— Ага, в Москву попробуй сунься, — махнула рукой пышнотелая продавщица. — Там эти бандюги таким налогом обложат, что дешевле даром отдавать. И милиция с ними заодно.
Услышав про милицию, Клавдия было хотела вступить в спор, но Федор поспешно попытался перевести разговор на другую тему:
— А откуда чайники?
— Слышали, какой-то маньяк там ходит, всех женщин убивает? — не унималась продавщица. — Ага. Прямо жуть. Не. Здесь, в лесу, спокойнее.
Клавдия таки не сдержалась и стала с толстухой спорить. Кончилось это чуть ли не скандалом. Домой ехали в полном молчании.
— Да мы лучше импортный купим, — сказал Федор, чтобы нарушить молчание. — Знаешь, такой электрический…
«Нет, до завтра ждать невозможно, — подумала Клавдия. — Завтра будет поздно…»
— Федь, ты можешь ехать побыстрее?
— …Нет, твердой уверенности нет, — уже наверное в двадцатый раз говорила Дежкина.
— Так-так-так… — Малютов уже в двадцатый раз размышлял и потом спрашивал: — Так чего ты хочешь?
— Я хочу, — уже в двадцать первый раз начинала терпеливо объяснять Клавдия, — чтобы мы завтра провели широкомасштабную операцию. Необходимо вывести на улицы несколько женщин-оперативниц в шубах.
— Так тепло уже, — нашел новый аргумент Малютов.
— Это не важно, для маньяка шуба — какой-то знак.
— Так-так-так…
— Ну вот, у нас будет хоть маленькая надежда, что он клюнет на подставку.
— Погоди, ты же мне про Карева докладывала, что там все тютелька в тютельку.
— Нет, я так не докладывала.
— Но он же сам признался.
— Игорь Иванович, вы же знаете, что признание не есть автоматически доказательство вины.
— А ты уверена, что это не он?
— Нет, твердой уверенности нет.
— Так-так-так…
«Если он сейчас опять спросит, чего я хочу, — подумала Клавдия отчаянно, — я пошлю его матерным словом».
— Давай так, завтра додавишь Карева, а там посмотрим, — не оправдал Клавдиных ожиданий Малютов.
— А если не додавлю?
— Вот тогда будем думать…
— Игорь И-ва-но-вич! Завтра восьмой день. Маньяк выйдет на улицы.
— Карев?
— А если не Карев?
Дозвониться до Малютова оказалось так же трудно, как, наверное, до Президента. Тот был на даче, телефона туда не было. Клавдия около часа накручивала диск, но никто помочь не мог, пока не додумалась позвонить Виктору.
Тот сказал, чтобы она была возле телефона, а через минуту ей позвонили самой. И вот уже часа полтора длится этот бессмысленный разговор.
— Как трудно с женщинами, — пожаловался Малютов. — Никогда ничего у них не разберешь…
— Так как, Игорь Иванович? — почувствовала слабинку Клавдия.
— Ну как… Действуй, чтоб тебе пусто было, Дежкина. Отдохнуть не дает!..
— Тетя Куава, тот дядька пъохой?
— Нет, Витюша, — устало улыбнулась Клавдия. — Он… как бы это помягче сказать? Нудила… А вот плохого мы обязательно поймаем.
ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТЫЙ
Они сидели рядышком, весело смеялись, рассказывали друг дружке что-то, перекрикивая друг друга и размахивая руками. Клава сидела напротив и смотрела в окно, на проносящиеся мимо улицы. Ей было не смешно. Это им смешно, они еще не знают. А она знает. Она бы, будь сейчас на их месте, не смеялась. А они сидят в автобусе и весело хихикают, шесть сероглазых блондинок в шубах. Все примерно одного роста, все примерно одного возраста. Подсадные утки. Приманки, на которые он должен клюнуть. Потому что сегодня восьмой день, а значит, еще какая-нибудь жертва должна пойти под нож. Страшно.
Карева додавить не получилось. Из изолятора сообщили, что у дьячка вдруг поднялась температура и он отказывается от допросов.
Но Клавдия уже на это и не надеялась. Она в спешном порядке пыталась организовать операцию «Шуба».
Чего ей это стоило — знала только она сама. Явно придется закрашивать «Велла-колором» несколько новых седых волос.
На нее орали все кому не лень, что такие операции за день не организовывают, что они не ручаются, что отвечать, в случае чего, будет Клавдия, и вообще, кто там сидит в этой горпрокуратуре?..
Клавдия сносила оскорбления и просила, просила, просила…
После обеда машина.
А еще после обеда вдруг снова из изолятора сообщили, что Карев хочет срочно встретиться… с Кленовым. Коля поехал, чтобы привезти дьячка в прокуратуру. Решили, что «навалятся» на Карева все вместе. Но Клавдия ждать уже не могла — начиналась операция…
— Подъезжаем, — крикнул водитель, и автобус стал медленно заворачивать во двор.
— Клавдия Васильевна, — тихо спросил Игорь, подсев рядом, — а если он не клюнет?
— Клюнет, обязательно клюнет. — Дежкина попыталась улыбнуться. Хотя сама понимала, что в многомиллионном городе шесть женщин в шубах, что шесть капель в море.
— Ну а если… Мало ли… — не унимался Порогин, то и дело поглядывая на женщин. — А если мы за ними не уследим и он на кого-нибудь из них нападет?
— Успокойся. — Клава еле сдержала грубость, уже готовую сорваться с языка. — У них у каждой есть пистолет. И потом, они все в бронежилетах.
— Но вы же знаете, что он бьет по голове.
Автобус остановился, и двери с шипением открылись.
— Отстань. — Клавдия встала. — После операции поговорим. А сейчас нечего паниковать.
— Все готово. — К ней тут же подскочил один из оперативников, здоровый мужик в длинном плаще и с телефоном в руке. — Я Бодров, я тут главный. Если что узнать или сказать, подходите сразу ко мне. Только очень прошу, не мешайте. Это наша работа. Девочек видели?
Дежкина кивнула.
— Все точно? Рост, комплекция, одежда. Все устраивает?
— Да-да, конечно, — закивала Клавдия. — А они…
— Все нормально, — вовремя понял вопрос Бодров. — Ничего не случится. Они все в бронежилетах.
Надо же, правильно она в автобусе догадалась.
— Только… — Клава взяла его за рукав и отвела в сторону. — Только он первый удар наносит ножом в лоб. И насмерть. Может, им какие-нибудь…
— Что, каски надеть? — Бодров засмеялся. — Я с материалами знаком. И они тоже. Да вы не волнуйтесь, девочки у нас тренированные. Не хуже овчарок. И потом, этот парень ведь не знает, что его встретят, а они знают. Давайте лучше про маршрут поговорим. Кого где ставить?
— Карта есть? — спросила Дежкина.
— Да. Пойдемте в мою машину.
В машине сидело еще двое офицеров в штатском. Такие же здоровенные мужики, как и Бодров. Когда Клавдия вошла, они как раз смеялись над чем-то. Чего же им всем так смешно? Сегодня же может погибнуть еще одна ни в чем не повинная женщина. Хотя почему — Карев ведь сидит, а значит, это только профилактическая мера. Но почему тогда так страшно? Откуда тогда это противное, холодное, как лягушка, предчувствие? Страшно.
— Значит, так, первый будет курсировать, — сразу начал Бодров тыкать ручкой в карту, — по Бережковской набережной, от Киевского вокзала до Мосфильмовской. Второй по Ленинскому проспекту, от площади Гагарина до магазина «Ванда». Третий будет…
— Подождите, — перебила Клава, — какой третий? Кто третий?
— Номер третий, — улыбнулся Бодров. — Будет курсировать по Кутузовскому от гостиницы…
Конечно, группы ставили почти наугад. Так, в основных скоплениях народа. У Клавдии даже не было времени хорошенько сообразить, есть ли какая-нибудь система у маньяка. В основном сосредоточились на западном и юго-западном направлениях.
— Третий пошел.
«Волга» притормозила, и из нее с легкостью ласточки выпорхнула женщина в лисьей шубке, с сумкой продуктов и плейером.
— Вот, сдачи не надо. — Она сунула водителю две десятитысячных купюры и медленно, не оглядываясь по сторонам, пошла по улице.
Клавдия сидела в огромном автобусе оперативников и пыталась следить за шестью мониторами сразу.
— Так, к пятой кто-то клеится! — Оператор подскочил к монитору и схватил микрофон. — Женя. Женечка, будь внимательна, сзади слева. В синем пуховике с рюкзаком. Идет уже два квартала.
— Не слепая, — ответил динамик. — Куда теперь?
— Дуй еще три квартала. Там тебя серая «девятка» поведет. Не волнуйся.
— Он пусть волнуется.
Клавдия напряженно следила за всем происходящим на мониторе.
— А кто их снимает? — спросила она.
— Это очень хитрая штука, — заулыбался Бодров. — Там электрики на люльке линию чинят. Когда она из их поля зрения уйдет, ее подхватит парочка с сумкой. Потом машина двигаться будет по противоположной стороне. Маршрут-то заранее известен.
Мужик в синем пуховике отстал через квартал, свернул в магазинчик.
— Женя, отбой. Катюша, а тебя уже кто-то минут пять пасет. Метров сорок сзади.
— Не заметила, — ответила номер третий. — Как выглядит?
— Длинный черный плащ, сумка через плечо, черная вязаная шапочка. Он сейчас у ларьков.
— Посмотрим.
— За кем? За кем следят? — взволнованно спросила Клава.
— Вот. Второй монитор. — Оператор ткнул пальцем. — Видите, вот фигура. Идет медленно, и все время за ней. Держится на приличном расстоянии… Катя, попробуй перейти через дорогу. Если двинется за тобой, то будь готова. Переходи у остановки, чтобы снять его лицо. Кто там на камере, все понятно?
— Попробуем.
— База, база, меня пасут. Это первая. Меня пасут, слышите? — вдруг проснулся один из мониторов.
— Кто? Где? — оператор подскочил к нему. — Красная шапочка?
— Нет, клубная куртка. Видите?
— Ага, ага, теперь вижу. Совсем близко. Давно прилип?
Парень в серой клубной куртке с эмблемой на спине продирался сквозь толпу, стараясь не отставать от женщины в ондатровой шубе.
— Минуты две назад. Но очень настырный. Куда мне его тянуть?
— Тащи пока вперед, но как можно медленней. — Оператор бросил микрофон и схватил рацию. — Степаныч, ты где? К первой приклеились. Нужно отводить от народа.