На этом их первый разговор окончился, так как Шмель отключил телефон. Проклиная все на свете, Хоха снова набрал номер своего подчиненного.
– Шмель?!! – яростно задышал в трубку Хоха.
– Да, я слушаю, – послышался спокойный голос Шмеля, и Хохе показалось, что он сходит с ума.
– Я жду тебя. Немедленно, – с неприкрытой угрозой сказал Хоха. – Где Тима? Передай ему трубку!
– Что? – спросил Шмель, и Хоха заскрежетал зубами от ненависти.
– Хорошо, можешь не возвращаться. Я сам найду тебя и накормлю твоими же кишками! – брызгая слюной, завопил он.
– Нет. Нет, – невозмутимо ответил Шмель, и связь снова прервалась.
– Идиот!!! – заорал пунцовый от злости Хоха и изо всех сил швырнул телефон об стенку. Трубка попала в стеклянную рамку с фотографией, на которой был изображен он и Алла – цветущие и улыбающиеся. И рамка, и телефон разлетелись вдребезги. Хоха подошел к бару и вытащил початую бутылку текилы. Нервным движением он сорвал крышку и плеснул напиток в бокал.
– Пупсик? – В комнату робко заглянула Алла. – Что-то случилось?
Кроме тонкого пеньюара, который ей подарил Хоха, на девушке ничего не было, и она выглядела соблазнительной, как никогда. Правда, пеньюар и то, что находилось под ним, интересовали одного из крупнейших наркодельцов Сибирского округа сейчас меньше всего.
– Пошла прочь! – рявкнул он, и девушка испуганно отпрянула, уголки ее прелестного ротика капризно опустились. Видя, что Алла не собирается выполнять его приказание, Хоха запустил в нее наполненным бокалом. Алла поспешила захлопнуть дверь, и теперь Хоха невидящим взглядом разглядывал мокрое пятно и осколки хрусталя.
Все катилось к черту. И это было только начало – в Хохе с гибельной неизбежностью росло ощущение, что скоро всему наступит конец. Предчувствие редко обманывало его. И все началось с этого проклятого кейса, который как в воду канул! Все сделки, намеченные после этого события, проваливались с торжественным треском, его стали донимать менты, здоровье тоже стало пошаливать, и это не на шутку пугало Хоху. Участились сердечные приступы, мучили головные боли. Ко всему прочему пропал Шмель и его двое лучших ищеек – Тима с Вахой. Хоха внимательно отслеживал хронику событий, происходящих в Кемерово, и сразу понял, что дело попахивает жареным. Он неоднократно выходил на связь со Шмелем, приказывая тому вернуться, но, похоже, у того явно поехала крыша.
Внезапно сердце пронзила острая боль, дыхание перехватило. Хоха с нарастающим страхом ждал продолжения приступа.
«Пора на покой, старина», – ласково произнес внутренний голос, и Хоха, задыхаясь, позвал Аллу. Она вошла с недовольной миной, но это выражение моментально исчезло, уступая растерянности.
– Принеси мои таблетки, – кашляя, сказал Хоха. Девушка молча ушла и вернулась с нужной упаковкой. Стараясь не думать, какой же из этих приступов окажется последним, Хоха незаметно уснул.
53
Дина вернулась еще до восхода солнца. Ярик услышал шум подъезжающего автомобиля и спросонья схватился за карабин, который предусмотрительно поставил у изголовья. Рядом заворочалась Рута.
– Это я, – постучала в окно Дина, голос у нее был радостный.
Ярик быстро соскочил с кровати и пошел открывать дверь.
– Что случилось? Ты обещала вернуться вчера вечером, – сдерживая зевоту, спросил он.
Дина махнула рукой, проворно пройдя в дом.
– На обратном пути в лесу спустило колесо. Домкрат у меня сломан, поэтому пришлось возвращаться в город.
У нее был такой цветущий вид, словно еще мгновение – и она бросится Ярику на шею.
– Ты шла пешком? – недоверчиво спросил Ярик. Он с удивлением отметил, что Дина выглядит несколько иначе, чем прежде. В глазах пропало выражение тревоги, постоянного страха, теперь они блестели и были полны жизни. Да и сама женщина как-то подтянулась, что ли…
– С Олежкой не было проблем? – быстро спросила она, выкладывая на стол сумки.
– Нет, – не задумываясь, ответил Ярик. Еще вчера он сомневался, стоит ли говорить ей о крысах и Бабуле, но, глядя в открытые глаза молодой женщины, решил промолчать.
– Как там наша любимая милиция? – спросил он.
– В городе уже забыли о вас.
Ярик зачарованно наблюдал за ней, ловя себя на мысли, что со стороны выглядит как школьник, разговаривающий с понравившейся ему учительницей. Что-то было в этой женщине такое, что заставляло полностью доверять ей, и он успокоился. На кухне появился Олег. Судя по чумазому лицу, он даже не удосужился вчера умыться перед сном.
– Ма? – чуть хрипловатым голосом спросил он. Дина распахнула объятия, и он проковылял на своих толстых ножках к матери, обхватив ее распухшими, как у утопленника, руками.
– Смотри, что я тебе привезла. – С этими словами Дина вытащила из сумки бейсбольную кепку. На ней была изображена улыбающаяся рожица. – Как раз на тебя. – Она с трудом нацепила бейсболку на раздутую голову сына. – Нужно подрегулировать ремешок, – озабоченно добавила Дина.
– Ма, – плаксиво повторил Олег, даже не сказав «спасибо». Слезы побежали по грязному лицу мальчишки, и Ярик брезгливо поморщился.
Дина переменилась в лице. Она многозначительно посмотрела на Ярика, и тот понял, что лишний. Кроме того, до юноши только сейчас дошло, что он все еще стоит в одних трусах и с карабином, и он поспешно вышел, непроизвольно отметив, что подаренная Олегу бейсболка уже ношеная. Наверное, купила на каком-нибудь занюханном блошином рынке, подумал он рассеянно.
В этот день никто из них не покидал дома. Вечер они провели у телевизора, Дина приготовила отличное жаркое. Олег пошел на поправку. Правда, Ярик не видел, чтобы Дина давала ему какие-либо лекарства, но она объяснила это обострением аллергии и что иногда это с ним бывает. Странная опухоль быстро спадала, исчезла нездоровая бледность лица, оно снова стало румяным. Мальчик начал пропадать целыми днями в лесу.
Митрич старался избегать встречи с ним, и его теперь ни за какие коврижки нельзя было загнать в подвал. Он почти все время проводил наверху в обществе Библии. Бок заживал фантастически быстро, сейчас на месте раны остались только следы от швов и небольшое покраснение. Он начал вести какие-то записи, выпросив для этих целей у Дины ручку и блокнот. Ярик как-то шутливо спросил, часом, не конспектирует ли Митрич Библию, но тот промолчал, явно не расположенный продолжать разговор. Ярик ушел в недоумении – он не узнавал своего брата. Как за такой короткий срок законченный наркоман Митрич, который две недели назад не мог и часа прожить без дозняка, смог превратиться в смирного тихоню, которому сейчас претила сама мысль сказать «дерьмо» или «пропердолить»… Ярик ломал голову, может, все дело в странном напитке, который каждый день заваривает ему Дина? Черт его знает, но происшедшая в его брате перемена ему почему-то не нравилась.
После завтрака Ярик предложил Руте снова прогуляться к пруду, и девушка после недолгих уговоров согласилась.
Митрич видел в окно, как они скрылись в лесу. Он закрыл тетрадь и, взяв со стола какой-то предмет, спустился вниз. На улице занималась стиркой Дина, она проводила Митрича снисходительным взглядом, каким мать одаривает своих расшалившихся детей.
Митрич вошел в чащу и достал предмет. Это был пластиковый контейнер с Крейсером, его любимым пауком.
– Ну, давай, вылезай, – ласково сказал он. Видя, что тарантул и не думает покидать свое обжитое место, он слегка подтолкнул его пальцем, и Крейсер недовольно зашевелил мохнатыми лапами. После недолгой, но упорной борьбы паук все же выполз наружу.
– Здесь тебе будет лучше, – грустно сказал Митрич. Он вертел контейнер в руках, не зная, что с ним делать. Паук неподвижно сидел в траве, с укором глядя на своего хозяина, и Митрич почувствовал, что сейчас расплачется.
– Пока, Крейсер. – Он встал и направился к дому. Поднимаясь по ступенькам, вспомнил, что все еще держит в руках пластиковый контейнер. Он внимательно оглядел недавнее жилище Крейсера, затем перевел взгляд на дом. Дом, выкрашенный в этот дурацкий оранжевый цвет.
«Ярик, Рута и я – все мы как пауки в коробке», – пронеслось в мозгу Митрича, и он неожиданно почувствовал холод.
Несмотря на то что Рута согласилась пройтись к пруду, выражению ее лица позавидовала бы гранитная глыба. Ее односложные ответы начали бесить Ярика, и наконец он не выдержал.
– Рута, что случилось? Я чем-то обидел тебя? – Он развернул ее к себе лицом и пристально посмотрел в глаза.
– Ты прекрасно знаешь, что случилось, – холодно ответила она. – Отпусти, ты делаешь мне больно.
– Извини. – Ярик разжал пальцы. – Но, по-моему, я не заслужил такого обращения.
Рута промолчала, продолжая идти, но взгляд ее потеплел.
– Ты помнишь, что обещал вчера? – наконец спросила она.
– Насчет чего?
– Мы решили, что, как только Дина вернется, уйдем отсюда.
Ярик скривился, словно у него разболелся зуб.
– А, ты об этом… Послушай, давай сейчас не будем гово…
– Нет, будем! – перебив его, крикнула Рута, глаза ее метали молнии. – Почему ты все время избегаешь этой темы?
– Потому что пока это единственное место, где мы можем отсидеться. И вообще, Рута. Мне осточертело слушать твое постоянное нытье! – Ярик снова начал заводиться. – Если тебе нечем заняться, иди лучше помоги Дине!
Черты лица девушки затвердели.
– Что-то ты уж слишком беспокоишься о своей Дине.
– Замолчи, – выпалил Ярик, чувствуя, как краснеют его щеки.
Рута язвительно улыбнулась: – Что, зацепила тебя?
Ярик молчал, исподлобья глядя на нее. Рута обратила внимание, как его пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Еще немного, и он бросится на нее.
«Господи, да что с нами происходит?» – в смятении вдруг подумала девушка. Некоторое время они враждебно смотрели друг на друга. Первой не выдержала Рута:
– Ярик… – Она робко коснулась его руки. Ярик руку не убрал, но взгляд его оставался настороженным.
– Я боюсь. – Губы девушки задрожали. Она прижалась всем телом к Ярику, и он чувствовал ее трепещущее горячее тело.