– Безусловно, Реймонд, – кажется, Бланшард ликовал. – А чем болен твой дядя?
– Я не знаю… – младший Бодрийяр звучал расстроенно. – Он просто ходит по ночам, и мне приходится от него прятаться.
– Ты боишься, что дядя тебе навредит? Или уже навредил, Реймонд?
– Я не знаю…
– Реймонд, расскажи мне о том, как ты умер. Ты же помнишь, как ты умер?
– Я не умер! – малыш заплакал.
Что же делал этот урод?! Неужели собирался убедить племянника Германа в том, что его обожаемый дядюшка виновен в его смерти? Или он хотел вновь поместить его в этот чертов лифт, хоть и в подсознании?!
Его давно не было в живых. И тем не менее Рей был лишь ребенком!
Таким же несчастным и слабым ребенком, как Самсон, Ада, Тиг, Тина! Как они все.
– Конечно же, умер, Реймонд, – улыбнулся Бланшард. – Иначе бы мы с тобой сейчас не разговаривали.
Сеанс погружения прервал стук в операционные дверей. Не дожидаясь ответа, в комнату влетели два неопознанных лысых амбала. Скорее всего, именно их я, будучи под влиянием снотворного, анестетика или бог весть чего еще, принял за Вуйчичей.
– Вам что, мало платят за услуги ЧОП?![28], – разорался Робби. – Какого черта вы врываетесь в процедурную вот так и мешаете моей работе! Миллер, скажи своему отцу, к чертям их уволить!
– Да там этот прорвался! – тяжело дыша, сетовал один из бугаев. – Ты сказал пускать только с девчонкой. Девчонки нет! Он зашел и побежал. Мы следом – думали, он тут.
– Думали они! – выл белугой Бланшард. – Вон отсюда! Бесполезные свиньи!
– Добрый вечер, коллеги. Мое присутствие не стоит таких криков.
Ох, этот голос точно был настоящим!
Прикладывая недюжинные усилия, я попытался внушить Реймонду мысль, что тот просто обязан повернуть голову в сторону выхода.
И мальчик подчинился.
В дверях, словно оживший призрак, стоял доктор Константин.
Увы, читатель, это наш с тобой финал.
От автора
Читатель, я не займу много твоего времени.
Однако из уважения к тебе просто обязана объяснить, что происходит.
Персонажи цикла «ESCAPE» были созданы мной тринадцать лет назад и имели свои четкие сюжетные функции, несмотря на то что история развивалась, а сюжет трансформировался.
Но я взрослела. Время шло, и реальная жизнь не давала мне скидок.
Я приобрела некоторую долю здравого критического мышления и получила колоссальный жизненный опыт. Убедилась в том, что однозначно «черного» и безоговорочного «белого» просто не существует. Все мы состоим из огромного количества оттенков, и наша главная, человеческая цель состоит в том, чтобы соблюдать баланс.
В этом же на протяжении всей истории убеждался и Боузи.
И, надеюсь, он смог объяснить, почему об этой простой истине важно помнить и тебе.
Эта трилогия во многом является выжимкой моего личного опыта, но наш главный герой давно автономен. Он сам выбирает, во что или в кого ему верить. И я могу быть с ним не согласна. Точно так же, как и вы.
Именно поэтому у цикла «ESCAPE» – два варианта окончания.
Но это не хорошая и плохая версии.
Ведь с тем, что однозначное восприятие пагубно, мы уже согласились, верно?
Это «светлая» и «темная» концовки, в которых цвет не несет под собой никакой ассоциативной смысловой характеристики. Это вариант номер один и вариант номер два, и оба они – одинаково реальны.
Но ты волен выбирать свою реальность.
Как сделать выбор?
В качестве подсказки к ответу на этот вопрос я оставила отсылку. Прямо на обложке.
Тот, кто на ней изображен, является олицетворением обстоятельств, во власти которых сейчас находится главный герой. Константин думает. Принимает решение, пока мы с тобой разговариваем.
Если ты веришь в него, как и Боузи, – прошу тебя, читай лишь эту версию завершения цикла. А дальше – скорее захлопывай томик и обязательно сообщи мне о том, что думаешь на этот счет!
Если же он всегда казался тебе подозрительным – пропусти этот блок и пролистай до следующей иллюстрации несколько страниц вперед.
Но если твое сознание требует всестороннего погружения, а твой разум готов принять обе стороны одной медали – я буду счастлива и благодарна.
Эта история начиналась с прогулки по хрупким границам реального и бессознательного.
Этим она и закончится.
Автор
Концовка #1. Тремя месяцами ранее
– Я все еще не понимаю, почему ты не хочешь сказать ему обо всем прямо…
– Потому что Боузи привык существовать в треугольнике Карпмана[29]. Сейчас он сделал свой выбор, и мне досталась роль агрессора. Спорить с этим – бесполезно.
– Ты правда веришь в эту установку? Я думала, это что-то из псевдопсихологии…
– Не верю, конечно. Но Боузи верит. Этого в текущей ситуации достаточно. Он видит то, что хочет видеть, и с этим его близким всегда придется мириться.
Свежеиспеченный блинчик приземлился на большую синюю тарелку. Константин аккуратно завернул идеально круглый кусочек жареного теста в трубочку и положил себе в рот.
Его обычно тщательно уложенные волосы этим вечером наглядно демонстрировали то, что творится в голове доктора Грэма. Хаос и бардак. Картину дополняли залегшие под глазами синяки, небритость и не до конца зажившая травма челюсти, с которой еще не успели снять швы. Все это в совокупности создавало образ абсолютно иного, утопающего в своей измотанности человека поверх того, что существовал в этом некогда сильном и здоровом теле ранее.
Если бы кто-то из постоянных пациентов увидел доктора Константина в таком виде – он бы его попросту не узнал.
– А если я поговорю с Оуэном?
В ситуации, которая ставила ее в тупик, Иви делала то, что обычно безотказно работало с ее другом детства: она готовила домашнюю еду и создавала уют на маленькой кухне для откровенной беседы в безопасной атмосфере. Правда, могло ли это помочь кому-то, кроме Боузи, она пока не знала.
Но Константин не возражал и, несмотря на то что его глаза слипались от недостатка сна, продолжал напряженно сидеть за круглым обеденным столиком, тем самым выказывая уважение местной хозяйке.
– Два сапога пара, – доктор покачал головой. – Они настолько зациклены на Бодрийярах, что заставить их увидеть истину будет просто невозможно. Тридцать лет разницы, но уровень отрешенности – абсолютно одинаковый. Однажды они закопаются слишком глубоко и станут уязвимы. И даже если я пока что снял с Боузи этот риск… Если они продолжат рыться во всем этом, никаких гарантий того, что до него не доберется Робби, нет.
Доктор Грэм замолк всего на мгновение, пытаясь справиться с эмоциями, но затем продолжил.
– Я больше не отвечаю за безопасность Боузи. Мне остается только надеяться на то, что, если они узнают о ситуации с проектом, Джереми возьмет все в свои руки. Но, я ему не доверяю. Он часто действует очень нетрезво и показательно.
– Это – настоящая причина, по которой ты так ненавидишь, гхм, «вновь обретенного дядю»?
– У меня много причин для неприязни к мистеру Бодрийяру, которые я предпочел бы не обсуждать. – Константин двусмысленно ухмыльнулся и сжал левую руку в кулак. – Но да. Ты же понимаешь, что он ломает весь план? Способствует процветанию «дара», увеличивая уровень угрозы, и так висящей над головой Боузи. Да, Иви, я тоже не святой. Я пытался развернуть процесс в обратную сторону достаточно жестко. Пытался заставить его забыть, переключиться, и как можно скорее. Врал сам и втянул во все это тебя.
– Я сама согласилась. – Иви приободряюще улыбнулась мужчине. Так, как умела только она. – Мы же с тобой договорились. Все принятые мной решения не оспариваются. Я – взрослый человек, доктор Грэм, и сама понимаю все риски. И, к слову, ради Боузи иду на них не в первый раз. Помнишь нашу сделку с мистером Буквой? А тебя я осудила только за драку.
Константин дотронулся до своего подбородка и интуитивно, но все же поморщился.
– Это мое личное наказание. Всю жизнь я пытался не быть таким, как он. И у меня не получилось. Господи, я видел лицо Боузи, когда бил Джереми. Я чувствовал, как у меня образовывается рубец на сердце. Я узнал в этом взгляде себя.
Иви больше не могла наблюдать за исповедью мужчины из-за спины. Девушка выключила блинницу и, ополоснув руки, присела напротив.
– Слушай… – тяжело вздохнула она. – Такие, как мы, про мам и пап, конечно, ничего не знаем. Да и я не твоя коллега… Ничего по существу я тебе не скажу. Хотя должна признаться, что очень по-детски, но все же пыталась вникнуть в твою проблему…
– О чем ты?
– Читала про всякие похожие случаи в интернете. – Иви покраснела. – Извини, это очень глупо.
– Нет. Совсем нет.
Константин протянул свои руки вперед, и их с Ив ладони соприкоснулись.
– Ладно, – девушка прикусила губу. – Все, что я хочу сказать, – ты вообще не такой, как он, понимаешь? Ты не пьешь. Ты работаешь. Ты борешься со всем этим ужасом, в который тебя затащили обманом. А ударил, на моей памяти, ты лишь одного человека, и то, господи-боже, Джереми Оуэна, который полез на тебя первым! Переживет он.
Договорив, Иви вдруг по-злодейски захихикала:
– Считай, вмазал ему за нашу с Боузи веселую осень. И поделом ему!
Доктор Грэм позволил себе сдержанную улыбку, но девушка продолжала:
– И вообще, как ты можешь сравнивать эти ситуации? Он намеренно издевался над твоей мамой, зная, что она в спектре![30]Делал это без зазрения совести, прямо на твоих глазах… Нет, Константин, ты не твой отец. И никогда таким не будешь.
– Есть что-то неправильное в том, что позвал тебя на терапию я, а в конечном итоге все выходит наоборот, – горько усмехнулся Константин.
– Будто мне впервой, – Иви пожала плечами. – Ты говоришь, что эти двое – похожи, но на самом деле вы с Боузи похожи не меньше. Может быть, именно поэтому ты увидел в нем свою мать.
Услышав последние слова, Константин убрал свои руки и поднялся с места.
В одно мгновение он будто бы переключился. И, несмотря на свой неприглядный внешний вид, частично, но все же вернулся к оболочке уравновешенного специалиста, над которой корпел годами.
– То, что ты сказала, – доктор Грэм смотрел на Иви так внимательно и изучающе, словно увидел ее впервые, – натолкнуло меня на мысль о том, что я все еще могу сделать.
Девушка просветлела.
– Это же здорово!
– Нет. – Константин приподнял брови, почти жалобно смотря на Ив. – Здорового тут мало. Но я понял, что если не могу спасти Боузи от гарантированных рисков, то должен попытаться сломить их на корню. Я планировал самоликвидироваться как участник проекта тихо. Но, из-за власти Бланшарда и Миллера в этом учреждении так бы все равно никогда не получилось. Я должен был понять это сразу. Мне нужно стать тем, кто положит всему этому конец.
– Все еще звучит здорово… – непонимающе улыбнулась Ив.
Грэм покачал головой.
– С этими людьми действовать в лоб противопоказано. Мне придется вернуть свое доверие, предоставив им новый «экземпляр». И тем самым обрести доказательную базу. Видео, аудио, что угодно подошло бы…
– А как же твое соглашение с ними? Может быть, его бы приняли как живое доказательство?
– Этот документ ничего не доказывает… Это соглашение о сотрудничестве с установленными терминами. И никто кроме участников эксперимента об их значении не знает. Их не наказывали столько лет, потому что само существование реинкарнации – крайне спорное явление.
– Тогда ясно. Если выбора нет, я готова!
Константин подошел к Иви и, опустившись на корточки перед стулом, взял ее руки в свои.
– Твое прошлое в приюте было для тебя болезненным даже в рамках наших сеансов. Я не могу так рисковать.
– Черт с ним.
Откинув свои длинные белые пряди за спину, девушка наклонилась к мужчине и крепко прижалась к нему:
– Давай сделаем все, что нужно. Накажем их и освободим нас всех от бремени и риска… А за воспоминания – не переживай.
Почувствовав, как к глазам подступают слезы, Иви добавила:
– Боузи прошел через это. И я пройду.
Два месяца назад
Наблюдая за тем, как Иви ежедневно принимает риталин, доктор Константин чувствовал себя отвратительно. Он хорошо помнил о том, что девушка дала свое согласие на участие в авантюре и неоднократно сравнивала происходящее с ее «работой на мистера О».
Но это было совсем не одно и то же.
Продажа безобидной информации предполагаемому «родственнику» Боузи из так называемых благих целей не шла ни в какое сравнение с тем, что Грэм заставлял девушку вспоминать. Не просто погружаться в болезненное прошлое, а приобретать навязчивую идею, тонуть в ужасе и надевать на себя трагедию Кейси Дин, которая в мире здравого смысла и традиционной психиатрии не имела к Иви никакого отношения.
Но, однажды столкнувшись с кейсом Боузи Дугласа, Константин уже не был так уверен в том, что вызубренные им профессиональные постулаты имели под собой гарантированно крепкую почву. Правда заключалась в том, что и вне привязки к психологическому эксперименту он верил своему бывшему пациенту, потому как тот не был одинок в своем недуге. И Ким Стефферсон, в отрыве от критики и его последователей, научно это доказал.
Грэм знал, что лишится лицензии после того, как все закончится. И это более его не пугало. Неоднозначность общепринятого, почти осознанное нарушение врачебной этики два раза подряд и личные мотивы, которых не должно было быть в практике… Все это давно убедило горе-психотерапевта в том, что в профессии ему не место.
На эту горькую истину не могли повлиять ни отчаянное желание жить в достатке после опыта обделенного детства, ни стремление закрыть давний гештальт.
Его матери не могли помочь тогда, почти тридцать лет назад, когда на заболеваниях аутического спектра пестрело жирное клеймо. И помощи миссис Грэм не хотела: она мечтала о спокойствии в семье, которую создала вопреки своим особенностям. Но не получила и этого. Взамен судьба предоставила ей лишь спивающегося от слишком медленного осознания проблемы супруга да маленького сына, психике которого суждено было закаляться от наблюдения насильственных сцен.
Константин пытался обмануть самого себя, преследуя цель спасти тех, кто страдал ментальным расстройством по праву рождения. В каждом из своих пациентов он искал родные черты, а не похожий диагноз. И, наконец обнаружив ту самую отрешенность и замкнутость внутри собственной реальности у Боузи, он оступился, потому как столкнулся с зерном своей травмы лицом к лицу.
Он хотел вылечить его, хотя это никогда не было возможно. Поэтому, лишь услышав об «инновационной разработке» лекарства, которое могло бороться с эндогенными расстройствами, зацепился за соломинку, в конечном итоге утащившую его на самое дно премерзкого болота.
– Грэм, дружище! – прервал его размышления знакомый мерзкий голос. – Ну, что ты притих? Сейчас будет самое интересное!
– Делайте то, что нужно, – хрипло выдавил Константин.
Нет, сейчас нельзя было выдавать себя, хоть сохранять спокойствие и было практически нереально. Бланшард и его коллеги были все еще убеждены в том, что Грэм, трясущийся за свой достаток и теплое карьерное место, – слабохарактерный несчастный идиот. И это было на руку.
Две миниатюрные умные камеры были предусмотрительно установлены в разных местах. Одну Иви спрятала в пластиковом брелоке на своем рюкзаке, который сейчас бесхозно валялся в углу после обыска, а вторую Константин прикрепил к обратной стороне чехла своей врачебной id-карты. Все должно было записаться – они тестировали гаджеты в течение месяца и подбирали устройства с умом: выбранные модели должны были работать автономно, без интернета, а также не требовать подключения к смартфонам. Потому как их прямо на выходе из лифта отбирала частная охрана психиатрической клиники.
План разрабатывался долго и тщательно – и права на ошибку в нем не было.
Но все же то, что Иви добровольно садилась в это чертово кресло, причиняло боль. Доктор Грэм знал, что переходит эту черту в первый и в последний раз, был уверен, что сможет быстро восстановить Ив после изуверской процедуры. И тем не менее испытывал страх за Иви еще до того, как ей сделали укол. Он терзал себя чувствами с тех самых пор, как проснулся этим утром.
Если бы эта, всем своим видом олицетворяющая солнечный свет, девушка сейчас не была под воздействием общей анестезии, она бы улыбалась ему. Но ее веки были тяжелыми, тело – неестественно ослабевшим, а белые, длинные волосы собирались на кожаной спинке спутанными комками.
Она была здесь для того, чтобы значительно более слабый и неустойчивый «экземпляр» – Боузи Дуглас – никогда не попал сюда. Для того, чтобы чудовищный эксперимент «Escape», наконец, перестал иметь право на существование.
– Зачем вы выводите картинку, если она без сознания? – продолжая изображать дурачка, поинтересовался Константин.
Бланшард умилительно улыбнулся. Из-за того, что доктор Грэм сегодня был здесь, он полностью доверил этап подготовки Миллеру и Уокеру, а сам предпочел составить компанию Константину в другой части кабинета.
– Если бы ты внимательно читал документы, которые подписывал… – пел на высоких нотах Робби. – …Ты бы знал, что ДМТ мы вводим сразу после того, как экземпляр приходит в себя от анестезии. А дальше – начинается сеанс регрессивного гипноза, и длится он ровно до момента достижения финальной точки.
– Финальная точка?
Доктор Бланшард громко рассмеялся.
– Нет, серьезно, ты что, так испугался, что даже не смотрел в текст?
– Я просто уточняю.
– Ну, конечно, доктор Грэм, – брезгливо скривился Робби. – Ну, конечно.
Не желая больше вести беседу, Бланшард развернулся в сторону коллег, но Константин не закончил. Он хотел прощупать почву. Понять, насколько сильно врачи потеряли страх и рассудок, будучи в погоне за огромными выплатами от «заказчика». Имени последнего никто не разглашал, но то, что идея принадлежала власть имущим и предполагалась к использованию во благо большого дела, а не для чьего-то личного удовлетворения, как в изначальной версии опыта, – было очевидно.
– Я тут подумал, Робби. Что, если Бодрийяр рано или поздно узнает обо всем этом? Про связи его семьи упоминал даже отец Миллера. Он же заявится сюда?
– Бодрийя-я-я-я-р? – Робби рассмеялся. – Шизофреник в ремиссии? Очень страшно! Ну, милости просим. Пусть только приходит с собачкой, которую ты ему подарил, а не как госпожа Гудман – в гордом одиночестве. Его старая морда любого оттолкнет, даже в бессознательном состоянии. Ты – ужасный трус, Грэм. Сделай с этим уже что-нибудь.
Будучи крайне довольным собой, Бланшард поспешил присоединиться к коллегам.
Константин прикрыл глаза. Все как он и думал: местечковый королек Робби был давно ослеплен вседозволенностью, что передалась ему вместе с кровью, и практически лишился возможности критически мыслить или что-либо подозревать. Он был готов продолжать прибыльное дело отца любой ценой, даже попутно называя его то «старым козлом», то «полным неудачником».
Однако же суждения Бланшарда о Бодрийяре полностью совпадали с главными опасениями Грэма: если Джереми заявится сюда, то только вместе с Боузи, абсолютно не осознавая, что психика его драгоценного «племянника» была до ужаса слаба. Константин работал с ним три года, он знал, что таилось внутри кудрявой макушки. Дуглас не вынес бы даже электрошока, не говоря уже об уколах ДМТ.
– Смотри и учись! – веселился Робби рядом с креслом.
Прежде чем доктор Грэм успел вникнуть в слова доктора-истязателя, Миллер водрузил конструкцию из электродов, похожую на наушники, на голову девушки. Бессознательную Иви слегка тряхнуло, и, сам того не понимая, Константин дрогнул одновременно с ней. Миллер пустил ток еще трижды, а затем – посмотрел на коллег.
– Да хватит, – пожал плечами анестезиолог Уокер, отвечающий за все используемые в эксперименте инъекции. – Ждем – и ввожу ДМТ.
Доктору Грэму пришлось начать бродить по кабинету для того, чтобы хоть как-то справиться с гневом. Для видеофиксации это было только на руку – так можно было продемонстрировать происходящее с разных сторон.
Пробуждения Ив пришлось ждать всего тридцать минут. Скорее всего, ее организм воспринимал наркоз очень поверхностно. И, стоило девушке открыть глаза, Бланшард подскочил и хлопнул Уокера по спине.
Увидев, как игла проколола резиновую крышку на ампуле с раствором психоделика, Константин поспешил отвернуться и зажмуриться.
Его сознание рвалось на кусочки от разворачивающегося ужаса. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что сейчас должна была увидеть Иви.
– Ты можешь почувствовать, как твои руки уже не принадлежат тебе… И ноги… Ты их не чувствуешь. Ощущаешь лишь то, что они когда-то были на этом месте, но теперь – совсем не твои…
Грэм вновь повернулся к креслу, лишь когда Робби стартовал процедуру регрессивного гипноза.
Иви смотрела на Бланшарда, не моргая. Но сонный взгляд ее был устремлен куда-то вдаль, сквозь стены закрытой палаты, сквозь спираль, что закручивалась беспрерывно.
– Кейси? – через какое-то время мягко проговорил Робби. – Здравствуй, Кейси.
– Кто вы? – вдруг обретая неясную эмоцию, ответила Иви. – Где… Где мой брат?
– Ты говоришь об Эллиоте, Кейси?
– Д-да…
– Я думаю, мы можем поговорить без него. Скажи мне, сколько тебе лет, Кейси?
– Братик меня накажет!
Сердце Константина пропустило удар. Это было самой сложной частью.
Присутствие Эллиота Дина стало незримой, но постоянной составляющей их с Иви последних двух месяцев. Ноотропы заставляли ее вспоминать не только о том, что происходило с маленькой Кейси в конце девяностых, но и о жутких эпизодах, пережитых в приюте. Как он теперь знал, «призрак» или же «силуэт» ее условного родственника сопровождал Ив в детстве так же, как Герман Боузи. С одной большой разницей – образ Эллиота не являлся для того, чтобы «спасти» девочку. Он приходил ради того, чтобы казнь продолжалась.
– Она не хочет говорить сейчас. Имеет ли смысл давить? – очень сдержанно вмешался Грэм в процедуру, больше не в силах играть абсолютное равнодушие. – Вдруг это не даст ей сказать больше.
Бланшард жутко улыбнулся своему коллеге, но продолжил говорить:
– Кейси, расскажи нам, как тебя наказывает братик?
– Он делает мне больно!
– Как часто он это делает?
– Всегда, когда ложимся спать…
– Это очень часто, Кейси.
– Да, мне больно!
– Где у тебя болит?
Девушка замолкла, но всего на секунду.
– ВНИЗУ!
Прокричав последнее нечеловечески громко, Иви опустила взгляд на свой живот. Ее глаза норовили вылететь из орбит, дыхание участилось, а тело потряхивало даже без воздействия электрошока. Происходящее выглядело как кульминационная сцена из хоррор-фильма.
Константин взялся за голову, чувствуя непреодолимое желание вырвать себе волосы. Может быть, Ив была достаточно сильной для того, чтобы перенести все это, но не он! Плевать на то, что врачи могли это заметить, терпеть все это издевательство было тяжело!
Даже Бланшард, казалось, слегка оторопел от крика своего «экземпляра» и теперь смотрел на нее в легком шоке. Все произошло слишком быстро, и вытащить из Иви подробности было уже нельзя. Ему пришлось прервать сеанс регрессивного гипноза и погрузить девушку в сон.
– Вот это, Константин, и есть финальная точка, – ликовал Робби. – Точка, в которой экземпляр вспоминает момент своей смерти и оказывается внутри него, – единственная доказательная база, работающая при демонстрации. Сопроводительные документы с историческими соответствиями усиливают кейс, но вот подробности, демонстрирующие «правду»… Безотказно! Д-а-а-а, всем нужно шоу!
Уже через мгновение Бланшард выключил анимацию и похлопал Константину.
– …И это с первого-то раза! Браво, Грэм, ты снова нашел золото!
Вчера
Доктор Константин еще никогда не спешил попасть домой с таким рвением.
Причин тому было две.
Первая: внеплановый сеанс с Боузи подтвердил его самые худшие опасения: роковой дуэт «дяди и племянника» докопался до истины. Стратегия полной сепарации от Иви, пока та бросалась на амбразуру ради друга детства, сработала совсем наоборот.
И вторая: состояние девушки, несмотря на все старания психотерапевта восстановить ее психическое состояние после вынужденной процедуры, оставляло желать лучшего.
Она была в сознании и практически восстановилась физически. Однако чужие воспоминания и общая травма Кейси Дин теперь были значительно ближе, чем требовалось, и активировались в самые неожиданные и не подходящие для этого моменты. Иви боялась громких звуков и яркого света, плохо засыпала и чувствовала слабость в течение дня. Во всем происходящем был лишь один плюс, который на самом деле выглядел настоящей насмешкой над тем, что вообще было принято относить к позитивным сторонам вопроса: Робби и его коллеги не настаивали на том, чтобы провести повторную процедуру. Им было ясно, что с Иви эффект достигался быстро. Они искали другие «экземпляры», потому как одного в любом случае для демонстрации было недостаточно.
И, зная об этом, Константин понимал, насколько же плохо и опасно то, что Боузи Дуглас вспомнил о своем детстве в приюте. Даже если он еще ничего не знал об эксперименте, то наверняка Джереми совсем скоро поможет ему это исправить.
Грэм забежал в квартиру и, наконец, смог дать волю чувствам.
– Иви! – звал он девушку тревожно, скидывая с себя обувь в коридоре. – Иви, я виделся с Боузи.
Ответа не было.
Чувствуя, как общее состояние раздрая в мгновение увеличивается втрое, мужчина нахмурился. Может быть, она спала?
Константин прошел в квартиру, заглянул в спальню и обнаружил девушку на кровати. Она сидела на подушке, спрятав свое лицо в коленях, и не реагировала на окружающую реальность.
– Иви… – тяжело вздохнул доктор Грэм.
Он поспешил обнять ее и сгрести себе на колени. Мягко поглаживая Ив по волосам, он чувствовал, как страх за бывшего пациента отходит на задний план. Дав волю чувствам, он прижимался к светлой макушке губами и говорил о чем-то отвлеченном, прикрыв глаза.
Лишь спустя полчаса она вновь обрела возможность говорить.
– Я знаю, – отвечала на уже успевшую забыться реплику Константина девушка. – Он приходил сюда.
– Что?..
– Прости меня, пожалуйста. Я все видела, но ничего не могла сделать. В дверь позвонили, и…
– Кейси испугалась, – выдохнул мужчина. – Я понимаю. В твоем случае это похоже на симптомы диссоциативного расстройства.[31]Кейси – твоя аффективная личность.[32]Но это временно, я клянусь тебе. Антипсихотики помогут тебе снова все забыть.
– Что же теперь будет с Боузи? – вывалившись из состояния ступора, Иви роняла горькие слезы. – Я так и знала, что он не приехал бы, если бы все было в порядке. А еще взяла и сделала только хуже.
– Он просто окончательно поверит в то, что я – настоящий злодей, – доктор Грэм пожал плечами, теперь стараясь выдавать свои опасения лишь частично, подбирая слова. – Это же Боузи. Но страшно совсем не это. Ты ведь понимаешь, что наша квартира – не последнее место, которое они сегодня посетят.
– Я не слышала Оуэна, – всхлипнула девушка.
Константин покачал головой.
– Конечно, они были вместе. Он привез его на прием. Я видел машину Джереми в окно.
– Ты думаешь, они поедут в клинику?
– Никаких сомнений. Но сначала наведаются в архив. Все как в прошлый раз, Иви.
– Значит… – девушка помедлила, а затем подняла свои глаза на мужчину. – …Тебе придется снова вытаскивать его из лифта? Так ведь умер Реймонд, верно? Это – финальная точка у Боузи?
– Я хотел бы верить в то, что мы не правы, и они не встретятся с Робби. Но это маловозможно. То, чего мы с тобой боялись больше всего, произойдет.
Иви закрыла лицо руками.
– Перестань плакать. – Константин продолжал гладить ее по волосам. – Это не по плану, но приближает развязку. Все это значит лишь то, что в самые ближайшие дни чертов эксперимент будет закрыт. На этот раз – навсегда.
– Наших видео достаточно?..
– Даже если и недостаточно, назад пути нет. Я смогу убедить полицию, даже если это станет последним, что я сделаю.
Продолжая баюкать Иви в своих руках, доктор Грэм понимал, что теперь пытается исправить собственную ошибку не только ради Боузи Дугласа.
Теперь ему вдвойне было кого терять.
Сегодня
Константин мчался в психиатрическую клинику Святого Иоанна на полной скорости, выжимая из своего «Мини Купера» максимальное количество лошадиных сил. Всего десять минут назад он получил сообщение, которого, если быть предельно честным, дожидался со вчерашнего вечера:
«Приоритет на месте
Вези вторую ♥»
К дурацким смайликам, которые, по обычаю Робби, венчали собой самый жуткий смысл, доктор Грэм так и не смог привыкнуть.
Чем, с точки зрения адекватности, хуже была ситуация – тем веселее иконки Бланшард подбирал. И даже без погружения в суть телефон хотелось выбросить куда подальше.
Но сегодня все должно было подойти к развязке, а потому собранность и трезвость ума требовались Константину намного сильнее, чем когда-либо.
Безрассудство Джереми Оуэна, приправленное комплексом бога, на этот раз, выходило за все мыслимые и немыслимые рамки. Узнав об эксперименте – неважно, как много, – он притащил в клинику Боузи! Нет, этого, конечно, доктор Грэм и ожидал, но наблюдать за своими опасениями воочию все же было тяжко. На что рассчитывал этот аферист? Что сможет обыграть Робби Бланшарда и выйти из ситуации абсолютным победителем? Нет, Джереми нельзя было так сильно надеяться на чувство собственного превосходства. Он мог быть достойным союзником в разрешении проблемы, но теперь – просто все испортил и наверняка сам попал под удар.
Еще два месяца назад Грэм приобрел маленький портфель с кодовым замком, зная, что совсем скоро сложит туда все существующие улики и отнесет в полицию. Так и случилось: за пару минут он успел упаковать миниатюрные камеры с зарядными устройствами, копию своего соглашения с Бланшардом и заранее подготовленную флешку, в памяти которой хранились зафиксированные на видео изуверские процедуры.
Эта часть плана была ему предельно ясна и множественно отрепетирована. Однако теперь, при возникновении критической ситуации с Боузи, Константин не мог понять, как сможет быть в двух местах одновременно. Ведь, вполне вероятно, вызволение бывшего пациента может пройти не совсем удачно, и тогда…
Нет, для достижения цели нужно было срочно найти того, кто мог посетить участок, пока он будет на складе. И этим кем-то точно не должна была быть Иви. Точно не она.
Он покинул квартиру, когда девушка была в душе, и сделал это намеренно: в случае успеха она совсем скоро увидится с Боузи, и парень все расскажет ей сам.
А если ничего не получится – ей лучше не знать ни единой подробности об этом дне. Ни единой.
Самого факта провала будет хватать с головой.
Подъезжая к торцевой части клиники, Константин привычно оглянулся в поисках свободного места на парковке. Рабочий день был в самом разгаре, но ни один из сотрудников, привычно бродящих по больничным коридорам, не мог знать, что прямо сейчас, внизу, на полузаброшенном складе разрушается чья-то жизнь.
Выпрыгнув из автомобиля, доктор поспешил ко входу для персонала, все еще стараясь держать себя в руках. С каждым шагом уровень паники Грэма увеличивался, но он не позволял себе поддаться эмоциям и двигался вперед.
Пока из мук вынужденной концентрации – его не вытянул чей-то стон.
Константин остановился и прислушался. Звук доносился до него из закоулка со специальными баками для медицинских отходов. Может быть, ему показалось?
Но стон тут же повторился, и эту теорию пришлось опровергнуть.
Врачебный инстинкт в докторе был значительно сильнее, чем тот мог предполагать. Он собирался лишь проверить и тут же вернуться к делу. Вдруг прямо сейчас от него зависела еще одна жизнь?
Грэм поспешил завернуть за угол и не поверил своим глазам: всем телом прижимаясь к холодной поверхности бака, на асфальте сидел полубессознательный Джереми Оуэн. Прямо у линии роста его седых волос блестело свежее пятно крови.
Константин поспешил присесть возле мужчины и зажечь фонарик на своем смартфоне. Взяв лицо пострадавшего в свои руки, доктор проверил реакцию зрачков на свет. Они сужались. Это было хорошим знаком – если он и получил сотрясение, то легкое, совсем скоро придет в себя.
– Мистер Бодрийяр, вы слышите меня?
– Боузи… – претерпевая сильную боль, бредил Оуэн. – Ему… плохо…
– Я знаю. – Чужое подтверждение очевидного пробуждало в докторе очередной виток гнева, смешанного со страхом. – Но у вас травма головы. Прежде я должен помочь.
– Ты… уже помог… – мужчина вздрогнул, явно пытаясь пошевелиться – но получалось у него очень плохо.
– Господи, Джереми… – Константин на мгновение зажмурился от злости, но продолжил говорить. – Мы не можем терять время! Прямо сейчас вы должны поверить в то, что я никогда не хотел ничего плохого для вашего…
Он осекся.
– …племянника. Я понимаю, как все это выглядело, и клянусь, что вы получите от меня самое развернутое объяснение, но позже. Мне нужно отвести вас в безопасное место и бежать вниз. У вас забрали телефон?
Оуэн попытался кивнуть.
– Тогда берите мой и позвоните тому, кто может сюда приехать. Я сейчас положу его вам в карман и доведу вас до своей машины.
Пока Константин помогал ослабевшему Джереми добраться до «Мини Купера», тот пытался вести диалог.
– Диктофон…
– У вас был диктофон? Его забрали тоже?
– Да…
– Что ж, здесь вам не стоит расстраиваться. У меня есть кое-что получше диктофона.
Константин усадил мужчину на переднее пассажирское сидение и указал тому назад.
– Там лежит портфель, мистер Бодрийяр, в котором находятся видеозаписи, напрямую доказывающие существование эксперимента. Код от него – четыре, восемь, один, пять. Когда за вами приедут, попросите этого человека как можно скорее пойти в полицию и отдать им эту сумку в руки. В первую очередь, они должны проверить флешку, слышите? Я не смогу тянуть время слишком долго. Сделайте так, чтобы они вам поверили и приехали сюда.
– Боузи… – зажмурился Оуэн. – Я не могу…
– Джереми, я иду за ним прямо сейчас. Я буду защищать его, пока не приедет полиция. Поэтому ваша задача – ускорить приезд того, кто сможет нам помочь!
– Понял… – изо всех сил пытаясь сфокусировать взгляд, мужчина коснулся экрана чужого смартфона. – Беги.
Последнее слово он произнес поразительно ясно и четко, и Грэм, услышав готовность Оуэна сотрудничать, приободрился.
А затем – поспешил обратно, к служебной двери.
* * *
Обмануть охрану было несложно.
Предугадывая указ Робби «без экземпляра – не впускать», Константин покинул лифт быстрее, чем амбалы могли это заметить. Когда они спохватились, увидев пустую кабину, доктор Грэм уже бежал до кабинета томографии обходным путем.
Давно не используемые складские помещения всюду были заставлены коробками. От шахты лифта шла развилка: почти бесконечный коридор, ведущий прямо и затем налево, был расчищен и использовался как единственная дорога к процедурной. Небольшой пролет слева позволял достичь нужного места намного быстрее, но сейчас упирался в гору хлама, преграждающую путь.
Доктор Грэм был готов к тому, что его забег будет шумным, но быстрым.
В противном случае он мог оказаться в кабинете только в скрученном виде.
Раскидав неутилизированные медицинские приборы и провода от них и отодвинув все пустые ящики, Константин освободил себе дорогу. Он достиг необходимого поворота уже через минуту и застыл за углом, переводя дыхание. Тяжелый бег двух охранников был слышен откуда-то издалека.
Когда они все-таки ворвались в кабинет, Грэм прислушался к диалогу:
– …Миллер, скажи своему отцу к чертям их уволить! – надрывался Бланшард.
– …Мы следом – думали, он тут, – оправдывались амбалы.
– Думали они!..
Более не медля ни секунды, доктор пробежал остаток пути до процедурной и поспешил войти.
– Добрый вечер, коллеги. Мое присутствие не стоит таких криков.
Эффект неожиданности сработал как нужно. Только что посланные куда подальше охранники в ступоре пялились на Константина, явно страдая от сложного мыслительного процесса. Отменял ли новый указ предыдущий? Или же нет?
– Нам… – разбил тишину один из амбалов.
– Вам – выйти вон, – уже значительно спокойнее скомандовал Бланшард, бегая взглядом по Грэму.
С тех пор как горе-мозгоправ оказался в его поле зрения, Робби прекратил истерить.
Это не предвещало ничего хорошего – лишь то, что тот, скорее всего, предугадывал какой-то несогласованный взбрык от Константина.
Лицо последнего было белее мела. Но не от страха перед оторванным от реальности врачом-экзекутором, а от одной лишь встречи глазами с тем, кто сейчас сидел в кресле.
– Ты не мой дядя… – только и произнес Боузи.
Его зрачки были расширены до предела, а вся мимическая картина лица прямо заявляла: нет, это был не Боузи. Бланшард, Миллер и Уокер уже погрузили парня в сознание тринадцатилетнего Реймонда Бодрийяра. Но тот выглядел намного спокойнее, чем Кейси. Может быть, он успел вовремя, и ДМТ все еще не был введен?
– Я тоже крайне разочарован, мальчик, – теперь совсем привычно ехидничал Бланшард. – Мы думали, он приведет тебе подружку.
– Алису? – как ни в чем не бывало уточнил Рей.
– Но Грэм решил, что мы все законченные идиоты и не будем готовы к такому исходу, – игнорируя вопрос ребенка, продолжал Робби. – Думал, мы слепые и не видим его страсть к облизыванию своих пациентов-фаворитов…
Проговаривая все это, Бланшард подошел к медицинскому столику, на котором хранились ампулы, и бесцеремонно отодвинул от него Уокера.
– Это очень неэтично, Грэм, – с видимым удовольствием подыгрывал Миллер. – Мне кажется, тебе нужно поговорить об этом с доктором Давернасом.
Константин продолжал сохранять молчание. Сказать было нечего. Если что-то и должно было произойти прямо сейчас, оно произойдет.
Отсутствие реакции помогало тянуть время и сохранять рассудок: рассматривая глубоко смотрящего вглубь самого себя Боузи, делать это было невероятно трудно. Хоть Реймонд и не пребывал в ужасе, он выглядел потерянно и нездорово. Еще бы. Мальчишка не понимал, где находится, да и, должно быть, открыто конфликтовал с сознанием Дугласа в его голове.
Он хотел броситься к парню и освободить его, прямо сейчас. Но только терпение могло помочь сохранить жизнь Боузи, и больше ничего.
– В общем-то, девчонка действительно бы пришлась сейчас кстати, – привычно пел Робби, надевая перчатки и ломая пузырек с раствором в своей руке. – Но мы никуда не торопимся и то шоу уже посмотрели. Куда интереснее будет понаблюдать за тем, как ты осознаешь последствия своих действий.
– Тебя так задевает то, что я не подчинился? – наконец вступил в диалог доктор Грэм.
– Н-у-у-у, что ты. – Бланшард пожал плечами и принялся набирать жидкость иглой. – Ты переоцениваешь и свою ценность, и мое тщеславие. Мы что, в детской сказке? Я говорю о твоем нарушении врачебной этики, о котором справедливо подметил Миллер.
Набрав нужное количество раствора, Робби выбросил стекляшку и повернулся к Грэму лицом.
– За то, что ты сделал, предусмотрены штрафные санкции. Они пойдут тебе на пользу во всех смыслах.
Быстро шагая, доктор Бланшард пересек кабинет и подошел к Константину вплотную. Очаровательно улыбнувшись, он вложил в руку своего коллеги шприц.
– Укол ДМТ ты сделаешь сам.
Доктор Грэм почувствовал, как внутри все похолодело. Так выглядело его худшее наказание.
Нет, они еще не вводили психоделик. И тому была веская причина.
Все присутствующие понимали, что погружение Боузи в финальную точку может оказаться для него летальным. И Робби хотел, чтобы Константин произвел казнь сам.
Сколько времени уже прошло с момента его разговора с Оуэном на парковке? Пятнадцать минут? Может быть, двадцать?
Нет, все еще слишком мало для того, чтобы Джереми успел все организовать. Времени просто не было, но его все еще требовалось растягивать.
– Ты сказал, что еще рано, – вдруг влез в россказни Робби Уокер. – И ты видел, как его организм реагирует на процедуры. Он может не перенести. Его мозг уже в отключке, даже без психоделика. Это нонсенс!
– Я сказал рано, потому что тогда доктор Грэм еще не явился, – все еще улыбаясь, ответил Бланшард. – О том, что может случиться, я осведомлен.
– Тогда на кой черт нам лишаться приоритетного?! – крайне недовольно прокомментировал происходящее Миллер. – Это тебе что, расходный материал, чтобы им разбрасываться? Введем только на демонстрации, раз попытка всего одна.
– Успокойтесь, коллеги, у нас есть девчонка, которая точно все перенесет, – пожал плечами Робби. – Ее приоритет повысился после процедуры, и вы об этом знаете.
– Но нам не хватит…
– Заткнитесь, – почти спокойно произнес Бланшард. – Дайте Грэму столкнуться лицом к лицу со своим истинным я.
Константин сделал шаг вперед. Он мог начать драку, но их было трое. Еще двое значительно более крепких парней ожидали новых команд в коридоре. Что будет, если он сейчас врежет Робби и начнет отбиваться от остальных? Бланшард разозлится еще сильнее и введет ДМТ сам. Пока полиция явится, все уже произойдет. И спасать Боузи будет уже поздно.
Мог ли он продолжать тянуть время? Мог ли рассчитывать на то, что после введения инъекции его присутствие, его голос, лицо – все это поможет сознанию Дугласа, сейчас утопающему в наваждении Реймонда, проснуться, выбраться из этого чертового лифта? Получится ли у него прервать это мучительное погружение в смерть?
– Думай-думай, Грэм, – продолжал издеваться над Константином Робби. – Интересно, что сейчас мучает твою черепную коробку. Не переживай: если все сделаешь, как нужно, ты сохранишь лицензию. Возможно, мы даже оставим тебя в проекте, если нам понравится результат. А то, что произойдет с Боузи, отвадит тебя от грубого нарушения границ твоих пациентов в дальнейшем.
Бланшард следовал за доктором Грэмом по пятам. А потому видел, как глаза Константина покраснели, а скулы задергались. Было неясно, какую эмоцию сдерживает мужчина: гнев, горечь или же их ядерную смесь?
– Держу пари, горе-мозгоправ, ты уверен, что я все понял только сегодня… Но я хочу, чтобы знал о том, что все было ясно еще на процедуре с девчонкой, – теперь Робби вел свой монолог так дружелюбно, как мог. В конце концов, Константин направлялся к креслу, и это было именно тем, чего он добивался изначально. – Ты совершенно не умеешь скрывать свои эмоции, даже если думаешь наоборот! Тебе бы с этим поработать, говорю абсолютно серьезно.
Следующих слов Грэм уже не слышал. Он опустился на колени перед Реймондом и взял его правую руку в свою. Получив, наконец, внимание от взрослых, мальчик сфокусировал взгляд.
– Вы можете позвать моего дядю, сэр?.. – растерянно спрашивал Рей. Казалось, он уже был не уверен в том, что его могли вытащить отсюда. – Я очень устал. Хочу домой.
Чувствуя, как слезы все же скатываются по его щекам, Константин горько улыбнулся.
– Конечно, Рей. Вы скоро увидитесь.
– Правда?
– Да. Но сначала мне нужно дать тебе лекарство.
– Это такое же, как колит себе дядя?
Грэм поднял голову, чувствуя, как теряет остатки самообладания.
Господи боже, Джереми Оуэн, лучше бы тебе успеть!
– Да, Реймонд. – Сглатывая слезы, доктор показал мальчику шприц. – Ты же взрослый мальчик и не испугаешься?
– Нет! – с восторгом улыбался Рей. – Знаете, у меня есть кролик…
– Ева, – подрагивая всем телом, прошептал Константин. – Да, я знаю.
– Точно! Наверное, вы – мой друг. Просто я об этом забыл!
Где-то на заднем плане послышалось цоканье.
– Робби, мы долго будем наблюдать за этим спектаклем?! – возмущался Миллер. – Ей-богу, ты уже начинаешь меня раздражать.
– Ничего не знаю, – хихикал Бланшард. – Я в восторге!
Грэм отпустил руку мальчика, вставил шприц в катетер и медленно надавил на рукоятку поршня.
– Послушай меня, Реймонд. Когда ты окажешься в темном, тесном месте, помни только об одном: дядя спасет тебя. Придет за тобой совсем скоро. А ты должен быть смелым и дождаться его. Не кричать и не плакать. Ты понял?
Взгляд Рея вновь расфокусировался:
– Как же хочется спать… – только и успел произнести он.
В следующий момент в коридоре послышались крики. Кто-то бежал сюда. И их было много.
Уокер подскочил на месте:
– Бланшард, что за?..
Глаза Робби увеличились вдвое, и он засуетился на месте.
Двери в бывший кабинет томографии распахнулись. Внутрь ввалилась группа мужчин – без формы, но с оружием. Позади них, опираясь на крупную рыжеволосую женщину, стоял до смерти напуганный Джереми.
– Мистер Бодрийяр, сейчас! – что было сил заорал Константин.
Сопровождающая дернула мужчину за собой и помогла ему быстро добраться до кресла, в котором сидел Боузи.
Оуэна потряхивало так, словно через электрошоковую терапию проходил он, а не его племянник. Но, несмотря на это, мужчина поспешил обхватить парня руками и прижать к себе.
Тем временем в Мёрмёр
Реймонд колотил в стенки лифта что было сил. Он успел съесть тот заветный кусочек пирога от Мари, поспать и нажать на кнопку с сотню раз, не меньше. Поначалу он даже хвалил самого себя за сообразительность – ведь дядя не находил его уже довольно долго. Но с тех пор как он ударился головой и его руки были грязными – все стало только хуже.
Было так больно, что в сон тянуло снова. И что-то необъяснимо тревожное и страшное давило на него и внушало мысль о том, что спать больше нельзя. Нет, нужно выбираться! Но ни одна стенка не поддавалась, а дверца и вовсе теперь будто срослась с кабинкой. Его должны услышать! Должны помочь!
Силы иссякали, и воздуха будто бы становилось все меньше и меньше. Куда он исчезал? Тут же совсем не было никаких дырок… И почему дяде не становилось лучше? Если бы не его болезнь, они бы сейчас могли собираться к завтраку и болтать о том, как Сэм смешно прыгает, если ему кинуть тот шершавый шарик…
Руки мальчика слабели. Он больше не мог бороться с желанием свернуться в клубочек и, наконец, расслабиться. Может быть, все-таки уснуть – не так плохо? Вдруг, когда он откроет глаза, Мари и Герман уже будут рядом, будут расспрашивать о том, где же он так долго пропадал…
Вдруг послышался грохот. И еще раз, и еще. Кто-то кричал и звал мистера Бодрийяра. Это было обращение к дяде? Его искали? Как странно, их дом такой маленький, разве здесь можно кого-то потерять?
Шум продолжался еще какое-то время, а затем в кабину лифта проник яркий свет.
Реймонд хотел сесть, встрепенуться, но что-то прижимало его к стенке, как лапа назойливого монстра. Он не давал подняться и открыть глаза.
Следующим, что почувствовал мальчик, были знакомые теплые руки. Дядя нашел его! Рядом что-то кричала Мари, но он не мог разобрать слов.
Воздуха снова было достаточно. Мальчишка чувствовал это и вдыхал его ртом часто, словно выброшенная на берег рыбешка.
Герман плакал, прижимая племянника к себе.
– Больше никогда… – шептал он. – Никогда.
Две недели спустя
В аэропорту было шумно. Июльское солнце заглядывало в панорамные окна, освещая павильон ожидания теплым светом. Большая часть пассажиров на вылет расположилась на вездесущих металлических креслах с дырочками (и зачем только нужны были эти дырочки?), кто-то бродил по магазинам в поисках сувениров, и только единицы сидели в кафе с крайне дорогими закусками.
Дороже закусок был только кофе, который и собирались выпить Иви с Боузи, усаживаясь друг напротив друга за стол.
Они были не одни. Доктор Константин и Джереми Оуэн собирали в руки все чемоданы и сумки, так как намеревались оставить молодых людей наедине. От серьезного вида последнего отвлекал лишь пластырь у линии роста волос.
– Боузи, – строго проговорил Оуэн. В его эмоциях не было и намека на присущее ему шутовство. – Помни о том, что нам нужно вернуться в больницу ровно через час. И закладывай сюда пробки. Кофе – только маленький и с молоком.
– Да хорошо, хорошо, – закатил глаза Дуглас. – Ты можешь дать мне хоть немного личного пространства?
– Не в ближайшие полгода, – хмыкнул Джереми. – Восстановишься, выйдешь на работу – тогда поговорим.
– Все будет нормально, пойдем, – похлопал мужчину по спине Константин. – Ив, следи за товарищем.
– Конечно! – наконец, вклинилась девушка, чувствуя себя почти оскорбленно. – До прошлого года уж как-то я справлялась, Оуэн.
Доктор Грэм мягко улыбнулся своей возлюбленной, упрашивая ее этим жестом проявить понимание. Ив вздохнула:
– Идите, я напишу, как мы закончим.
Когда друзья, наконец, остались одни, Иви быстро сделала заказ, а затем протянула свои руки вперед и сжала ладони Боузи.
– И чего он теперь всегда суровый такой?
– Ага, – Дуглас пожал плечами. – Но, мне кажется, это не из-за меня, а из-за Лолы. Она теперь к клубу его вообще не подпускает, постоянно отправляет ко мне в больницу. Говорит, больничная еда отвратительна, и я похудею еще сильнее, если буду ей питаться.
– И что, правда настолько невкусно? Как ты себя чувствуешь вообще?
– Нормально, – Боузи искренне улыбнулся. Его вид практически не был болезненным. Разве что кожа была чуть серее обычного, но в остальном – все было в порядке. – Просто уставший. Но еще пару недель – и все пройдет. А про еду… Ну, с твоей, конечно, не сравнить, но есть можно.
– Мой подарок придется в тему.
Иви наклонилась к единственной сумке, что у нее оставалась, и вытащила оттуда увесистую коробку с бантиком.
– Сюрприза из этого делать не буду, – поджав губы, сказала девушка. – Это блинница, на которой я готовила для тебя те самые блины. Ею просто пользоваться. Обещай, что, как вернешься домой, приготовишь?
Боузи рассмеялся.
– Еще бы! Я сфоткаю для тебя. Со всех сторон.
– Спасибо.
– У меня тоже есть подарок. Но я упаковал плохо, как и всегда!
– Зи-зи, перестань, у тебя нормально получается.
– В общем, вот.
Парень достал из переднего кармана своей черной худи тонкий сверток. Оберточная бумага напоминала старинную газету.
– Но будет круто, если ты распакуешь его тут, – протягивая свой презент, тихо проговорил Дуглас.
Иви с видимым интересом вскрыла упаковку и вытащила содержимое.
– Твоя…
– Шапка, да, – Боузи пожал плечами. – Извини, это может выглядеть странно, но я не надевал ее с тех самых пор, как… Гхм…
– Да, я помню, не говори. – Иви прикрыла рот рукой. На ее глаза наворачивались слезы.
– …И с тех пор я, знаешь… Стараюсь быть другим. Но, когда мы с тобой все делали вместе, я был таким. И, несмотря на то что я хочу становиться лучше, то мое состояние было настоящим, искренним. И все светлые моменты, которые я тогда испытывал, принадлежали тебе и только тебе.
Ручейки слез образовывали белые дорожки на тональном креме Ив.
– Я… – Она вдруг подскочила с места и поспешила обнять Боузи. Но легонько, зная, что тот, хоть и бодрится, все еще чувствует себя не очень устойчиво. – А знаешь что?
Вернувшись на свое место, Иви натянула серую шапку на себя и рассмеялась сквозь слезы:
– Так и буду ходить! Пока не вернемся.
Друзьям принесли кофе.
С недюжинным удовольствием отхлебнув от своей крошечной чашки (о, как он скучал по кофе!), Боузи грустно улыбнулся и решился задать вопрос.
– Я так и не спросил, надолго ли вы уезжаете. Если честно, все это время просто боялся услышать твой ответ.
– Я не знаю… – Иви пыталась стереть слезы пальцами, но боялась испортить макияж. – Ему предложили преподавать как минимум для тех, кто поступит в сентябре. Но все может пойти не так, и мы вернемся.
– Все будет отлично, – кивнув в подтверждение своих слов, сказал Боузи. – Давай только созваниваться почаще. Можно и по аудио, и по видео…
– Ну, конечно! – заверяла девушка. – Господи, да я буду трезвонить тебе каждый день!
Дуглас улыбнулся.
– Извини, что спрашиваю и об этом… Но у Константина ведь больше нет проблем? Он сможет сегодня вылететь спокойно?
Иви замахала руками:
– Нормальный вопрос! Конечно, все в порядке. Его вызывали для допроса несколько раз. И то, не потому что хотели приобщить к делу. Ну, ты уже знаешь, что анализы не показывают наличие ДМТ в крови. Поэтому они не могли понять, что с тобой произошло, и предполагали, что все мы что-то скрываем. Именно на этот счет.
– И как решили вопрос?
– Вообще-то, очень помогло то, что в день, когда Лола приехала за Оуэном и они вместе вызвали подмогу, Джереми вспомнил о детских личных делах в своей машине. Этого прям сильно не хватало для контекста. А еще – Давернас все пытается усидеть в своем кресле, а потому пустил полицейских вниз. Сделали повторный обыск и нашли эти ампулы. В тот раз все же ордера не было… Ну, и это была не совсем полиция.
– Да уж, спасибо недооцененным связям Джереми Оуэна, – Боузи покачал головой. – Я все пенял на него за это, но пригодилось.
– Ладно, больше на этот счет ни слова не произнесу! – строго заявила Иви и показала, как закрывает себе рот на замок. – А то сейчас явится твой дядюшка, и полетят головы. Я раз десять пообещала ему, что мы продолжаем хранить все обстоятельства дела в секрете от тебя.
– Только одно скажи… – вздохнул Боузи, заранее предугадывая ответ. – Они же понесут наказание?
Иви тяжело вздохнула.
– Могли бы более тяжелое. Но да, понесут. Например, Миллер. Папаша сдал его с потрохами, лишь бы оставаться чистым.
– Меня интересует сынок Камерона.
– Бланшарда так и не нашли. – Девушка опустила глаза. – После того как его выпустили из-под задержания под подписку, его и след простыл. Только обещай, что не будешь думать обо всем этом и бояться. Пожалуйста.
– Я больше ничего не боюсь, Иви, – уверенно заявил Боузи. – Больше точно ничего.
В этот раз он взял девушку за руку сам.
– А ты? Ты больше не вспоминаешь?
– Про Кейси? Нет, совсем нет. Я пропила курс успокоительных. Иногда только думаю о Тине, Тиге, Самсоне и Аде. И плачу. Но совсем чуть-чуть.
Теперь подступивший к горлу комок одолевал Дугласа. Он посмотрел на свои колени и тихо произнес:
– Не хотел говорить об этом, потому как все же был не в себе тогда. Но в какой-то момент, еще до прихода Константина, мне казалось, что я умираю. И тогда я сначала увидел Реймонда, в его комнате. А потом – пришли они. Все четверо. Они поняли, что я не могу очнуться, и начали меня щекотать. В общем, я не буду настаивать, что это было чем-то, кроме обычного сна под воздействием анестезии, но в тот момент, когда мы встретились в моем сознании, у них все было хорошо. Теперь Тина у них главная.
– Это здорово, Боузи. Это очень-очень здорово.
Парень кивнул и сквозь слезы улыбнулся.
Тех, кого давно не было в живых, пора было отпустить.
– Сейчас напишу Константину, – тихо сказала девушка. – Скоро начнется посадка, а вам – пора ехать.
* * *
Джереми помог Константину дотащить все сумки до ограничительной линии и пожал ему руку. Иви вновь аккуратно обняла Боузи и широко улыбнулась:
– Напишу, как только мы приземлимся!
– Спасибо, Ив.
Девушка подошла к Грэму и взяла свой фиолетовый чемодан.
Дуглас, как и его дядя, пожал руку доктору на прощание и решился произнести:
– Хочу спросить кое-что напоследок. А ты отвечай как врач, а не как обычный человек, хорошо?
Константин рассмеялся:
– Спрашивай, Боузи.
– Нас было шестеро. – Парень украдкой посмотрел на Иви, искренне надеясь, что не заденет ее этим своим высказыванием. – И все равно именно я ощущал все это реальнее всех. Почему?
Оуэн инстинктивно положил руку племяннику на правое плечо.
– Это иллюзия, Боузи, – с легкой улыбкой ответил ему доктор. – Мы с тобой до сих пор не знаем ничего о чувствах других детей, об их ощущениях или связи с усопшими родственниками. Просто так вышло, что все мы были внутри твоей истории. И ты рассказывал нам ее от и до.
Помахав напоследок, доктор Константин и Иви пересекли ограничительную линию и отправились на посадку.