— Я ж не против, тем более мне надо передохнуть от танцев, — пожал я плечами.
— Вроде ты устал, — прокомментировала Элина.
Я скептически посмотрел на неё, потом мой взгляд переместился на Витковскую, одетую в почти такой же черно-красный полуспортивный костюм, как и Стелла.
— Вы как сестры, только прически разные, — произнес я.
Все присутствующие девушки засмеялись.
Когда Стелла докурила, мы вошли в порядком раздражающий меня вестибюльчик и свернули влево, в коридор с темно-золотистыми обоями и странными психоделическими узорами на них.
Резная деревянная дверь была открыта. Когда я пропустил всех четверых красоток и вошёл, красные портьеры были отшторены, а двери в некоторых ложах — открыты. Освещение было приглушенное. По залу сновали официанты с подносами, а администратор Светлана суетилась около барной стойки. Повернув к нам голову и увидев меня, она всплеснула руками.
Я негромко усмехнулся.
— Что такое? — повернулась ко мне Стелла.
— Меня всегда рады здесь видеть, — пояснил я.
— Я бы вообще запретила пускать тебя сюда, — качнула головой медноволосая.
— Почему же? — полюбопытствовала Харжевская.
Стелла и Катя начали ей рассказывать про прошлое моё посещение этого замечательного заведения.
— Достаточно, дамы, — перебил я их, когда мы приблизились ко входу в дальнюю угловую ложу.
— Так вот ты какой веселый молодой человек, Виктор! — Харжевская развеселилась.
— Ага, даст фору любым ученикам Куклачева, — хмыкнула Элина.
— Дамы, попрошу вас без этого — вы сами там были и прекрасно видели, что я был в своём праве, — я удивленно смотрел на них всех.
Девушки снова звонко засмеялись.
В зале было довольно прилично людей, которые развалились за столами в своих креслах. Некоторые лица даже показались мне знакомыми. Две люстры со стразами источали приятный полумрак. На большом экране над барной стойкой было хорошо видно сцену из соседнего зала.
«Всё-таки стиль здесь классный — все эти красные ковры, стойка из дорогущего дерева, общее оформление — очень аристократично выглядит! Красиво жить не запретишь!»
Когда мы подошли к ложе, стоящий там на входе мордоворот в костюме и темных очках быстренько открыл дверь.
Пропустив девушек, я вошёл — нас встретили приветственными комментариями. Оказалось, ложа была весьма и весьма просторная и оформленная в стиле заведения. Пахло табаком, коньяком и тушеным мясом.
Довольно внушительный круглый стол стоял посредине ложи, в комфортабельных стульях-креслах сидели десятка полтора человек, ещё несколько мест были свободны, хотя там стояли приборыю. Что особенно меня удивило — здесь был и Осьминог со своей спутницей. Многие присутствующие были мне незнакомы.
— О, наконец-то пожаловал и наш будущий депутат, наш дорогой Виктор! — подняв в руке бокал, провозгласил Павел.
— Раз все уже знают, скажу — да, я намерен проводить серьёзные реформы! — ощутив кураж, заявил я.
Это вызвало добрый смех и аплодисменты.
После этого Стелла взяла на себя обязанность познакомить меня с гостями. Я ходил вслед за Стеллой, приветливо кивал и целовал ручки дамам, мужчинам жал руки.
— Госпожа Светлана Деникина, статс-секретарь министерства молодежи, спорта и туризма, — Стелла представила мне красивую спутницу Осьминога-Семенова.
— Очень рад, леди! — я улыбнулся и поцеловал ей руку.
— Господин Степан Семенов…
— Мы знакомы, леди Стелла, — обезоруживающе улыбнулся Осьминог.
Я усмехнулся и кивнул.
— Баронесса Эстер Дьюлаи, полномочный посол Австро-Венгрии в РКДР, — далее Стелла представила мне миловидную блондинку лет пятидесяти.
— Очень рад, леди!
В общем, я слегка прибалдел, пока познакомился с несколькими влиятельными персонами.
Парень, который пытался снять Арину на входе, оказался Андреем Мамонтовым — высокопоставленным чиновником из министерства энергетики. Его жена многозначительно на меня посмотрела.
Я сел около Стеллы — кресло оказалось очень удобным, один из официантов почти сразу же подал мне приборы. Гости общались между собой на разные темы, насколько я понял.
— Замечальный концерт, я просто обожаю немецкий джаз, — произнесла Алла Корнилова, глядя на меня.
Они с Павлом сидели напротив нас. Официант быстро и споро насыпал мне мясное блюдо с рисовым гарниром, хотя я и близко не просил, потом щедро налил мне коньяк в специальный бокал.
— Да, мелодии совершенно потрясающие, танцевать под них — одно наслаждение, — подтвердил я.
— Через часик и мы пойдём — не переживай, дорогая! — заверил её Павел.
Я обратил внимание, что он уже навеселе, но в меру.
— Пора уже заканчивать с делами и отдыхать, — произнес Степан Семенов и поглядел на свою спутницу.
Она тоже очень нежно улыбнулась ему.
— Некоторые вопросы мы обсудим позднее, — сказала Алла, повернув голову к нему.
— Главное, что мы в принципе нашли взаимовыгодные точки соприкосновения, — кивнул Степан.
— О чём речь, простите? — поинтересовался я.
— О выборах, дорогой Виктор, о политике, — посмотрел на меня Осьминог.
— Я надеюсь, что выборы будут — я хочу выиграть округ! — сказал я.
Стелла и Элина засмеялись, Алла улыбнулась. Моя реплика вызвала оживление за столом.
— Выпьем за это, дамы и господа, — провозгласил Павел и посмотрел на меня: — Нравится мне твой настрой!
Я поднял свой бокал, полный ароматного коньяка, чокнулся с рядом сидящими и через несколько секунд пригубил — напиток оказался изумительным. Я поискал глазами бутылку — она оказалась литровая, стилизованная под девятнадцатый век, на этикетке готическим шрифтом было отпечатано — «Henri IV Cognac Grande Champagne».
В голове стало действительно приятно. Я сделал ещё глоток.
— Да, конина замечательная, нам бы такой научиться делать, — произнес Павел, глядя на меня.
— Некоторые наши коньяки тоже довольно ничего, — покивал я. — Это тот случай, когда проще купить и не заморачиваться.
— Ты против того, чтобы в нашей стране делали лучший в мире коньяк? — слегка ехидно поинтересовалась Элина, сидящая через место слева от меня.
— Если говорить как есть, прекрасная леди — у нас можно делать только бренди, настоящий же коньяк производят только в одноименной французской провинции, — ответил я.
Некоторые присутствующие зааплодировали, Элина, смотревшая на меня, недовольно поморщилась.
— Речь настоящего политика, — своим приятным голосом произнесла Алла.
— Политика, леди Алла — искусство возможного, — я повернул голову к ней. — Зачем нам пытаться превзойти французов в том, в чём их превзойти очень сложно и даже бессмысленно, когда мы можем превзойти их во многих других областях?
— Вы говорите о магической нефтегазовой отрасли, господин Виктор? (Вьи говьярите о магьичьеской ньефтьегазови отрьясли, гасподьин Вьиктор?) — произнесла с акцентом дама-дипломат.
— Не только, госпожа полномочный посол! У нас в стране есть несколько отраслей, которые дадут нам точки экономического роста в последующие годы — это и магонефтегаз, и прочие сырьевые отрасли, но также и отрасли высоких технологий.
Я ощутил прилив куража — голова была приятно-тяжелая, коньяк меня вдохновил и развязал язык.
Разговор перешёл на довольно серьёзные макроэкономические проблемы и торговые отношения РКДР с некоторыми европейскими странами.
— Как вы знаете, дамы и господа, правительство Австро-Венгрии остро интересует вопрос инвестиций в инфраструктуру порта Триест. Если бы этот проект стал совместным для наших государств, итальянское правительство пошло бы на уступки нашему консорциуму, — начала рассказывать баронесса Дьюлаи.
Я не сразу врубился, о чём речь, а потому кушал блюдо и внимательно слушал, исподволь наблюдая за сидящими за этим столом.
— А что там с Триестом? — шепотом спросил я у Стеллы.
— После Великой Войны и распада Австро-Венгрии сто лет назад итальянцы установили контроль над городом-портом и всем Австрийским Приморьем. В семидесятых Вена провозгласила целью своей внешней политики вернуть город и территории в состав империи, с тех пор эта ситуация и тянется, — пояснила она.
— Ага, спасибо, — прошептал я и включился в беседу: — Госпожа посол, а какова позиция Италии по этому вопросу?
Блондинка-венгерка оживилась.
— После славного возрождения нашей дуалистической монархии Италия в семидесятых годах согласилась вынести вопрос принадлежности Триеста и всего Приморья на обсуждение Лиги Наций, однако с тех пор вопрос заболтали, скажем мягко. Был обещан референдум, но его так и не провели — ситуация с этим референдумом напоминает проблему РКДР с ФЭФ. Конечно, Австро-Венгрия не рассматривает военные методы в деле возвращения города под наш флаг, однако потребности нашей экономики таковы, что мы хотим сделать это экономически, в том числе с выгодой и для Италии. Если будет создан консорциум корпораций из трех стран, то это сулит огромные выгоды для всего региона.
— И каковы объёмы инвестиций? — мне даже стало интересно.
— Если мы придём к соглашению с вашим правительством, будет создан консорциум из трех профильных логистических корпораций, доля каждой из стран составит ровно треть. В первые четыре года инвестиции составят эквивалент четырехсот тридцати миллионов американских долларов, а конкретную ответственность возьмёт на себя главный офис консорциума в Будапеште.
«Как-то непонятно, что это всё значит».
— Что это будет означать, госпожа посол? — с милой улыбкой уточнил я.
— В обязанности главного офиса будут входить вопросы управления и координации проектом, а также взаимодействие с финансовыми партнерами. Инвестировать мы будем в так называемую парковую поторую зону в порту Триест, там подрядчики построят многофункциональный современный терминал с полным инфраструктурным обслуживанием, — без запинки разъяснила посол.
Я был впечатлён, но пятой точкой чувствовал кучу непрояснённых вопросов.