Из машин вышло пять человек в пятнистой форме и с автоматами.
— Ну давай показывай. — Парень ткнул Игоря локтем в бок.
Клава вышла вперед.
— Вон тот дом. Пятый этаж, окна выходят во двор.
— На парадное? — омоновец поморщился. — Хреново. А он из окна не сиганет?
— Не знаю. — Клавдия пожала плечами.
— Значит, может, — констатировал мужчина. — Тогда так, Репин и Бурко — через крышу на шестой этаж. Остальные к входной двери. Готовность через десять минут. Вперед.
Через восемь минут Клава уже стояла перед дверью квартиры Карева. За дверью была полная тишина. Лампы в коридоре тихонько щелкнули и погасли — один из омоновцев отключил. Кто-то посветил фонариком на дверь и тихо сказал:
— Пломба повреждена.
— Значит, дома, — ответили ему.
— Ну что, можно звонить? — шепотом спросила Клавдия у одного из омоновцев. Все они были в масках, без знаков различия, и поэтому нельзя было понять, кто из них старший.
— Еще полторы минуты, — прошептал он и отрицательно покачал головой. — Я скажу.
От тишины даже начало звенеть в ушах. Ноги стали как ватные, а рука так отяжелела, что Клавдия испугалась, что не сможет ее поднять, когда нужно будет звонить.
— Давай! — ее толкнули в спину.
Звонок оказался таким громким, что Дежкина чуть не вскрикнула. Позвонила и сразу отскочила в сторону.
В квартире послышался звон бьющегося стекла.
— Выпрыгнул, козел, выпрыгнул, — лихорадочно забормотал кто-то. — Ломаем дверь, быстро! Петров, вниз!
Кто-то ринулся к лифтам, а все остальные бросились к двери. Но вдруг щелкнул замок и дверь открылась сама.
— На землю! — закричало сразу несколько голосов. — Ложись, сука, стрелять буду!
— Тут нет никого! Чего орешь?!
— Ложись, я сказал! У, сволочь!
Завязалась потасовка.
— Отойди, на хер, отсюда! — Кто-то в темноте схватил Клавдию и оттолкнул подальше от двери.
— Пусти, идиот! Это я, Репин!
— Лежать, я сказал! Свет! Включите свет! Не видно ни хрена! Включи пакетник!
— Убирайтесь отсюда, а то милицию вызову! — закричала какая-то женщина из соседней квартиры.
— Пусти, дурак! — ревел кто-то, барахтаясь на полу. — Это же я! Идиот!
Наконец включили свет.
— Идиот, я тебе что говорил! — На полу, придавленный двумя омоновцами, лежал третий и хрипел от боли. — Пусти, руку сломаешь!
— Репин, ты, что ли?
— Нет, Шамиль Басаев! Нет там никого, чего вы на меня накинулись?!
В квартире действительно никого не оказалось. Парни ввалились внутрь и стали бродить по комнатам, светя повсюду фонариками. Кто-то подошел к Клавдии и спросил:
— Сможете определить, был он тут сегодня или нет?
— А как? — Она неуверенно огляделась. — Я даже не знаю.
— Ну постарайтесь. — Парень посветил ей в лицо.
— Хорошо, я попробую.
— Клавдия Васильевна, я знаю, как определить, — сказал Порогин.
— Каким образом?
— Ну это… — Он отвел ее в сторонку. — Этот Карев все время святой водой брызгал все комнаты, когда приходил кто-нибудь. Боялся, что ему черта в дом запустят.
— Что, черта искать будешь? — пошутила она.
— Нет, зачем? — Игорь улыбнулся. — Я сейчас. Дайте мне фонарик!
Порогину дали фонарик, и он пошел на кухню. Долго гремел там посудой и наконец крикнул:
— Нет, не было его тут сегодня!
— Почему ты так решил? — удивилась Дежкина.
— Вот! — Игорь, улыбаясь, вышел в коридор. — Смотрите, она сухая.
В руке у него была какая-то кисточка, похожая на малярную.
— Что это? — спросил кто-то.
— Этим он всех окроплял. Как в церкви, знаете. Очень любил это дело. А она сухая вся.
— Ну и что? Может, сегодня не стал.
— Стал бы, — вмешалась Клавдия. — В первую очередь. Значит, не было его тут сегодня. Есть у кого-нибудь телефон? А то здесь уже полгода, как отключили.
— Только в машине. Ладно, давайте выбираться отсюда. Ночевать тут, что ли? И допросите кто-нибудь соседей.
В машине Клавдии сунули телефон. Она набрала номер, и трубку сняли сразу.
— Алло, это Кленов!.. Это Чепко! Взяли?
Говорили с двух параллельных аппаратов. Видно, сидели и ждали как на иголках. Клава посмотрела на часы. Половина двенадцатого. Им домой уже давно пора, а они… Кошмар какой-то.
— Так взяли или нет? Не молчи! — нервно кричал в трубку Чапай. — Дежкина, я знаю, что это ты. Ну скажи, что взяли! Ну я тебя очень прошу.
— Нет, Василий Иванович, — тихо ответила Клава. — Он, похоже, тут и не появлялся.
— Так я и знал! Так я и знал! — Чепко чуть не плакал. Это было понятно даже по телефону. — Ну ты мне за это ответишь, Дежкина. Ты мне за это ответишь! Сама вместо него сядешь. Мигом в прокуратуру! Через полчаса чтоб была! — приказал он и бросил трубку.
— Что будете делать? — спросил Кленов.
— А что делать? В прокуратуру еду. Через час буду.
— Слушайте, а вы не знаете, у кого он может прятаться? Наверняка ведь у кого-нибудь из этих старушек.
— Я как раз у тебя спросить хотела. Может, сказал тебе по секрету перед тем, как бежать?
— Ладно, приезжайте. — Кленов вздохнул. — Вместе на ковер пойдем.
Через пять минут вернулся последний омоновец Тот самый Репин, которого побили.
— Все, не видел его никто сегодня. Какие-то бабки собирались, а его не было. Можно ехать.
— Слушай, — спросила Клавдия у Игоря, когда он сел в машину, — а церковь далеко отсюда?
— Нет, минут пять пешком. А что?
— Давай мимо нее прокатимся, а? Это в ту сторону?
— Нет, это в другую. Мы на Профсоюзную выедем. — Игорь посмотрел на Клавдию. — Да нет, он отца Сергия терпеть не может, вы же сами знаете. Не пошел бы он в церковь.
— Значит, поедем на Профсоюзную, — сказала Клавдия и толкнула водителя в спину. — Можно, а?
— Да запросто. — Парень завел мотор. — Хоть по кольцевой.
Через окна храма пробивался свет.
— Странно. — Порогин удивленно взглянул на Дежкину и опять уставился в окно. — Что он там делает так поздно?
— А ну притормози! — Клава опять ткнула водителя в спину.
— Да слышу, не глухой. — Он остановил машину. — Что за привычка в спину все время толкать. У меня уже там синяк.
— Поди посмотри, как там, — сказала Дежкина Игорю. — Если что не так, сразу возвращайся. Только сам не вздумай ничего делать, понял?
— Да ладно, — Порогин махнул рукой. — Вы меня все за какого-то мальчика держите.
— Что случилось? — В окошко постучал омоновец из задней машины.
— Сейчас, сейчас, — Клава умоляюще улыбнулась. — Через минуту поедем.
— Нам вас ждать?
— Если можно. Очень прошу.
Омоновец пожал плечами и пошел обратно.
Конечно, за кого Игорька еще держать? Может, при других он и ведет себя как взрослый мужчина, а при ней точно мальчик. И чем взрослее старается выглядеть, тем большим мальчишкой кажется. Клаве даже немного жаль его стало. Радовался бы, что его еще мальчиком называют. Годиков через десять будет вспоминать с грустью. Хотя у мужчин это гораздо раньше происходит.
Он вернулся через три минуты. Шел почему-то пригибаясь, как лазутчик.
— Во дает! — ухмыльнулся водитель. — В индейцев, что ли, играет?
— Он там! — И Клавдия выскочила из машины.
— Кто?..
ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ
Прожекторы вспыхнули сразу со всех сторон и осветили церковь от земли до самого креста.
— Так, все по своим местам! — Командовал по рации Бодров, потягивая душистый кофе из пластикового стаканчика. — Штурм начинаем по моей команде.
— Какой штурм? — вмешалась Клава. — Вы что? Это же церковь.
— А это маньяк. Угрохает еще человек пять-шесть, что тогда? — Бодров грозно посмотрел на нее. — Я ведь вам говорил, не вмешивайтесь. Я в вашу работу не лезу, и вы в мою не суйтесь.
Отец Сергий стоял в сторонке и с ужасом наблюдал за всем происходящим. Мимо него то и дело пробегали здоровенные мужики с автоматами, прошли пара снайперов. Кто-то глянул мельком, хмыкнул удивленно и побежал дальше.
— Где этот поп?! — закричал Чепко, только что приехавший из прокуратуры. — Я с ним поговорить хочу.
— Я здесь. — Батюшка подошел и слегка поклонился. — Вы меня искали?
— Начальник следственного отдела Чепко. Давно он у вас сидит? Час, полтора?
— С семи часов вечера, — тихо ответил батюшка, опустив голову.
— Как с семи? Вы что? А почему не позвонили? Да вы хоть знаете, кто он?
— Он — человек, — спокойно ответил священник. — Пришел в храм и попросил помощи. Я не мог его не пустить.
— Почему это не могли? Он что, вам угрожал?
Клавдия стояла рядом и все слышала. И ей вдруг стало стыдно. Она даже не могла понять, откуда этот стыд.
— Нет, он мне не угрожал. Просто… — Отец Сергий беспомощно огляделся. — Просто я не могу его выгнать. У вас свои законы, у меня…
— В этой стране законы для всех одни! — начал рубать ладонью воздух Чапаев. — Это Конституция Российской Федерации и Уголовный кодекс, в котором, кстати, есть статья за укрывательство преступника.
— Готовность две минуты, — скомандовал Бодров, и отец Сергий вздрогнул.
— Простите, — все так же спокойно, но твердо сказал он Чапаю, — но мирским законам я подчиняюсь только тогда, когда они не противоречат церковным. Для меня церковные выше.
— Нет уж, попишко, ты ответишь мне по всем законам!..
— Не смейте на него кричать! — вдруг взорвался Порогин. — Какое вы имеете право?! У нас в прокуратуре можете командовать, а на него не смейте кричать. Он вам не мальчик.
Чепко даже рот открыл от удивления. Ноздри его стали подрагивать, а глаза сузились.
— Ребята-ребята!.. — предпочла вмешаться Дежкина. — Я понимаю, что все на пределе, но давайте держать себя в руках.
Она схватила Порогина за рукав и оттащила в сторону.
— Ты чего орешь? — прошептала ему, посмотрев так, что Игорь даже отпрянул. — Ты его только еще больше заводишь. Стой тут и не подходи, а то еще от меня получишь. Понял?