Она поворачивается ко мне.
– Давай туда, Клементина!
– Я жду, что это сделаешь ты.
Она не утруждает себя ответом, а вместо этого прикладывает руку к середине моей спины и толкает меня в портал, толкает изо всех сил.
Я этого не ожидала и по инерции пролетаю вперед достаточно далеко, чтобы портал захватил меня.
И я падаю, падаю, падаю.
Глава 61В серьезной и портальной опасности
Прежде я никогда не бывала в портале, они были заблокированы на острове всю мою жизнь, так что я не знаю, как должна чувствовать себя, находясь в нем.
Но это чертовски странное ощущение. Как будто все мое тело растягивается, как одна из этих резиновых игрушек-гофротрубок. Как будто с каждой секундой я становлюсь длиннее, уже, более плоской… А затем внезапно все это заканчивается. Растягивание прекращается, я снова принимаю свою обычную форму, и это возвращение в норму происходит в мгновение ока.
Я делаю глубокий вдох и пытаюсь адаптироваться к тому, что я снова стала чувствовать себя нормально. Но тут вижу, что я зря старалась, потому что внезапно стены портала начинают смыкаться вокруг меня. Я раскидываю руки, чтобы попытаться остановить их, но они просто продолжают давить, давить и давить на меня, пока я не начинаю чувствовать, как уменьшаюсь, сжимаюсь, становлюсь ниже ростом и более плоской.
Сперва я беспокоюсь только чуть-чуть, поскольку ожидаю, что все придет в норму, как и в первый раз. Но этого не происходит. Портал продолжает сжиматься дюйм за дюймом, пока мне не начинает казаться, что на моей груди оказался тяжелый рояль.
Я знаю, что кроме меня в этом портале находится еще множество людей – мне слышно, как они ударяются о его странные упругие стены. Некоторые даже кричат, хотя я не понимаю, откуда они берут кислород для того, чтобы кричать. Это нормально или нет? И если нормально, то кто же может захотеть путешествовать таким образом? Я знаю, этот способ считается более быстрым и безопасным, чем путешествие на судне, но в эту минуту я бы скорее предпочла рискнуть иметь дело с бушующими волнами Мексиканского залива.
Но я не могу даже поднять голову, чтобы оглядеться по сторонам и попытаться увидеть остальных. Мне остается только лежать и стараться не впасть в панику, пока портал делает все, чтобы раздавить меня насмерть.
Внезапно то, что давит на мою грудь, становится еще тяжелее, и дышать становится не просто трудно, а вообще невозможно. Во мне берет верх инстинкт, и я начинаю безуспешно хватать ртом воздух. Но все у меня болит, и все расплывается, пока где-то вдалеке не остается только несколько маленьких светящихся точек. Все расплывается еще сильнее, в моей голове воцаряется тьма, и я начинаю куда-то уплывать, уплывать…
Затем ощущение сдавливания вдруг прекращается, и я лечу вниз.
Инстинкт заставляет меня опять раскинуть руки, глотая и глотая ртом воздух, чтобы наполнить им мои легкие. Ощущение тумана уходит, я прихожу в себя… и тут раздается ужасный звук, как будто что-то рвется.
Внезапно крики вокруг меня становятся еще истошнее, еще отчаяннее. В них звучит ужас. И я снова лечу вниз.
Но на тот раз не сквозь пустоту, а сквозь неистовые ветер, и дождь, и вспышки молний прямо в яростно бушующий океан.
Я ударяюсь о воду и погружаюсь в нее, все ниже, ниже, ниже. Мгновение я гадаю, не есть ли это просто часть портала, часть волшебства. Но тут мимо меня проплывает большая рыба – очень большая – и меня осеняет. Нет, я больше не в портале. Я нахожусь в гребаном Мексиканском заливе.
Ночью.
В ураган.
Вместе с акулами.
И я быстро погружаюсь все ниже и ниже.
Во всем, что мне доводилось читать о том, что надо делать, если ты оказалась под водой в океане, говорилось, что надо найти свет и плыть вверх, к нему. Но там, где я нахожусь, нет света, а есть только непроглядная темнота, окружающая меня со всех сторон.
Я говорю себе, что чудовища, с которыми мне в последнее время приходилось иметь дело в Школе Колдер, были намного, намного страшнее, чем все, что водится в океане. Что ж, это, конечно, замечательно, но тут что-то задевает мою ногу в воде – и я впадаю в панику.
Я начинаю молотить руками и ногами – самое худшее, что я могу сделать, но меня когтит страх, и я могу думать только об одном: Надо выбираться отсюда, и скорей, скорей!
Я нахожусь в воде уже, по меньшей мере, минуту – а может быть, и дольше, – и мои легкие горят.
И я делаю то, что, возможно, и неправильно, но что кажется мне, даст мне единственный шанс спастись. Я где-то читала, что, пока в твоих легких остается воздух, твое тело будет оставаться на плаву. Поэтому я переворачиваюсь на живот – по крайней мере, я так думаю. А затем заставляю себя расслабить все мышцы, какие только могу.
Это занимает несколько ужасных напряженных, отчаянно важных секунд, но затем я выныриваю на поверхность и делаю глубокий вдох, глотнув почти столько же соленой воды, сколько и воздуха, прежде чем меня опять затягивает под воду.
После чего я начинаю плыть – понятия не имея, плыву я к острову или нет. Во мне снова начинает зарождаться паника, но я подавляю ее.
Через несколько секунд характер воды меняется – почему-то она становится еще более бурной, и двигаться в ней становится еще трудней. Я воспринимаю это как знак того, что я снова приближаюсь к поверхности, тем более что то, что находится сверху, кажется мне немного светлее. Как будто я, возможно, приближаюсь к берегу. Моя голова снова оказывается на поверхности воды, и на этот раз, пытаясь сделать еще один глубокий вдох, я прижимаю руку ко рту в качестве импровизированного фильтра. Это, в общем-то, срабатывает, и я ухитряюсь глотнуть больше кислорода, чем воды.
Я проделываю это еще пару раз прежде, чем чувствую в себе силы оглядеться и попытаться понять, где я нахожусь. Если мне повезет, я окажусь недалеко от острова и смогу доплыть до берега.
Есть какая-то ирония в том, что теперь, когда я наконец оказалась вне этого острова, мне так хочется снова добраться до него, но думаю сейчас мне сгодится любой остров, любая суша. Я начну беспокоиться о том, чтобы убраться с него снова, если смогу пережить следующие десять минут.
Но, когда тебя бросает волнами в штормовом океане, это отнюдь не лучший наблюдательный пункт, и я не могу разглядеть остров. Я не могу увидеть ничего, кроме следующей волны, готовящейся обрушиться на меня. А затем еще одной. И еще, и еще.
Каждая волна забирает у меня все больше энергии, и каждое усилие, которое я делаю, чтобы остаться на поверхности, изматывает меня все сильнее и сильнее. Но я ухитряюсь все же не погружаться в глубину снова. Не имея понятия, куда я двигаюсь, зная только, что мне необходимо что-то делать, я ожидаю, когда в меня ударит следующая волна. Волны движутся к берегу – во всяком случае, я так думаю. Не то чтобы у меня был в этом вопросе богатый опыт, хотя я и выросла на острове. Но, быть может, если я буду плыть с волнами, а не бороться с ними, это приблизит меня к острову.
Приблизит к безопасности.
Ветер стал еще сильнее, и океан бушует еще неистовее, так что вскоре накатывает еще одна волна, и у меня появляется возможность проверить мою сырую теорию.
Я вижу, как она растет, вижу, как она становится выше и выше. И я делаю глубокий вдох и говорю себе, что, когда она покатится надо мной, мне надо будет бороться с ней. Мне надо будет расслабиться и просто позволить ей нести меня.
Это самая трудная, тяжелая вещь, которую я когда-либо делала. Тяжелее, чем потерять Джуда. Тяжелее даже, чем потерять Каролину, которую сначала отправили в тюрьму, а затем убили. Это определенно тяжелее, чем согласиться с тем, что я могу здесь умереть, так и не увидев того, что находится за пределами этого острова.
Но думаю, я всегда это знала. Вот почему я борюсь за контроль, сколько себя помню. За контроль над своим выбором, над своим телом, над своей магической силой. Контроль над всем в этом мирке, созданном для того, чтобы при любой возможности отбирать у меня этот контроль.
Я проиграла больше битв, чем выиграла, – намного больше. Но как скверно ни обстояло бы дело, я никогда не переставала бороться. Никогда не оставляла попытки цепляться хоть за какой-то контроль над моей жизнью.
И что же, неужели теперь мне придется отказаться от борьбы? Согласиться отдаться на волю этого шторма, этой волны, этого безбрежного бушующего океана, которому плевать на мою жизнь, на мои желания – это самое трудное из всего, что мне когда-либо приходилось делать.
Но я знаю, что, если я этого не сделаю, мне все равно придет конец. Потому что я уже потеряла любую возможность контролировать хоть что-то, что имеет значение. Осталось только принять это… и смотреть, что из этого выйдет.
Теперь волна так высока, что я даже не вижу ее гребня. Меня терзает страх, но я не обращаю на него внимания. А затем, когда волна наконец обрушивается на меня, я перестаю бороться, делаю глубокий вдох и отдаюсь, покоряюсь тому, что будет дальше.
Глава 62Там, где есть воля, есть и волна
Оказывается, в том, что происходит дальше, нет ничего хорошего.
Волна бросает меня вниз, закручивает, швыряет туда-сюда под водой, так что я опять перестаю понимать, где верх, где низ. Но я заставляю себя подождать несколько секунд и не терять все силы на то, чтобы бороться с необоримым.
Я здорово удивляюсь, когда это срабатывает. Вместо того чтобы продолжать тянуть меня вниз, течение выталкивает меня обратно наверх, когда волна поднимается, растет. Моя голова выныривает на поверхность, и я набираю в легкие огромный глоток воздуха прежде, чем волна опять катится вперед и утягивает меня под воду.
И снова я борюсь со всеми моими инстинктами и позволяю воде поглотить меня.
И снова она утягивает меня в глубину, а затем поднимает на гребень еще одной волны.
Это происходит несколько раз, и всякий раз, когда я оказываюсь наверху, волна становится немного больше и поднимает меня немного выше – пока наконец я не начинаю видеть впереди не только проливной дождь и бушующий океан.