Закинув Удар на плечо и спрятав упаковку пуль в пространство моего кольца, я сел на Чотош и направился прямиком в университет. Там я бесстыдно воспользовался своими привилегиями, оккупировав мастерские и тщательно изучив оружие с помощью стационарного сканера. Я настроился на долгую кропотливую работу по внесению изменений в конструкцию и магические структуры. К счастью, ничего столь драматичного не понадобилось, конструкторы продумали всё неплохо, так что с моей стороны пришлось лишь добавить несколько мелочей.
В первую очередь я избавился от магазина, вернее, от той проходящей под стволом трубки, которая его заменяла. Для выстрела мне требовалась одна-единственная пуля, так что высвободившееся место я запланировал занять отдельным набором чар, для создания материального носителя которых мне требовался фабрикатор.
Затем внёс изменения в ствол, добавив дополнительные плетения искажения пространства. Незначительно влияя на инерцию, они удлиняли ствол изнутри почти что до целого ярда. Самострелы мира Итшес являлись, по сути, некоторым подобием электромагнитного оружия, которое давно описали фантасты, но не смогли повторить оружейники, наткнувшиеся на огромную кучу физических ограничений. Я имею в виду не пушку Гаусса, где ускорение снаряду придавали постоянные магниты и принцип ньютоновой колыбели, либо же рельсотрон, где снаряд, замыкающий два электрода, толкала вперёд сила Лоренца. Тут стояли кольцевые ускорители, как у соленоидной пушки, только вместо магнитного поля действовала магия. Благодаря увеличению длины ствола и модификации чар мне удалось повысить не только дальность, но и точность, пусть это потребовало кое-каких ценных металлов и дорогостоящего накопителя.
Пока я возился со стволом и магией, подошёл к концу очередной сеанс работы фабрикатора, а по имеющимся договорённостям я имел право лезть вне очереди. Так что после того, как я завершил последнее изменение, мне пришлось подождать всего пару минут. Поздоровавшись с незнакомым лаборантом, я принялся мучить дорогостоящий прибор, в очередной раз поймав себя на мысли, что следует построить себе такой же, а может даже и получше. Ничего сверхсложного в самом принципе не было, я не только был с ним прекрасно знаком, но и даже неоднократно использовал, проектируя систему восстановления Таага или же отращивая Ксандашу потерянные конечности. Загвоздка состояла в необходимости разработки достаточно гибких управляющих структур, способных преобразовывать набор магических команд в готовый к воспроизведению шаблон — нечто подобное, что я проделал с помощью собственного разума во время исцеления Мирены. К счастью, сколь бы ни были сложны артефакты, состояли они из довольно однообразных массивов молекул требуемого материала, а значит, устройству не требовалось удерживать в памяти живые клетки, каждая из которых была по-своему уникальной.
Пусть продавец оружейного магазина и говорил об артефактных пулях уничижительно, именно такую я и собирался создать. И пуля вышла воистину «золотой», ведь на её производство пошли мистриль и адамантит, а внутренняя структура состояла из тонких прожилок аурина, проводящих и направляющих магию. В пуле имелся даже собственный микроскопический накопитель, чьей магии хватало всего на десяток секунд. Впрочем, даже такой срок являлся избыточным, ведь активироваться чарам предстояло лишь на время полёта.
Я не собирался создавать что-то, способное поразить человека, наоборот, всего лишь хотел защитить пулю от влияния ветра и погодных условий. И точно так же как магия винтовки обеспечивала в стволе полный вакуум, плетение пули помещало ту в капсулу из столь же разреженного воздуха, так что при выстреле приходилось делать гораздо меньше расчётов и учитывать меньше поправок. Способствовал этому и идеальная форма, ведь для производства пули не использовались никакие станки, дающие погрешность, она была собрана молекула за молекулой в соответствии с набором стереометрических формул.
Затем я создал длинный цилиндрический артефакт, в торец которого вложил получившуюся пулю, и с усилием засунул получившуюся конструкцию в казённую часть Удара. Полюбовавшись результатом и проверив магические структуры, я убедился, что всё работает как надо.
Вспомнив любимую присказку Хартана, я поднял оружие над головой и, поймав удивлённый взгляд лаборанта, торжественно произнёс:
— Нарекаю тебя божественным елдаком!
Создав ещё несколько нужных артефактов и сбегав в бухгалтерию, чтобы оплатить счета, я попросил там же раковину и позвонил домой, выдав Хартану несколько несложных инструкций. Я уже жалел о своей выходке, но шутка мне всё равно казалась очень смешной, так что я решил название сохранить, просто произносить его не на риланате, а на родном мне немецком. Поэтому вскинув Шванц на плечо, я подался в сторону одного из корпусов, имевших форму башни и венчавших университетский холм. В связи с тем, что на крыше частенько производились астрономические наблюдения, а также проходили уроки с использованием ветра, воздушных и пространственных структур, вход был открыт, пусть и не для всех. Впрочем, мой профессорский медальон давал достаточный доступ, так что дверной замок лишь предостерегающе пискнул, и дверь открылась, пропуская меня на узкую лестницу.
Находился я здесь впервые, так что потратил немало времени, любуясь ярким солнечным днём, кораблями, деловито снующим по Тиришу и студентами, то спокойно прогуливающимися по кампусу, то спешащими по своим студенческим делам. Решив, что в следующий раз сюда обязательно следует прийти с Кенирой, я снял с плеча Шванц и приступил к проверке.
Наш дом, находящийся на том берегу реки, отсюда казался маленьким пятнышком, сливающимся с зеленью и другими постройками в пёстрое неясное пятно. Я присмотрелся внимательней, и мой искусственный глаз немедленно отреагировал, приблизив изображение. Окулярный имплантат не только прекрасно стабилизировал картинку, но и помогал справиться с помехами, в качестве которых выступали потоки нагретого воздуха. Я увидел даже Тану, который прикапывал во дворе несколько досок. Закончив, он достал из кармана кусок мела и нарисовал на каждой доске схематическое изображение задницы. Решив, вопреки всех его обвинениям, не быть старым пердуном, я усмехнулся. Задница подходила в качестве мишени ничуть не хуже, чем простой кружок или человеческий силуэт. Вскинув Шванц, я прицелился. Мне не требовалась ни прицельная планка, ни мушка — на этом расстоянии толку от них и не было. Также я не нуждался в упоре — компенсировать дрожание рук я собирался вычислениями и внедрёнными в сам ствол пространственными структурами.
Мир в который раз расцвёл паутиной векторов и цифр, показывая все факторы, воздействующие на сжимаемое моими руками оружие. Пологая дуга траектории, выходящая из ствола, обрывалась где-то в реке. Я поправил прицел, наводясь на наш задний двор. Как оказалось, пытаясь стрелять без упора, я совершал глупость, так как зафиксироваться на цели не получалось — слишком дрожали руки. Сосредоточившись ещё сильнее, я дождался, пока линия огня не пересечёт одну из досок и отдал мысленный приказ. Моя магия, текущая через имплантированные артефакты, сделала своё дело, ствол резко замер, неподвижно застыв в пространстве, и издал тихий хлопок. Прошла пара секунд, но доска, в которую я целился, так и осталась стоять. Хартан выскочил вперёд, забежал за мишени и приложил палец к земле, показывая место попадания.
Пусть он не мог меня увидеть, но я улыбнулся и помахал ему рукой, благодарный за столь важную подсказку. Сколь бы ни было точным изготовление Шванца, сколь бы ни тщательно наложена магия или идеально изготовлена пуля, но пристрелка требовалась всё равно. Так что я навёлся ещё раз, учитывая все поправки, и сделал ещё один выстрел. Вновь ствол застыл в воздухе, опять раздался хлопок. Мне показалось, что я снова промазал, но через секунду та доска, в которую я целился, упала. Тана подскочил к ней, поднял с земли, повернул ко мне и начал тыкать пальцем чуть выше и левее нарисованной задницы, а потом поднял руку и развёл пальцы, показывая, на какое расстояние следует сделать поправку. Я сделал ещё один выстрел. Тана поднял следующую доску, внимательно на неё посмотрел и поднял в воздух кулак, показывая, что на этот раз я не промахнулся.
Я сделал ещё несколько выстрелов, поражая оставшиеся доски. Хартан их внимательно осмотрел, снова вскинул кулак, а затем сделал зовущий жест, как бы говоря, что больше тут делать нечего и мне следует ехать домой. С подобным доводом было очень трудно не согласиться, так что я спрятал Шванц в своё кольцо и направился к лестнице, ведущей вниз.
Сколь бы странной и нелепой не являлась на первый взгляд моя идея, она сработала прекрасно. В доработанной мной винтовке имелась всего лишь одна пуля — тот самый маленький артефакт, который я создал на фабрикаторе. Продавец из оружейного магазина, разумеется, был прав: зачаровывать пули не имело никакого смысла, слишком уж дорогим и требующим слишком уж тщательной подготовки являлся каждый выстрел. Вот только самой пулей я и не стрелял. То устройство, которое я поместил в казённую часть, являлось, по сути, маленьким дубликатором сродни библиотечному, который снимал копию этой пули и помещал в ствол.
Материальные иллюзии были слишком хрупкими, плохо переносили физические воздействия, но пуля являлась достаточно маленьким предметом, чтобы придать ему нужную крепость, а находящиеся внутри магические структуры имели не настолько сильную насыщенность, чтобы их нельзя было скопировать. Разреженный воздух на пути полёта пули и сравнительно плавный разгон тоже играли свою роль — перенести детонацию пороха иллюзия бы не смогла. Впрочем, даже так убойная сила у неё не впечатляла: для стрельбы требовалось чистое открытое пространство, ведь даже самая тоненькая веточка на пути полёта нарушала целостность магической оболочки, и, едва успев отдать часть кинетической энергии, пуля разрушалась.
Признаюсь честно, то, что мои выстрелы смогли оставить на досках и земле хоть какие-то отметки, удивило, прежде всего, меня самого. Пусть это и совпадало с моими расчётами, но всегда могли найтись какие-то непредвиденные факторы, закрасться какие-то ошибки или просто что-то сработать не так. На всякий случай я решил позже отстрелять несколько десятков мишеней, находящихся на различных расстояниях, чтобы всё проверить и перепроверить, прежде чем пытаться применить винтовку в реальных условиях. Ну и когда я проведу всесторонние испытания, можно будет внедрить в винтовку дополнительную структуру поддержки целостности и лишь только тогда приступать к последнему этапу.