– Наркотики были легальными, когда становились частью лекарств, отпущенных в аптеке, – тяжело пояснил мне Джереми, очевидно, вновь, перетаскивая чужое одеяло вины на себя. – Кто бы ни стоял за экспериментом, конечно, проще было работать с аптеками.
– Пасхалка что надо, – криво усмехнулся я. – Но ничего не меняет. Ведь мы знаем, что суть проекта была в ином.
Я перелистнул страницу и обратил внимание на то, что вся остальная информация была как бы подклеена в папку. Текст на самих страницах более не встречался. Тот, кто собирал это досье, очевидно, вырывал данные по кусочкам, пытаясь опровергнуть то лживое позиционирование, что оставалось на первом листе.
Моему взору открылось отсканированное изображение рекламной вырезки, по иронии судьбы, с оформительской точки зрения, напоминающее иллюстрацию из библии. Заголовок был сходен с теми, что называла миссис Оуэн в нашем телефонном разговоре: «Вы – куда больше, чем изволите предполагать». В конце содержалось приглашение на демонстрацию.
– Все это мы уже знаем… – нахмурился я.
– Читай дальше, – настоял Джереми.
Внизу, прямо под афишей, ручкой было подписано:
«Для демонстрации использовались только приоритетные экземпляры. Суть демонстрации: ввести жертву в состояние транса указанными методами и заставить говорить о своем предыдущем воплощении в деталях. Существовал риск: при полноценном погружении жертва вспоминала момент насильственной смерти / самоубийства и переживала ее заново. Т. е. – в себя не приходила».
– «Экземпляры», – с сомнением прочитал новый заголовок я. – Лекарств, смешанных из наркотиков?
– Подопытных, – вздохнул Оуэн, указывая мне на соседнюю страницу. – Ты же хотел знать, по какому принципу выбирали людей. Здесь написано.
«Требуемые характеристики экземпляров (версия конца XIX – середины XX вв.):
1) отсутствие родственных связей и / или поручителя;
2) отсутствие имущества и / или рабочего места;
3) выраженные нарушения: истерия, неврастения, инсомния, временное помешательство.
Приоритетными (демонстрационными) экземплярами являются личности, имеющие специфический бред, связанный с идеей о перерождении, перевоплощении, бессмертии души».
– Значит, в тот период они мучали просто ментально больных и выдавали их галлюцинации за свидетельства о прошлой жизни? – с отвращением уточнил я очевидное. – Какой от этого толк? Это же полный фарс.
– Раз продержались так долго, толк был. Кроме того, кто-то, не понимая риска, мог и подыгрывать. Тогда все были помешаны на спиритизме, а это – вещь родственная. – Оуэн пожал плечами. – Следующие характеристики пугают меня куда больше.
Я перелистнул страницу. Там меня ждала похожая заметка, все так же написанная от руки.
«Требуемые характеристики экземпляров (версия середины XX – начала XXI вв.):
1) возраст от 2 до 11 лет;
2) неблагополучная семья и / или отсутствие родителей и опекунов;
3) зафиксированные свидетельствования о прошлой жизни, не имеющие логического обоснования со стороны окружающих: описание местности, описание внешности предыдущего воплощения, суждения, не соответствующие возрасту;
4) воспоминания о родственниках / близких предыдущего воплощения (мин. один);
5) воспоминания о характере насильственной смерти, которое перенесло предыдущее воплощение (подробнее: в работе К. Стефферсона «Жизнь после жизни»);
6) наличия врожденных шрамов и / или родимых пятен, связанных с показаниями о характере насильственной смерти, которое перенесло предыдущее воплощение;
7) выдающиеся творческие способности и / или особенные привычки, не соответствующие возрасту;
8) высокий уровень интеллекта для рассматриваемой возрастной категории.
ПРИОРИТЕТНЫМИ (ДЕМОНСТРАЦИОННЫМИ) ЭКЗЕМПЛЯРАМИ МОГУТ ЯВЛЯТЬСЯ ЛИЧНОСТИ, ИМЕЮЩИЕ СЛЕДУЮЩИЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ:
1) документально подтвержденные и установленные связи показаний с реально существующими и / или существовавшими людьми, объектами, историческими событиями (временной отрезок появления следующего воплощения НЕ может превышать 200 лет, подробнее: в работе К. Стефферсона «Жизнь после жизни»);
2) документально подтвержденные и установленные связи показаний экземпляра с показаниями другого экземпляра вне зависимости от того, участвовал один из них в программе или же нет.
*Одобрено заведующим отдела перцептивных исследований Винского Университета Кимом Стефферсоном».
Внизу был прикреплен стикер, очень похожий на те, что висели на доске, с пометкой: «См. коробку 22».
Только сейчас я понял, что все эти данные в полупустую папку, реальное содержание которой ограничивалось лишь лживой отпиской не менее чем полувековой давности, вносила мисс Мертон. Сама.
Несмотря на то что женщина явно не собиралась возвращать в архив эти данные, она надеялась, что кто-то примет эту роковую миссию. Что кто-то поймет, что статус «закрыт», нарисованный на бумаге, ничего не значит.
Глава 7
Мы шарили по комнате с фонариками в активных поисках коробки с номером двадцать два. Джереми был абсолютно прав: большая часть материалов была посвящена исследованию лекарств, изучению человеческого мозга, анализу различных диагнозов с родственными нашему «реинкарнационному» недугу симптомами.
Создавалось прямое ощущение того, что архивную ячейку, посвященную проекту «Escape», старательно пытались забить нерелевантной информацией, пытаясь отвлечь внимание случайного заинтересованного от главного. И как же нам повезло, что мисс Мертон потратила свое время для того, чтобы изучить каждую чертову страницу и собрать картину воедино.
Этой женщины не было в живых, но она продолжала говорить с нами, кричать о помощи, используя этот хлам.
Теперь я в полной мере понимал, что значит выражение «Человек может умереть, но не его идеи».
– Отчего-то я был убежден, что вы с доктором Боулз – активные поклонники работ Стефферсона, – со злой иронией прокомментировал я недавно прочитанную выжимку, написанную, как мы теперь понимали, руками Мертон. – Упоминали его и тут, и там… Да так гордо! А он у нас – главный злодей.
– Злодейство относительно, – язвительно ответил Оуэн. – Тебе ли этого не знать. То, что там написано, будто он одобрил эти характеристики, не значит ровным счетом ничего.
– Он даже создал специальный отдел при этом университете! Работал при этом учреждении! – бастовал я. – Не вздумай говорить, что он ни при чем.
– Кому-то учение – свет, а кому-то – тьма, – продолжал философствовать Джереми, переставляя коробки. – Благие намерения и идеи часто интерпретируются абсолютно иным образом, потому как их воплощение целиком и полностью зависит от людей. А люди пользуются полученной информацией абсолютно всегда в меру собственной испорченности.
Я встал посреди комнаты, чувствуя, как во мне закипает агрессия.
Оуэн ни в чем не был виноват. Он просто помогал мне распутывать тайну. Но дядя волей-неволей превращался в самого близкого мне человека. А потому весь поток моих неприкрытых, истинных эмоций был теперь направлен на него.
Невидимая опасность, нависшая над Иви как дамоклов меч, скрытые мотивы доктора Константина, новости о смерти Тины и мисс Мертон, воспоминания о последних днях в доме Камерона… Я просто не мог вынести все это молча!
– А как, по-твоему, развились все вот эти характеристики, а?! Вот почему они перешли с сумасшедших бродяг на детей?! Как ты это объяснишь?!
– Стефферсон действительно проводил масштабные исследования, Боузи, – абсолютно спокойно и бесцветно отвечал мне Джереми. – Он выяснил и про временной промежуток в двести лет между воплощениями и обозначил, что перерождение возможно лишь при внезапной смерти или самоубийстве, и прописал возраст детей, в который можно зафиксировать этот феномен. Но это не Стефферсон кормил тебя риталином для того, чтобы ты вспомнил о реинкарнации, Боузи. Не он внушал тебе, что Герман – это что-то нематериальное, ненастоящее, не имеющее в себе смысла, на самом деле понимая, что все совсем наоборот. Не он, в конце концов, пытался замедлить процесс твоего понимания происходящего прописанными антипсихотиками, от которых тебя рвало! Побереги свою злость. Еще успеешь направить ее в правильное русло. Речь идет о коллективной ответственности. Никто там не хорош. Стефферсона нет в живых почти пятнадцать лет, а эксперимент продолжается!
– Во всем этом… – я почти стыдливо поджал губы. – Больно от того, что этим риталином сейчас наверняка питается Иви! А может, уже и дошло до этого… Чем они колят уже в рамках эксперимента?
– ДМТ, – сухо отозвался Джереми. – Дошло точно. Иначе бы она так не пугалась нашего присутствия за дверью. Не способен ноотроп дать такого эффекта… Еще и при таком маленьком сроке приема. Он же седативный[22].
– Ты мне хуже делаешь, я понять не могу?
– Доказываю, что злодейство относительно, Боузи, вот и все. Еще полгода назад ты бы скорее казнил меня, чем своего святого доктора Константина.
Искомая коробка не была похожа на всюостальную коллекцию архивных материалов. В виде хранилища был представлен обычный бытовой ящик из-под обуви. Но самым подозрительным было то, что бумаги внутри выглядели из рук вон плохо.
– Это не из архива, – подтвердил очевидное Оуэн. Он поднял ящик и осмотрел со всех сторон. – Вот тут фломастером написано: «Последняя выборка».
Отчего-то мне не хотелось прикасаться к найденным материалам. Я остался в стороне.
После уже порядком опостылевшего мне за эти несколько часов многозначительного шуршания Джереми резюмировал:
– Бумаги обгоревшие.
Я не отреагировал. Но он не отставал.
– Боузи, это бумаги из того дома?
– Откуда мне знать!
– Ты бормотал, что о той ночи больше нечего помнить. Чем закончился пожар?