Но Реми уже готов. Он открывает портал в тот самый момент, когда жуткое змееподобное чудовище, от которого Луису и мне пришлось отбиваться в подземелье, срывает двери погреба с их петель.
– Подождите! Разве мы не должны сразиться с ним? – недоуменно спрашивает Эмбер. – Я думала, в этом и состояла цель восстановления этого чертова гобелена.
– Да, мы должны это сделать, – соглашается Джуд, вталкивая всех в портал, включая Анри. – Просто, по-моему, этот крошечный погреб – неподходящее место для того, чтобы сражаться.
Я не могу не согласиться с ним. В погребе некуда деться от этой твари – если она встанет в его середине, то ее змеиные руки смогут дотянуться до всех четырех его углов и до всего, что находится между ними.
Я ныряю в портал за долю секунды до того, как один из этих пальцев-змей вцепляется в меня, и выхожу из портала в танцзал две секунды спустя сама не своя от облегчения. Во всяком случае, до тех пор, пока не врезаюсь в спину Луиса.
– Эй, какого чер… – Я осекаюсь, когда до меня доходит, на что он смотрит. На что смотрят все.
Танцзал кишит чудовищами, одно страшнее другого.
Глава 91Схватка с чудовищами
– Это что, худший из кошмаров Кафки? – ворчит Иззи, когда мы выходим из портала прямиком в ад.
Теперь, когда шторм миновал, то, что мы видим здесь, представляет собой прямой контраст безмятежной погоде, стоящей за окнами, где воздух душист и свеж, где заходит солнце и где звенит песня дрозда-отшельника.
– Забудь Кафку, – рычу я, быстро пятясь в отчаянной попытке спастись от огромного чудовища, ростом в восемь футов, похожего на таракана, с громадными клешнями на конце каждой из лап и двумя гигантскими иглами, торчащими из пасти.
Больше всего меня пугают именно эти иглы. Что в них содержится и что они могут сделать со мной? Я истошно кричу, когда эта тварь быстро мчится прямо ко мне.
– Смени обличье, Клементина! – кричит Моцарт, пускаясь бежать. На ее спине тут же вырастают громадные крылья, и она взлетает в воздух как раз вовремя, чтобы избежать нападения двух огромных криклеров, которые нацелились на нее.
Она меняет обличье не полностью – этот танцзал недостаточно велик, чтобы по нему летал гигантский дракон, но ей это и не нужно. Она кружит под самым потолком, стреляя струями огня в заполнивших зал чудовищ, но, как и следовало ожидать, стараясь не задевать криклеров. Ведь нам совсем ни к чему, чтобы здесь появился криклер размером с внедорожник. Однако, в отличие от криклеров, остальные чудовища явно не обладают способностью увеличиваться в размерах от соприкосновения с пламенем, так что, когда драконий огонь Моцарт попадает в гигантского таракана, он с шипением опрокидывается на пол.
Сперва мне кажется, что он ранен, но затем я вижу, что его брюхо состоит из какого-то огнеупорного металла. Ведь именно это и нужно миру от гигантского таракана – нужно, чтобы его еще труднее было убить. Пожалуй, это что-то новенькое по части воплощенных кошмаров.
Между тем Саймон зигзагами бегает по залу, держа в каждой руке по ножу, позаимствованному у Иззи. Криклеры бросаются к нему, и он пыряет их ножами, одного за других.
И они лопаются, как воздушные шарики.
– Как ты думаешь, это сработает с остальными чудовищами? – кричу я Джуду, пока мы оба мчимся в сторону передней части танцзала, где Иззи и Реми, стоя спина к спине, сражаются с одинаковыми монстрами.
На первый взгляд эти твари выглядят как нечто среднее между гигантскими пауками и многоножками. Они имеют огромные волосатые лапы и тысячи глаз, покрывающие их длинные тощие тела. Но затем они поворачиваются, и я обнаруживаю, что у них есть крылья, пасти, полные пилообразных зубов, и усики, сделанные из какого-то острого материала, которые они пускают в ход, чтобы колоть Реми и Иззи опять, опять и опять.
Когда мы подбегаем к ним ближе, я следую совету Моцарт и на бегу превращаюсь в мантикору. Это получается у меня не так легко и гладко, как у Моцарт – ведь для меня это только третий раз, – но я все же добиваюсь своего.
И меж тем как Джуд приходит на помощь Иззи и Реми, я несусь к мерзкой твари, напоминающей ящерицу, которая загнала Эмбер и Луиса в угол на левой стороне танцзала. Это чудовище изрыгает в них что-то вроде ядовитой черной слизи, и, судя по их виду, им бы очень не помешала помощь.
Эмбер находится в своей ипостаси феникса и пикирует на противостоящее ей чудовище, целясь в его многочисленные глаза. Но, похоже, оно не особо заботится о своих глазах, потому что ее атаки явно ничуть его не беспокоят.
Луис – в своем обличье волка – пытается атаковать костлявые тонкие лапы своего чудовища в попытке свалить его на пол. Но всякий раз, когда ему удается подобраться к чудовищу поближе, слизь этой твари летит в него, словно реактивный снаряд.
Решив, что лучше всего будет застать этого монстра врасплох, я бросаюсь на него сверху и хватаю своими когтями. Вернее, пытаюсь схватить его своими когтями. Потому что едва я подбегаю ближе, как на его спине молниеносно вырастает множество огромных шипов. Теперь оно стало похоже на дикобраза, явившегося из самого ада.
Я двигаюсь быстро, но эти шипы едва не протыкают меня насквозь – мне удается податься назад лишь в самую последнюю секунду. Но один из них все же задевает меня и оставляет длинный порез на моем животе.
Я вскрикиваю от боли, и из моей раны хлещет кровь. Единственный плюс состоит в том, что эта кровь выливается на морду этой твари, ослепив ее на достаточно долгое время, чтобы Луис поднырнул под нее и своими мощными челюстями схватил одну из ее передних лап.
Чудовище пугается, начинает метаться и вопить, издавая жуткие пронзительные звуки, от которых все мое тело ежится. А затем оно заливает Луиса целым потоком своей омерзительной черной слизи.
Я кружу над ним, чувствуя себя теперь намного увереннее, чем минуту назад. Но теперь, когда Луис выведен из игры, оно поднимает голову, хватает Эмбер своими острыми крокодильими зубами, сжимает их, и она кричит.
В панике я приземляюсь рядом с ним, и, когда оно резко поворачивается, чтобы противостоять мне, все так же держа Эмбер в своей пасти, протыкаю его своим хвостом, который – на этот раз – делает именно то, чего я желаю.
Я мотаю им и чувствую, как тело чудовища рвется, как мой хвост проделывает в нем все большую и большую дыру. Но оно не распадается, как криклеры, а я теперь застряла, сцепленная с ним.
Оно наконец отпускает Эмбер и она, наполовину летя, наполовину падая, приземляется в нескольких футах от него. После чего оно, воспользовавшись тем, что его пасть свободна, поворачивается и изрыгает обильный поток этой гадкой слизи и на меня.
Я вскрикиваю, когда она изливается на меня, потому что она обжигает, как кислота, даже через мою шерсть мантикоры. Отчаянно желая избежать нового потока этой жгучей дряни, я дергаю хвостом, и чудовище отлетает на несколько ярдов.
Я бросаюсь к Эмбер, которая, снова превратившись в человека, отползает в сторону, в то время как на нее нацеливается новая группа криклеров.
Я заслоняю ее от них, полная решимости помешать им напасть на нее теперь, когда она так изранена. Но я почти ничего не вижу, потому что у меня такое чувство, будто эта слизь выжигает мои глаза из глазниц.
Я мотаю хвостом, пытаясь удержать криклеров на расстоянии, но они знают, что я почти не вижу их. И, пользуясь этим преимуществом, спешат ко мне, пока чудовище, похожее на ящерицу, двигаясь так, будто оно цело и невредимо, бегает кругами, стремясь снова наброситься на Эмбер. Интересно, обладает ли оно способностью ящерицы к регенерации частей своего тела?
Два криклера прыгают на меня одновременно, и я падаю. Острые зубы вонзаются в мои руки, и я поднимаю их, чтобы защитить мои горло и лицо.
Я не могу не усмехнуться при мысли об этой иронии судьбы – после всего, что произошло за последние два дня, мне предстоит быть убитой существами, которые мучили меня последние три года.
Похоже, судьба имеет препаскудное чувство юмора.
Я рву криклеров зубами в последней отчаянной попытке спасти свою жизнь, но они вошли в такой раж, что ничего не замечают. Они впали в остервенение и нацелены только на одно – разорвать меня и Эмбер на куски. Я пытаюсь высвободить из-под себя свой хвост, чтобы хотя бы попытаться вонзить его в них, но я не могу достаточно хорошо двигаться, чтобы сделать это.
Эмбер опять кричит, только на сей раз ее крик очень похож на крик птицы. Я поворачиваю голову и смотрю, как она начинает взлетать опять, феникс, стремящийся возродиться из пепла. Я пытаюсь следить за ней глазами, удостовериться, что она спасется, но все вокруг начинает погружаться в черноту, и я могу думать только об одном – о Джуде.
Утрата своей пары – это одно из самых тяжких, мучительных несчастий, которые могут выпасть на долю сверхъестественного существа, и мысль о том, что ему придется пройти через это сокрушает меня еще больше, чем перспектива погибнуть. Он и так пережил слишком много, и нельзя допустить, чтобы ему была причинена еще большая боль. Я должна попытаться бороться, но по моему телу все больше начинает распространяться ощущение пустоты.
Но внезапно танцевальный зал оглашает яростный рев. Пара секунд, и криклеры отлетают назад, а затем надо мной склоняется Джуд, полураздетый, без футболки.
Его лицо покрыто царапинами, по плечу течет кровь из нескольких следов от укусов, но его глаза, вглядывающиеся в мое лицо, полны беспокойства и любви.
– Ты в порядке, Кумкват? – спрашивает он, и тон его свиреп, а глаза пылают яростью.
Сказать, что я в порядке, было бы натяжкой. Я киваю и хочу сказать ему, чтобы он посмотрел, как там Эмбер, но он уже поворачивается, чтобы противостоять чудовищам. И впервые я понимаю, что смотрю не просто на Джуда. Сейчас я однозначно смотрю на Принца Кошмаров.
Глава 92Если вы можете увидеть это во сне, то вы можете это и убить
Первым делом он издает рев, привлекающий внимание всех в этом зале, как людей, так и чудовищ. Затем встает прямо передо мной – так он заслоняет меня от новых атак.