— А сейчас такой человек, с таким опытом в парке с ребятишками мяч гоняет! — воскликнула подошедшая Ольга.
— Спасибо за комплимент, — сказал Порогов. — В свое время я пытался рассуждать, что буду делать, когда дверь в кабину пилотов будет захлопнута. Глядел на тех, кто переступил эту черту, и понимал — в сторожа.
— Кто знает, вы, может быть, еще и переодетый агент ЦРУ, — пошутил Мартынов, — который специально попал в зону, чтобы узнать все наши секреты.
— Может быть.
— Действительно, чего вы торопитесь, — неожиданно сказал светловолосый, с холеным лицом мужчина. — Рассказали бы о себе, о своей работе. Сегодня мы здесь у Оли организовали выездное заседание нашего штаба. Делаем мозговую атаку. Высказываем разные, в том числе и на первый взгляд бредовые, идеи. Кроссполярные перелеты, экспедиции, поставки по ленд-лизу.
— Может, мне своей пилой для наглядности выпилить вам глобус, — пошутил Николай. — А заодно пару самолетов. Чтоб уж летать так летать! Хотя бы пока на деревянных.
— Если можно, называйте меня Ольгой. Мне так удобнее, — поглядывая на Порогова, сказала она, когда они выехали на трассу.
— Как скажете.
— Знаете, Николай Михайлович, извиняюсь, я ведь тоже летала. В аэроклубе у Славы Цветкова. На Як-52. А потом ушла на телевидение. Делала передачу «По городам и весям». Зрителям вроде бы нравилась. Сейчас я хочу сделать совсем иную программу. Чтобы она охватывала не только пространство, но и время. Чтоб она была познавательной, воспитывающей, как для подростков, так и для взрослых. Авиация, покорение полюса, высадка на «Крышу мира» папанинцев. Спасение пассажиров парохода «Челюскин». Забытые экспедиции Седова, Русанова, Брусилова, Колчака, Санникова. Полярные перелеты Чкалова, Громова. Тайна гибели «Святой Анны», самолета Леваневского. Попытаться понять, о чем думали эти люди, что ими двигало. Это же так интересно. Ребята подсказали, что планируются кроссполярные пробные и коммерческие полеты. Чем сейчас пичкают телезрителя? Мыльными операми, бесконечными репортажами из Думы. Есть «Поле чудес», «Что? Где? Когда?». Да вот оно, поле чудес, реальное продолжение что, где и когда в истории России. Белое безмолвие и человеческий дух. Бороться и искать, найти и не сдаваться. Так, кажется, написал Вениамин Каверин в «Двух капитанах».
— Это слова английского поэта Альфреда Теннисона, — сказал Порогов. — С этим девизом шел к Южному полюсу Роберт Скотт. Кстати, у него в экспедиции было двое русских. Но его опередил на месяц норвежец Амундсен. Скотт погиб на обратном пути. На месте его гибели установлен дубовый крест. На нем слова: «Бороться и искать, найти и не сдаваться».
— Откуда вам это известно? Нет, вы меня удивляете все больше и больше.
— А еще живы прекрасные полярные летчики. Они, кстати, почти все работали на перегонке самолетов с Аляски. Например, Федор Перов. Перов вывез в Антарктиде из сгоревшего лагеря бельгийских полярников и получил высший орден Бельгии — Золотого Льва. Наверное, еще жив Петр Гамов. Он перегонял по ленд-лизу американские «кобры» с Аляски. Однажды ему пришлось, спасая самолет, взлетать с коротенькой льдины. Американцы говорили, что они бы бросили самолет. А он взлетел, и самолет тот попал на фронт и громил немцев. Жорж Шишкин с Михаилом Кузнецовым в условиях полярной ночи спасли полярников на станции «Северный полюс-25», с малой высоты выбросили им продукты, топливо. А после, под руководством Бориса Грубия, был совершен бросок к Южному полюсу с посадками на станции «Молодежная». Тогда планировалось за два дня снять полярников и привезти их домой в Ленинград. И они это выполнили. Кузнецов, кстати, летал на нашем сверхзвуковом самолете Ту-144 и снимался как каскадер в фильме «Разрешите взлет». Вот какие у нас летчики. Они опередили не только американцев. Они опередили свое время. А вообще мне, Оля, нравится ваш настрой. Только я не уверен, что ваше начальство одобрит это направление. Здесь же нет секса, порнухи. История авиации, полярные экспедиции — это взлет нации. А сегодня в потребе падение, самокопание, страсть к наживе. У вас не будет спонсоров.
— Ничего, найдем. Ребята носятся с проектом воссоздания и постройки легендарного АНТ-25, на котором Чкалов и Громов летали через Северный полюс. Опыт уже есть. Слава Цветков, еще в советское время, по старым чертежам построил по заказу «Мосфильма» точную копию «Ильи Муромца». Представляете, как это было непросто сделать. Кагэбэшники делали все, чтоб разогнать самодельщиков. Но ребята вопреки всему довели дело до конца. На ней они с космонавтом Игорем Волком даже подлеты делали. Когда на международной конференции по аэронавтике в Париже внуки Сикорского узнали, что в Союзе строят копию «Ильи Муромца», то пообещали два миллиона долларов на тот проект. Но наши гордо отказались. Когда киношники увидели «Илью Муромца» в натуре, они обалдели. Сейчас его забрали в музей, в Монино. А началось все с американского Чкаловского комитета. Они прислали факс с предложением построить для них АНТ-25. И подтвердили готовность выделить два с половиной миллиона долларов. На том факсе была подпись самого вице-президента Соединенных Штатов Альберта Гора. Ребята пораскинули мозгами: ну хорошо, закажем мы самолет и передадим американцам. Россия с того, как всегда, ничего не получит. Тогда они разработали собственный проект «Престиж России». В нем уже предполагается воссоздание двух самолетов. На Саратовском заводе нашли те самые двигатели, на которых Чкалов с Громовым летали в Америку через полюс. Нашлись и конструкторы, они готовы по сохранившимся чертежам сделать пару точных копий АНТ-25. Ребята планируют перевезти самолеты в Анадырь. Там собрать и перелететь в Ванкувер. И участвовать в авиационных шоу на территории Соединенных Штатов, а после у нас в Жуковском. Один самолет передать американцам. Сегодня мы ищем спонсоров с нашей стороны, написали письма в Государственную думу Селезневу. Он поддержал проект. Строев тоже — за. Сейчас мы все документы решили передать в правительство Илье Клебанову. Он курирует авиационную промышленность. Моя задача снять фильм об этом перелете. Думаю, он окупит все расходы. Но для начала, для рекламы, мы решили привезти американцам фильм о полетах по ленд-лизу.
— О-о-о! Да у вас серьезные намерения! И люди за вас хлопочут солидные.
— А вы думали, что я головой только по мячу могу попадать, — рассмеялась Ольга. — Мы разыскиваем старые американские самолеты, которые во время войны перегоняли на фронт и которые по пути потерпели аварию. Говорят, некоторые из них до сих пор лежат в сибирской тайге. Американцы готовы заплатить большие деньги, чтобы они были у них в музеях.
Наконец-то за последние годы Порогов вновь как бы вернулся в свою родную стихию, когда он мог говорить и вспоминать события, фамилии, факты, как свои собственные победы и достижения, потому что и сам в какой-то мере был причастен к небу и к полетам на Севере. И самое главное: Ольга с удовольствием поддерживала этот разговор.
— Вот что, давайте зайдем ко мне, — предложил Николай, когда они подъехали к его дому. — Я вам покажу фотографии тех самых летчиков, которые перегоняли самолеты из Аляски по ленд-лизу. Это займет немного времени. А то, как правило, на улицах Москвы разлук не видят встречи. Разлук не узнают бульвары и мосты…
— Постойте, постойте, ведь это же стихи. Напомните следующую строчку…
— Что-то вроде того, что на Пятницкой свернул я в переулок. Толпу разлук оставил до поры.
— Вспомнила: со всех сторон я слышал ровный шорох. Угрюмый шум забвений и утрат. И было им, как мне, давно за сорок…
— И был я им давным-давно не рад, — улыбнувшись, закончил строчку Николай. — Так что, зайдем и вспомним остальные?
Поколебавшись немного, Ольга согласилась зайти.
Уже в подъезде он стал лихорадочно вспоминать, в каком виде оставил квартиру, не разбросаны ли вещи, не оставил ли на столе немытыми кружки. А то полез наводить порядок в чужом багажнике, а дома черт ногу сломит.
Нет, все было на месте, чисто и прибрано. Ольга, оглядев прихожую и увидев на стене огромную полетную карту, с неподдельным интересом стала ее рассматривать. Карта осталась у Николая от прежних времен, он повесил ее неподалеку от входа, чтоб завесить пустую стену. На ней красными флажками были обозначены города, где ему довелось побывать, а черной тушью нанесены трассы, по которым ему пришлось водить самолеты. Под картой в углу стоял выпиленный им из поваленного в парке дуба стол. Столешницу Николай собрал из трех круглых, плотно подогнанных плит. Глядя на него сверху, не сразу можно было догадаться, что плиты соединены между собой потайными шпонами. Поверхность стола была обработана шлифовальной машиной и напоминала красноватый ребристый лепесток. Этим столом Николай гордился и, честно говоря, когда приглашал Ольгу, ему хотелось показать не только фотографии, но и свою столярную работу. Он читал, что Бунин для настроения засыпал в ящики стола антоновские яблоки. Ему нравилось, что от его стола пахнет деревом и рукам приятно прикасаться и лежать на гладкой и теплой поверхности. Чуть выше над столом висели фотографии из Боснии: Радован Караджич, Ратко Младич, Николай с автоматом.
— А это где вы сфотографировались? — спросила Ольга, увидев фотографию обнимающих Порогова космонавтов Андриана Николаева и Виталия Севастьянова.
— Да мы работали одно время в одной комиссии. Поднимали отечественную культуру.
— И вы, зная таких людей, пилите бревна!
— Каждый делает то, что умеет, — сказал Николай. — Да вы присаживайтесь. Сейчас я чайку организую, а вы пока посмотрите фотографии.
Он принес из комнаты альбом, Ольга взяла его, провела ладошкой по гладкой поверхности стола.
— Я увидела вот эти годовые кольца на срезе и подумала, что там есть мое кольцо, ваше, моего сына.
— Там есть и более старые. Этому дубу было больше двухсот лет. Его, пожалуй, видели цари. Он появился, когда о нас не было ни слуху ни духу. Странно, что вы об этом заговорили. Когда я растапливал вам баню, меня посещали те же мысли. Я подумал, что, наверное, в человеке есть такие же кольца, которые держат в себе всю информацию о каждом годе. Какая была погода, что с ним происходило? Так что, Оля, иногда и древесный спил может навести на некоторые размышления.