Меня затрясло как в лихорадке. Во рту пересохло. Сердце едва не выскакивает из груди, но тело не слушается, и отползти прочь никак не удается. А качок одной рукой сорвал прикрывающее меня одеяло, плотоядно облизнулся, обхватил обеими руками растущее промеж его ног бревнышко, да и передернул его как затвор, отчего мне совсем поплохело. Не без труда оторвав взгляд от находящегося в опасной близости орудия пыток, посмотрела на синеглазого. Спокоен гад. Еще бы! Не к нему же это нечто подкрадывается!
«Чтоб тебя, сволочь синеглазую, вот таким пялили во все дырки!» – рвались наружу слова, но голос, как всегда, отказался мне подчиняться.
И тут же я с ужасом ощутила мертвую хватку чужих рук на своих ногах! Кажется, мне все же удалось вскрикнуть. От испуга мое тело сжалось, словно пружина, и я неудачно, слишком резко крутанула головой. Комната поплыла перед глазами. Зрение, словно не желая видеть того, что сейчас произойдет, никак не хотело восстанавливаться. Я в панике то зажмуривала, то таращила глаза, перед которыми мелькали звездочки и темные мушки, а реальные объекты вокруг упорно расплывались, не позволяя ни на чем сосредоточиться, а там, о мои бедра, терлось что-то горячее, упругое, скользкое, и – да, огромное!
В голове вспыхнули сводки криминальной хроники, как какие-то маньяки вставляли девушкам во влагалища бутылки из-под шампанского… Ой, как же им везло-то! Тут-то этих бутылок несколько штук в одном флаконе! Теперь уже сознательно не хотела ничего видеть, жмурилась и ждала: когда же меня порвут? Хоть бы я потеряла при этом сознание, не хватало мне еще боль в растерзанном теле терпеть, пока этот самец будет удовлетворять свои потребности…
Так страшно мне еще никогда не было! Мгновения складывались в вечность, но никакого давления или боли все не было и не было, а у меня от напряжения уже кровь в висках стучит, словно молот по наковальне, и тело все липнет от пота. Мужские руки грубо, но не болезненно, стискивают мои бедра и ягодицы. А между ног все уже скользкое и липкое. Но пока что мужик не касается самого сокровенного, знай себе оглаживает своим бревнышком внутреннюю сторону бедер.
Может, он и не собирается меня насиловать? Зачем ему эта морока? Говорят, мужикам нравится лишать девушек невинности, но для этого-то любая, считай, девственница.
Стоило мне немного успокоиться и… Сильные мужские руки, подхватив меня под нижние девяносто, подтащили к себе поближе. Я аж задохнулась от ужаса, и, кажется, мне удалось попытаться сжать бедра. Какое там? Что мои хлипкие мышцы могли противопоставить этому качку?
Я с ужасом прислушивалась к своим ощущениям: вот что-то… да, ладно уж, понятно, что именно. В общем, оно уперлось в мои губки. Затем одна моя нога оказалась свободна, и да – я даже попыталась лягнуться. Наивная. В итоге моя стопа оказалась словно в тиски зажата у качка под мышкой. Свободной рукой он раздвинул мои губки, и я замерла, забыв, как дышать. Секунда, вторая… Ничего не происходит. Только ощущаю жар его члена, прижатого к моему клитору. А потом он начал двигаться. Медленно. Но, вопреки опасениям, не вдавливаясь, а просто водил головкой вверх-вниз.
Там сразу же стало влажно, и я с ужасом осознала, что дело не только в его смазке, это скольжение было таким упругим и в то же время нежным, не идущим ни в какое сравнение с грубой кожей рук, что я в прямом смысле слова потекла.
Он терпеливо продолжал эту ставшую неимоверно сладкой пытку, а я, забыв о былых опасениях и страхах, начала ерзать, подстраиваясь под движения партнера и подставляя именно те точки, в которых хотелось бы ощутить его прикосновения. Мир застелила пелена удовольствия. Мы то ускоряли движения, то почти замирали, и вновь я лихорадочно терлась всей промежностью о его гигантский детородный орган. Мои ноги дрожали, пальцы комкали простыню. Сколько длилось это безумие? Не знаю. Это воспоминание настолько затмило разум, что даже мне реальной было сложно на чем-либо сосредоточиться. Но все же я – реальная, умудрилась заметить, как часто вздымается грудь синеглазого, как он облизывает пересохшие губы. А потом ощутила, что меня сейчас разорвет! Но не этот качок, а охватившие мое тело эмоции. Я небывало долго билась в ставших болезненно-сладкими конвульсиях экстаза, и да… Он тоже не выдержал и кончил прямо мне на живот. Синеглазый отвернулся, словно не желал видеть происходящее. В следующее мгновение я проснулась.
Лежу на поляне, судорожно хватая ртом воздух, рядом сидит как-то странно взирающая на меня Ночка, за ней на камне примостился Гриша. Я окинула взглядом свой наряд. Слава богам, ничего здесь и сейчас не происходило, однако эмоции так и плещут. И да, странно, синеглазый будто ревновал, но почему? Ведь он сам спровоцировал эту ситуацию…
Глава 15. Спасение утопающих
Вот же подфартило мне проклятие это ведьмовское подцепить. Кому скажи, что девственница может столько всего испытать и попробовать на своем веку, так ведь ни за что не поверят! А если учесть, что за время пребывания в «гостях» у Агрипины я еще и трети снов припомнить не успела, то…
Повезло еще, что многие из них были безликими и малоинформативными, тогда мы с синеглазым зачастую были наедине, и ничего особого не происходило. Не знаю, почему он порой устраивал мне этот своеобразный отдых: то ли у него временно не было свободных экземпляров из «живого» музея сексуальных паноптикумов, среди которых только та пара – брюнет плюс блондинка – являлась обычной, пусть и невероятно красивой, то ли специально делал перерывы, чтобы разнообразие мне не приелось. В итоге дни наедине с синеглазым я вспоминала вскользь, и это сокращало мои труды.
Сейчас я морально готовилась к следующему анализу сновидений. И да, прекрасно помнила, о чем будет это видение. Ох и горяченькое… Перед этим однозначно стоит как следует остыть, а то ведь пойду в лес да накинусь на ни в чем неповинное деревянное изваяние.
Пока ела, ловила себя на мыслях о синеглазом. То, что он реален, я не сомневаюсь – не привиделась же мне встреча в вагоне поезда?! К тому же исчезни он там, списала бы все на сон, но нет же – не спала, и до автовокзала меня он же подвез. Вообще-то мое отношение к «ночному гостю» уже неоднократно в корне менялось. Поначалу я ждала наших встреч с замиранием сердца, это очень напоминало влюбленность. Потом ненавидела всей душой за то, что ограничивает мою свободу. Затем сгорала от желания обладать именно им, отдаться целиком и полностью, готова была загрызть за проявляемое равнодушие и холодность. А сейчас… сейчас я грустила по нему – реальному. Хотела просто быть рядом, ощутить его руки на своих плечах, прижаться щекой к его груди, услышать, как бьется в груди его сердце.
Завершив трапезу, направилась к озеру, желая смыть незваные думы. Но вместо них приходили другие, и – да, опять же о нем. Почему он так странно отреагировал, очутившись в Агрипининой спальне, еще и этот непонятный конец видения… Надо сегодня же вновь провести эксперимент. Вдруг получится с ним переговорить? Может, и не придется его прям-таки совращать, возможно, удастся найти обоюдовыгодное решение этого вопроса? Ему нужна сексуальная энергия? Так я ж его хочу. Вот и будет получать свое. Но и меня мучить вовсе не обязательно же!
Из задумчивости меня вывел какой-то чуждый звук. Я остановилась как вкопанная, озираясь по сторонам. Хм… вроде никого. Но ведь точно что-то было! И звук шел со стороны озера.
Осторожно начала сдвигаться в сторону подлеска в надежде, что успею укрыться от посторонних взглядов. Уже почти добралась до первых кустов, когда в поле зрения появилось… что-то странное. В воде по направлению к берегу медленно, явно уже выбиваясь из сил, плыл человек и тянул за собой нечто бесформенное.
– Помоги… – донеслось хрипловатое, и я поняла, что прятаться поздно и глупо в сложившейся ситуации, да и зла этот некто мне не желает.
Бросилась к нему. Каково же было мое удивление, когда я узнала гребущего из последних сил Василия. За собой он тащил почти полностью сдувшуюся резиновую лодку. М-да уж, самому бы выжить, а он свое барахло на берег тащит. Вот же хозяйственный!
Мысли мыслями, а я уже, скинув обувку, прямо в сарафане бросилась в воду и гребу ему навстречу. Василий уже нет-нет да уходит под воду. Всплывает, хрипит, отплевывается и опять начинает подгребать ближе к берегу. Вряд ли бы мне удалось вытащить из воды этого здоровяка, да еще и с таким балластом. Повезло, что он практически дотянул до мелководья. По крайней мере мой рост в том месте уже позволял стоять. А вот его уже, видимо, ни руки, ни ноги не держали, да и не соображал он уже. Глаза бессмысленно бегают из стороны в сторону, и вроде б ему тут уже по грудь, а он так и норовит утонуть. И да, эту треклятую лодку все никак не отпускает! Попыталась вырвать ее из Васиных рук, а тот аж зарычал и крепче прежнего в нее вцепился.
Ну, делать нечего. Тащу. Воды уже по колено, а Василий даже на четвереньки встать не в состоянии – просто ползет по-пластунски, или, вернее, это я его волоком по дну волоку. Под конец совсем тяжко тащить стало. И только здесь поняла, почему он так за лодку цеплялся: на ней каким-то чудом удерживался явно потерявший сознание Кондрат. Видать, угадала Васина соседка о том, что они на рыбалку вместе пошли.
Вытянула обоих на берег. Вспомнила, что надо делать, когда человек воды нахлебался. Благо Кондрат тщедушный, иначе бы моими дрожащими от усталости руками ни в жизнь бы не оказала первую помощь, сил бы не хватило. А из Василия сейчас помощник точно не выйдет. Лежит – хрипит. Видимо, неблизкий путь проделал.
Мгновения растягиваются в вечность. Я уже и перевернула Кондрата несколько раз туда-обратно, через ногу перекинув, по спине постучала, и даже вода из легких вроде вытекла. Только вся ли? И искусственное дыхание делаю, и непрямой массаж сердца. Но он так и не подает признаков жизни. Еще и мысль мелькает: сколько времени прошло с того момента, как мой «пациент» воды нахлебался? Может, я труп пытаюсь откачать? От этой мысли жутко как-то становится. Нет, не в брезгливости дело. Пусть я этого мужика почти и не знаю, но как жить потом, помня, что могла что-то сделать и не сделала?