— Подымись на четвертый, иди по коридору к лифтовой площадке. Объект — мелкий рябоватый мужичок, одет в адидасовские трико, тапочки, синюю футболку, пьяный. Посмотри, в какой номер зайдет…
Приехав на шестой этаж, Март выждал минуту, затем вернулся на четвертый и принял у подоспевшего на площадку Умника доклад:
— Четыреста двадцатый. Действительно — пьяный. Шатается. Вошел, дверь не запер.
— Умозаключение? — живо поинтересовался Директор.
— Факт, — покачал головой Умник. — Дверь люкса запирается на старый замок — без язычка. Человек зашел, закрыл дверь, ключ в замке не скрежетал — я слушал. Значит, сразу прошел в комнату. Это нам нужно?
— Хорошо, — похвалил Директор. — Но пока не пригодится.
— Вы… ммм, пардон, ты сказал — «объект», — нездорово блеснул глазами Умник. — Мы его эмм… Мы его — что?
— Мы его ничего, — недовольно буркнул Март. — Все-то вам мерещится с перепою. Возвращайся, бери Дока, идите завтракать. Я скоро буду.
Спровадив Умника, Директор коротко пообщался с дежурной по четвертому этажу, которая, в отличие от своей нижней коллеги, бдительно торчала за конторкой. В диалоге присутствовали те же аргументы, что Март обычно предъявлял народу, когда не было необходимости в изысках маскарадного плана: липовая ксива, упоминание о строгой конфиденциальности, некоторой неофициальности и явной полезности проводимых оперативных мероприятий и в качестве закрепления результата — купюра соответствующего достоинства.
— Я сразу поняла, что это ханурики еще те, — компетентно сообщила «этажерка», освоившись с «агентом». — Живут неделю, а ни разу еще без запаха мимо не проходили. Противные, вредные, приблатненные какие-то, рожи уголовные. А которые нацмены — из четыреста восемнадцатого, так те вообще сволочи, смотрят свысока, презрительно, как будто на вещь, разговаривают сквозь зубы. Хорошо, я в возрасте, а то бы наверняка приставали!
— Будем ставить на прослушивание, — доверительно поделился Март. — Нужно выбрать время, когда они все будут отсутствовать, и сообщить мне. Ну, разумеется, чем быстрее, тем лучше. Вы когда меняетесь?
— Завтра с девяти до десяти утра, — «этажерка» вдруг озабоченно нахмурилась:
— Слушайте, сейчас, кроме этого маленького алкоголика, из них никого нету — уехали с утра всем табором. А если за мое дежурство этот маленький никуда не выйдет? Вы бы сейчас в 418-11 поставили — там никого нет.
— Нам нужен именно 420, — вежливо отказался Март. — Вы наблюдайте, может, повезет. Опер у вас тут есть?
— Целых четыре, — «этажерка» с готовностью схватила трубку телефона. — Вызвать кого-нибудь?
— Ни в коем случае, — Март нежно улыбнулся и с принудительной лаской вернул руку дамы с трубкой в исходное положение. — Я же вам сказал: мероприятие конфиденциальное, очень деликатное. Недаром же мы из самой Москвы сюда припожаловали. А ваши опера и вообще вся милиция с этими типами повязаны. Вы нам так всю операцию завалите!
— Хорошо, — «этажерка» оставила трубку и, подмигнув Марту, намекнула:
— Это опасно, правильно я понимаю? Эти головорезы могут ведь меня того… Да?
— Если нам удастся поставить 420 на прослушивание, получите еще пять по столько, — Март кивнул на нагрудный карман униформы дежурной, в котором три минуты назад поселился дензнак розовой расцветки, и с самым серьезным видом сообщил:
— А вообще, конечно, — очень опасно. Тут такие вопросы решаются — пронюхают чего, моментом в бетономешалку можно угодить. Я имею в виду, если ваши опера пронюхают или эти плохие люди — без разницы. Вы тогда обречены — это я вам обещаю. Понимаете?
— Не понимаю, — обескураженно промямлила «этажерка» — она явно ожидала, что ее начнут успокаивать: дескать, ничего страшного, все обойдется, мы тут все под контролем держим и так далее. — Если так опасно, то мне этого вашего… ну, не надо мне ничего, — и потянулась к нагрудному карману, собираясь, видимо, вернуть дензнак.
— А уже поздно, — жестом остановил собеседницу Март. — Вы уже посвящены. Назад не отыграть. Но вы не волнуйтесь: от вас всего-то требуется, чтобы вы ни с кем не делились этой информацией и сообщили нам, когда можно будет на пять минут зайти в 420-14. 06 этом никто никогда ни за что не узнает. Если сами не проболтаетесь. Это понятно?
— Но все ведь под контролем? — с надеждой уточнила «этажерка». — Вы ведь… все ведь обойдется?
— Все пройдет мимо вас, как в кино, — не выдержал, сдался Директор. — Главное — не делитесь ни с кем, и все будет в порядке. И еще получите пятьсот рублей.
— Чего тут делиться? — вольно интерпретировала совет Марта дама. — Эти деньги мне и самой пригодятся — не Рокфеллер, чай. А вообще, можете не беспокоиться — я постараюсь…
Насчет «постановки на прослушивание» так долго, как определил Директор, ждать не пришлось. Едва они успели прикончить завтрак и принялись за кофе, как поступил сигнал.
— Я туда ходила прибираться, — с заговорщицким видом сообщила дежурная по четвертому, вытащив Марта в коридор. — Дверь не заперта, он спит как убитый — как повалился на кровать в одежде, так и отрубился. Я там гремела ведром, дверью хлопала — не реагирует. Можно идти.
— Док — дуй к себе, прихвати сумку с инструментом, встречаемся на четвертом, — моментально перехватил инициативу Директор. — Умник, пошли со мной…
Человечишка, распластавшийся крестом на кровати в люксе № 420, действительно спал мертвым сном и ни на что не реагировал. Процесс приобщения вновь обнаруженного объекта наблюдения к информационной сети «Абордажа» занял едва ли более десяти минут: Док установил по «жуку» в зале, спальне и санузле, спустился к себе в номер, развернул приемник и настроил на оптимальный режим функционирования, ориентируясь на негромкое бормотанье специально озадаченного Умника, оставленного для этой цели в 420-м. В это время весьма кстати спохватившийся Директор заставил проворную «этажерку» расстелить в служебном помещении старое одеяло — куска брезента не сыскалось — и высыпать на него весь мусор, собранный в интересующем его номере. Затем поковырялся в этом мусоре, обнаружил смятый листок из отрывного блокнота с какими-то каракулями, довольно крякнул и листок этот присвоил. Вручив дежурной обещанные пятьсот рублей, спешно проинструктировал еще раз на предмет неразглашения и совместно с соратниками удалился к себе. Время поджимало, пора было отправляться на встречу с Сарановым…
Последующие пять дней пребывания в Белогорске особых изменений в плане наращивания оперативной обстановки не имели. Директор и его люди прилежно работали и ждали удобного момента для осуществления акции. Док мотался из гостиницы в офис как маневровый тепловоз: помогал Сашеньке, записывал все, что творилось в 420-м, чтобы вечерком дать прослушать Марту наиболее пикантные фрагменты, а между делом оборудовал вражьи «Волги» радиомаяками и специальными микрофонами, позволявшими прослушивать разговоры в закрытом автомобиле на расстоянии до 300 метров.
— Но качество не гарантирую, — поспешил предупредить он Марта. — Хорошая прослушка будет лишь в том случае, если машина стоит на месте с выключенным двигателем. В движении будут сильные помехи, кроме того, время частотной адаптации — полторы секунды. То есть нужно двигаться за объектом с такой же скоростью, что и он сам, иначе будет сильная модуляция…
Пока Директор, Умник, Рекс и Руль до седьмого пота барахтались на импровизированном полигоне, Сиэс и Колоб, временно оставшиеся без нагрузки, вели вялое наблюдение за Турды и его бандой, а вечерком приезжали к Марту в гостиницу — доложить результат.
Проанализировав все факты и ежедневно прослушиваемые разговоры в 420-м, Директор составил краткий обзор основных событий, предшествующих исчезновению Ли. И был этот обзор крайне неутешительным.
За те три недели, что Ли производила подготовку к акции и частично ее осуществляла, произошло вот что:
— у сестры — Алисы появился бойфренд Рудин, и примерно в это же время она завела двух собак;
— при весьма странных обстоятельствах убит Толхаев — один из лидеров Второго Альянса;
— взорван ресторан «Парадиз» — собственность Второго Альянса;
— Рудин якобы укокошил двух своих подельников, взятых Вторым Альянсом для производства «дознания»;
— ликвидирован целый ряд людей Второго Альянса;
— цинично сперты деньги Второго Альянса. Таким образом, отчетливо прослеживалась направленность практически всех этих действий против Второго Альянса, который эвентуально являлся нанимателем по отношению к Ли, как к исполнителю. И — последний штрих: как только пропали деньги, тут же исчезла Ли совместно с сестрой, собаками и Рудиным. А Март получил первого в своей жизни шантажиста, якобы завладевшего видеоархивом Ли.
Все эти события к заказанной Толхаевым акции не имели никакого отношения, но так или иначе непосредственно касались Ли. В свете вышесказанного возникало закономерное подозрение: всю эту вакханалию организовала Ли, чтобы присвоить деньги Второго Альянса. Зная характер своей подруги, Март ни секунды не сомневался, что именно так оно и было. В противном случае, если верить найденному в мусоре 420-го номера листку с записями Турды, получалось, что Ли при помощи этого пресловутого Пса немотивированно ликвидировала как минимум двадцать три лишних человечка, не предусмотренных регламентом планируемой акции (четверых телохранителей Коша и Цаплю — авторитета Март к таковым не причислил — они получили по делу). Другими словами, в одночасье спятила и начала палить во всех подряд, кто рожей не вышел…
В это Март поверить не мог. Теперь, чтобы окончательно разобраться во всем этом безобразии, следовало во что бы то ни стало найти кого-нибудь из пропавшей троицы. Предпочтительно, конечно, Ли, а на худой конец — бойфренда. Рудина то бишь…
Так вот, начиная с пятницы все шло по накатанной — «иксы» уже начали привыкать к спокойной жизни, а во вторник вечером обстановка вдруг слегка усугубилась.
В 21.00, как было условленно, наблюдавшие за Турды Колоб и Сиэс на доклад не явились, а вместо этого позвонили черт знает откуда и сообщили, что вся банда вора в полном составе находится… в егерской усадьбе, что располагается в сорока километрах от города.