– Посчастливилось, – ответил Далтон.
– А я просто слишком упрямый, – произнес Гриффин со своей фирменной очаровательной улыбкой.
Купер пожал плечами:
– Меня и Холлистера разделяли три тысячи километров.
Мэг кивнула и бросила Гранту:
– Пойдем отсюда.
Но он скрестил руки на груди и встал между ней и дверью.
– Значит, все?
– Что все?
– Ты заставила его подписать бумаги.
– Да, заставила.
– Бумаги, по которым все имущество перейдет Гриффину?
Мэг нахмурилась, не понимая, куда он клонит, и Грант продолжил:
– Но это не он нашел тебя. Ты слишком легко отдаешь свое наследство Гриффину.
– Я же тебе сто раз говорила, что денег мне не надо.
– Слушай, мы обо всем договорились, – вмешался Гриффин. – Все четверо. Чтобы обеспечить стабильность компании, я должен был объявить, что нашел Мэг. Это значительно упрощает дело. Когда имущество перейдет ко мне, я разделю его на четыре части. Это займет время, но таков был план.
Гриффин расплылся в улыбке, словно говоря «Ну разве я не сама надежность?».
Но Грант ни на секунду ему не поверил.
– За это время может многое произойти.
– Например?
– Например, ты запросто поменяешь свое мнение, кому сколько отвалить.
– Этого не будет.
– Да хорошо бы…
Тут между ними встала Мэг и положила руку Гранту на грудь.
– Это не твоя забота.
– Но…
Она покачала головой:
– Я ухожу. И тебе стоит пойти со мной. Что-то мне подсказывает, что после моего ухода тебе здесь будут не рады. Особенно если учесть, что ты себя ведешь как свинья.
– Да уж, кейновского ума ей не занимать, – сухо проговорил Грант и оглядел комнату.
Кажется, теперь он действительно не вызывал у ее братьев особого трепета. Он проводил Мэг до машины, подождал, пока она снимет ее с сигнализации и лишь потом сказал:
– Ну извини. Я просто не хотел, чтобы они тебя обманули.
– Да что уж! – Мэг распахнула дверь и залезла внутрь. – Я же безграмотная деревенская девушка. Обмануть такую ничего не стоит. Теперь понятно, почему моя доверчивость тебе покоя не давала.
– Я не это имел в виду. Мне показалось, ты не так много знаешь. Не знаешь, на что они способны.
– Ты прав. Но дело вот в чем. Это меня вообще не волнует. Меня волнует только то, что моя маленькая дочка ляжет под нож меньше чем через неделю. Мне очень страшно. А Холлистер со своими миллионами, и даже твое неуместное заявление о помолвке для меня просто фоновый шум.
И тут Грант действительно почувствовал себя свиньей. Потому что Мэг, естественно, сказала правду. Но он знал, на что способны Кейны. Знал, потому что сам был на это способен.
Глава 13
Следующая неделя пронеслась для Мэг как одно мгновение. Раньше она думала, что встреча с Холлистером потрясет ее до глубины души и она еще долго будет переживать ее отголоски. Но, как она и сказала Гранту, все ее душевные силы были направлены на Перл.
Предоперационные обследования закончились, и до операции осталась одна ночь. Девочка уже давно уснула, а Мэг была все еще на ногах. Она надела штаны для йоги и майку и на цыпочках пошла на кухню. За несколько недель, что она здесь жила, о желании готовить самой пришлось забыть. Гизель Грамп охраняла кухню, словно гарпия. Однажды Мэг приготовила себе перекусить, а на следующий день Грампиха заявила, что Мэг плохо помыла сковороду.
Но приготовлением пищи она занималась всю свою жизнь, и некоторые ее проблемы могло решить только печенье. Именно поэтому в одиннадцать часов вечера она прицепила на пояс радионяню и отправилась на кухню. Довольно долго Мэг просто стояла перед буфетом, изучая его содержимое. Потом перед холодильником. Потом перед морозилкой. В итоге она взяла из буфета несколько пластиковых плошек и повернулась к плите. Сегодня она будет готовить, и плевать, что будет завтра.
Грант проснулся в гостиной от ужасной боли в шее, потому что уснул, сидя перед ноутбуком. Через пару минут он понял, что разбудила его не боль, а запах горелого. Он сразу стал набирать номер 911. Но потом вспомнил: здесь же Мэг. А Мэг готовит по ночам. Он глубоко вдохнул и услышал ореховый запах. Мягкий и уютный. Не похожий ни на что. Запах, который он никогда не ощущал в своем доме.
Грант спустился на первый этаж. Но не из-за голода. А потому, что вспомнил коротенький черный пеньюар, в котором Мэг обычно готовила. И как она порхала по своей кухонке, напоминая то ли девушку в стиле «пин ап», то ли французскую горничную. Грант возбуждался от одного этого воспоминания.
А вообще он просто хотел проверить, не случилось ли пожара. Вот и все. Да-да. Он почувствовал какой-то запах посреди ночи. И пошел проверить. Между прочим, домам в округе не меньше пятидесяти лет. Когда он купил этот дом в прошлом году, то сделал на кухне перепланировку, и из-за неправильно проложенной проводки духовка могла включаться сама. Насколько он помнил, Гизель хранила там что-то огнеопасное.
На первом этаже от прежнего интерьера его дома ничего не осталось. Финтифлюшки, приделанные декоратором, упаковали в коробки и увезли. Они ему никогда не нравились. В следующий раз будет думать, прежде чем говорить: «Делай на свое усмотрение». В основном Грант проводил время у себя в спальне, которую он оформил по-своему.
Декоративные украшения в гостиной были сняты, на их месте красовались яркие детские игрушки. Показушное чтиво на журнальном столике сменилось мозаикой и книжками с картинками. Розетки закрыли заглушками. К острым углам журнального столика и камина прикрепили поролон. На деревянном полу появились вмятины от игрушечной машинки. Это больше не его дом. И Гранта должно было это обеспокоить, но нет. Хотя бы потому, что Перл здесь в безопасности. Она становилась частью его жизни. А как иначе? Как можно было жить без Перл, без ее милой улыбки и сияющих глазенок? Без забавных танцев перед телевизором? Без Мэг?
Из кухни доносился шум – по всей видимости, от миксера. Грант растворил распашные двери кухни и похолодел. Что за…
Все кухонные столы – все до единого – были покрыты печеньем. На подносах и тарелках. На подставках. На противнях. И в центре всего этого находилась Мэг. На ней была оранжевая майка и черные штаны для йоги. Растрепанные волосы были собраны в конский хвост на макушке. Она стояла босая на кухне, поздно ночью… Было в этом что-то интимное.
Через минуту Мэг выключила миксер и что-то соскребла со стенки чаши. Грант очень часто это видел. В поварском деле постоянно приходится что-то откуда-то соскребать.
Наступила тишина, и Грант спросил:
– Что все это значит?
Мэг подскочила и обернулась, выставив перед собой кулинарную лопатку как меч. Потом прижала руку к груди и выдохнула:
– Ты меня напугал!
Да и она его тоже напугала. Своей силой и ранимостью. Бесстрашной любовью. Утонченной красотой. Грант был перед ней беззащитен, и это его пугало.
– Так что все это значит? – спросил он снова.
– Я пеку. – Мэг посмотрела вокруг и как будто сама удивилась увиденному. – Печенье, – добавила она.
– Это все печенье? – переспросил Грант, потому что не видел столько печенья с тех пор… Нет. Наверное, никогда не видел.
– Это из овсяной муки с клюквой, – сказала она, махнув лопаткой, как указкой. – Сзади песочное с шоколадом. Вот тут с арахисовым маслом. Там ореховые рулетики.
– Целая куча!
– Я не могла решить, что приготовить. Твой буфет укомплектован по полной. Но шоколадной крошки нет. Как же так?
Грант еще раз окинул взглядом уходящее в бесконечность печенье, а потом посмотрел на часы.
– Ты приготовила гору печенья, и сейчас половина второго ночи. При этом ты сетуешь на то, что у меня в буфете нет шоколадной крошки?
На лице Мэг появилась смесь паники и гнева. Как будто она знала, что ведет себя ненормально, но возмутилась тому, что Грант это озвучил.
– Хватит, Мэг, – мягко сказал он. – Пора спать.
Но она повернулась к миксеру и снова его включила.
– Нет, мне нужно закончить тесто для следующей партии.
Грант подошел к ней ближе и положил ей руку на плечо. Ее мускулы были такие же каменные, как кухонная столешница, ее напряжение было осязаемым. Он наклонился и выключил миксер.
– Хватит.
Она снова его включила.
– Я почти закончила.
– Перестань, Мэг. Я же тебя знаю. Ты готовишь, потому что любишь это. Ты готовишь, когда ты счастлива. Ты готовишь, когда ты довольна. Но когда ты готовишь, как сейчас, значит, что-то не в порядке.
Она посмотрела ему в лицо, и взгляд у нее был пронзительный и жесткий.
– О да! Дедукция на грани фантастики! Кто-нибудь, дайте этому парню трубку и шляпу а-ля Шерлок Холмс! У моей дочери завтра операция на открытом сердце. Я на нервах.
– Ты никого не жалеешь. – Грант снова вырубил миксер. – Через несколько часов тебе поднимать Перл и ехать в больницу. Думаешь, она не заметит твою изнуренность? Думаешь, она останется спокойной, если ты психуешь?
– Завтра я не буду психовать! И ты достал со своими осуждениями! И оставь мой миксер в покое, черт тебя подери! – Мэг снова включила миксер, заслонила его собой и обхватила пальцами переключатель так, словно была готова за него драться.
– Я тебя не осуждаю. – Грант накрыл ее руку своей, заставляя ее посмотреть ему в глаза, но Мэг упорно смотрела прямо перед собой.
– Осуждаешь, – огрызнулась она. – Тебе моих чувств не понять.
– Да ну? По-твоему, отцы не переживают точно так же, как матери?
– Ты в роли отца всего пару недель. Тебе не известно, что на самом деле значит быть родителем. Ты не вставал посреди ночи, чтобы накормить ее и поменять подгузник. Ты не держал ее, когда ей делали уколы, и не гладил ей волосы, когда она болела. Ты не сходил с ума от врачебных заключений и не плакал от усталости. Вот что значит быть родителем. Возвращайся, когда пройдешь через это.
Она захотела от него отойти, но Грант схватил ее за руку.