Улыбка, показавшаяся на лице Таны, вышла неожиданно мягкой и несвойственно ему робкой. Я увидел, что у него трясутся руки и подрагивают губы, а в обычно нахальных фиолетовых глазах стоит влага.
— Матушка, отец, это огромная честь для меня, — сказал Тана, на этот раз даже не пытаясь выделываться. — С самого детства я перестал мечтать о родителях, но если бы я сейчас дал волю своей фантазии, то мечтал бы именно о таких как вы! Хотя…
— Что, «хотя»? — настороженно спросила Кенира.
— Я не совсем честен, — вздохнул Хартан. — Если уж мечтать, так мечтать, то у вас было бы уже две дочки моего возраста. И они выглядели бы как ты, мама, и как Мирена. И я бы им не был кровным родственником! Ну а уж если совсем-совсем мечтать, они были бы близняшками, копиями Мирены. Прости, мам, ты очень красивая, но у Миру такая большая… Ай!
Мы с Кенирой одновременно вздохнули и точно так же синхронно отвесили ему по подзатыльнику. В этом был весь Хартан, только он мог пересрать даже столь торжественный момент. К счастью, от дальнейшего выяснения отношений нас отвлёк комендант.
— Как ответственное лицо на этом острове, как представитель военных властей, обладающих полным списком административных полномочий, я, трибун Петериш Алошнар, свидетельствую. Не имеющий рода и семьи Хартан с этого дня носит имя Хартан Шанфах, и является сыном Улириша Шанфаха и его жены Алиры. Поздравляю, молодожёны, у вас мальчик.
Я едва не подавился воздухом. Комендант, всегда столь серьёзный и деловой, мне казался человеком, у которого любые зачатки чувства юмора были ампутированы с помощью прямого божественного вмешательства. Мне пришлось даже на мгновение задуматься, правильно ли я его понял. Но как я ни пытался прокрутить слова в голове, оказалось, что он действительно отпустил шутку. И если бы выбрал не столь странный момент, то довольно смешную.
— Они растут так быстро, — притворно вздохнула Кенира.
Сначала я подумал, что у меня галлюцинации или что-то не так с сознанием из-за переизбытка впечатлений, но комендант действительно улыбнулся.
Мы с Кенирой снова переглянулись и снова утонули во взглядах друг друга. Я испытывал теперь безграничное счастье — со мной была любимая, ставшая женой, у нас появился сын, имелся чудесный уютный дом и огромное количество денег. Единственное, чего мне хотелось бы для полного исполнения сокровенной мечты, так это вернуть свободу нашей госпоже.
— Мы сделаем это обязательно, — шепнула мне Кенира, вновь прочитав мои чувства. — Вместе.
Я лишь крепче прижал её к себе. Оркестр вновь играл мелодию, из амфитеатра доносились радостные звуки, в небо полетели яркие плазменные сгустки, разрываясь огненными цветами — работали основные метатели осадных големов с убавленной на минимум мощностью. И, похоже, до виновников торжества в данный момент мало кому было дело.
— Скажите, трибун, — обратился Тана к коменданту, — пока всё не записали, можно мне сменить имя? Ну, когда папу и маму усыновляли… наверное, я не буду называть Галиду бабушкой, иначе меня точно убьют. Так вот, когда их усыновляли, они сменили и имена. Может как-то можно…
— Конечно, — кивнул комендант. — Это обычное дело. Новая жизнь, новое имя. Учти, имена всегда выбирают родители, так повелось испокон веков. Так что тебе придётся их убедить.
— Да запросто! — усмехнулся я. — А как ты хочешь зваться?
— Дагоберт! — выпалил Тана.
— Берти… Даг… — протянул я задумчиво. — Нет, тебе не идёт. Понимаю, хочется нырять в деньгах, но ты ничуть не похож на утку. Скорее, на боевого хорька.
— Я знаю на кого он больше всего похож, — сказала Кенира. — И имя красивое.
— На кого? — насторожился Тана.
— Помнишь статую у нас в саду? — спросила она. — Ну, которая с родины Ули.
Хартан задумался.
— Я, конечно, не такой здоровый, да и пузо раньше было у папы, но… Гюнтер? Звучит очень мужественно! Гюнтер Шанфах! Ни одна девка не устоит!
— Знаешь, как по мне, Гюнтером ты не выглядишь, — усомнился я.
— И я тоже имела в виду вовсе не его! — добавила Кенира.
— Так вторая ж девчонка! Хотя, если подумать, Брунгильда тоже звучит круто. Бр-р-р-ун! Гильда! Великий маг Брунгильда Шанфах к вашим услугам! Нет, лучше вы к моим, жалкие ничтожные черви! А что, неплохо!
— Нет, вовсе нет! — засмеялась Кенира. — К тому же не слишком подходит по ролям. Гюнтер — это Ули, Брунгильда — это я, ну а ты…
— Нет! Нет, ни за что! — воскликнул Хартан. — Я слишком привлекателен, чтобы быть ушастой лошадью!
Я внезапно осознал, что тот глупый осёл со странно человеческими глазами действительно неожиданно сильно походил на Хартана. К тому же глупая улыбка на лице нашего нового сына слишком уж часто являлась полной копией довольного оскала этого серого идиота. И действительно, теперь та статуя стала олицетворением всей нашей семьи — если, конечно, оставить в стороне факт, что Кенира слишком юна и прекрасна, чтобы быть дородной зелёной тётушкой.
— Клаус Шанфах? — медленно произнёс я, обкатывая имя на языке. — Ну а что, звучит отлично!
★☆★☆★
• «самым счастливым мерзавцем двух миров» — Glücklicher Mistkerl, аналог «везучего сукина сына»
Глава 8Священное писание
Кто бы ни занимался подготовкой к нашей свадьбе, к делу он подошёл с размахом. Неподалёку от территории базы был разбит целый лагерь, где стройными рядами стояли палатки полевых кухонь, занимающихся готовкой того, что не было заранее помещено в стазис и не доставлено готовым. Ряды и ряды столов занимали утоптанную площадку, явно используемую для каких-то тренировок, между ними суетилась целая орда помощников (не прислуги, так как многие из них носили военную форму, либо знаки медицинской службы и службы снабжения), накрывая столы и разнося приборы. Я имел возможность бросить туда лишь беглый взгляд, так как меня ожидала торжественная церемония.
Мы с Кенирой стояли, держась за руки, счастливые и погрузившиеся в свой мир, отмечая лишь краем сознания парад, устроенный нам воинами, шествие штурмовиков и тяжёлую поступь осадных големов. Рядом с нами на возвышении стояли Жагжар и комендант, называя рода войск и обозначения частей, но я регистрировал эти слова лишь краем сознания. Лишь когда Жагжар начал сокрушаться, что не получилось устроить нормальный парад, ведь доставить на остров боевых зверей оказалось затруднительно, так что всадникам приходится топать пешком, и это катастрофически влияет на зрелищность, я заверил его, что со зрелищностью более чем в порядке.
И действительно, на что, на что, а на это жаловаться было грех. Проектор, демонтированный из иллюзиона, был форсирован местными умельцами и теперь выдавал потрясающую динамическую иллюзию на половину неба, демонстрирующую сцены, от которых захватывало дух. Откуда-то из-под земли проклюнулся тонкий росток, который начал быстро увеличиваться в размерах, набираясь сил, оплетая невидимый купол. На этой лозе начали набухать бутоны, раскрываясь фантастическими цветами, имеющими соцветия настолько разные, что это заставило бы любого ботаника забиться в припадке. Цветы быстро отцвели и на их месте стали завязываться и расти разноцветные аппетитные фрукты. Лоза полыхнула огнём и развеялась облаком дыма, а на её месте стали вырастать величественные замки, стройные ажурные башни и нарушающие все законы земной архитектуры храмы. Неожиданно эти строения захлестнула огромная волна, погружая всё происходящее под воду. Из-под земли выстрелили кряжи коралловых рифов, на них распустились гроздья разноцветных водорослей, кораллов и растений, названий которых я не знал. Расталкивая толщу невидимой воды, в воздухе закружились косяки рыб всех цветов и оттенков, многих из которых я встречал в своих подводных путешествия. Внезапно рыбы прыснули в стороны, пропуская чешуйчатое тело какого-то морского змея.
Мне понадобилось время, чтобы спохватиться и понять, что я, совершенно игнорируя собеседников, пялюсь на небо, приоткрыв рот. В голове мелькнула неуместная мысль, что не будь такая иллюзия полупрозрачной и… иллюзорной, её можно было бы использовать в качестве оружия, дезориентируя противника и заставляя его отражать несуществующие атаки. Впрочем, если даже обычный проектор из местного «кинотеатра» был способен на такое, что что уж говорить о по-настоящему серьёзных и узкоспециализированных артефактах?
В воздухе, удерживая построение, пролетело несколько ящеров, поблёскивая на солнце чешуйками брони. У них на спине восседали всадники, которые помахали нам руками и вскинули в воздух кулаки. Только облако магии, окутывающее перепончатые крылья этих «скакунов», позволило мне понять, что для иллюзии они выглядят излишне реалистично, а значит, это настоящие боевые химеры и такие же настоящие всадники. Мне невыносимо захотелось выхватить Шванц и выстрелить в одну из них, но я благоразумно решил подождать до окончания праздника. Кенира отошла в сторону, а я всё поглядывал на магическое зверьё, ощущая, как чешутся пальцы.
— Скажите, Петериш, — поинтересовался я, чтобы отвлечься и действительно не устроить какой-то инцидент, — а как вам удалось собрать столько народу?
— Что вы имеете в виду, Улириш? — искренне удивился комендант.
— Я имею в виду, что даже с неограниченным бюджетом вряд ли нашлось бы много желающих двигать в такую даль без особых причин. Нет, я понимаю, что у вас тут прекрасное место для отдыха, но даже так вышло уж очень оживлённо. Дать денег, чтобы компенсировать неудобства, им никто бы не мог, не позволила бы присяга. Конечно, тут мог би поспособствовать Ришад, но Разведуправление не может отдавать распоряжения вооружённым силам. Насколько я знаком с воинскими уставами, правда со слов Ксандаша, для чего-то подобного требовалось бы не только разрешение от командования, но и желание самих бойцов.
Комендант и Жагжар обменялись долгими взглядами и синхронно вздохнули.
— Знаете, Улириш, — наконец сказал комендант Алошнар, — вам бы следовало чаще слушать вашу жену.