Эшли глубоко вздохнула.
— А если Корд продолжает что-то утаивать от меня?
Сестра Берниза посмотрела на нее проницательным взглядом.
— Тогда разве это не долг твой, как жены, выяснить это?
Об этом Эшли не подумала.
— Да.
— Потому что ты все еще любишь его. Иначе не согласилась бы участвовать вместе с ним в этой программе.
— Вы правы. Я люблю его больше, чем раньше, — тихо сказала Эшли. — Вы бы видели, как он обрадовался известию о ребенке!
— Этого следовало ожидать. Эшли… поскольку ты обратилась ко мне, я должна тебе вот что сказать: на карту поставлены три жизни. Безусловно, благоденствие такой прекрасной семьи, как у тебя, стоит того, чтобы за него побороться.
Эшли склонила голову.
— Я понимаю. Просто мне нужно было еще раз услышать от вас, что вы в меня верите.
— А ты могла сомневаться в этом?
— Нет, — взволнованно прошептала Эшли.
— Узнаю свою девочку. А теперь… не будем заставлять твоего мужа ждать дольше.
Сестра Берниза, высокая царственная женщина с приветливой улыбкой, которая располагала к ней людей, встала со стула и направилась вместе с Эшли к выходу. Увидев их, Корд тотчас же вскочил.
Они обменялись рукопожатием. Монахиня широко улыбнулась ему.
— Мои поздравления будущему отцу.
— Спасибо, сестра, — сердечно поблагодарил ее Корд. — Я рад снова увидеть вас.
— С нетерпением жду того момента, когда смогу взять на руки вашего малыша.
— Я позвоню вам сразу же, как он родится, — пообещал Корд.
— Буду ждать. — В ее серых глазах мелькнул огонек. — Прежде чем уйти, вы можете заглянуть в часовню и вознести хвалы Господу за то чудо, которое Он даровал вам. Я тоже помолюсь за вас.
Она многозначительно посмотрела на Эшли. Потом перекрестилась и исчезла в глубине коридора.
Корд вопросительно взглянул на Эшли.
— Где эта часовня?
Она откашлялась.
— Справа, за дверью.
Они молча вошли в маленькую скромную комнату и сели на последнюю скамью. Корд, сложив руки, наклонился вперед. Эшли закрыла глаза и вознесла благодарственную молитву. А еще она молилась о том, чтобы ее возвращение с Кордом домой не оказалось ошибкой.
— Эшли? — произнес он, как только они сели в машину.
Услышав, каким тоном он произнес ее имя, она нервно напряглась.
— Да?
— Помимо одеяльца, которое ты шьешь, ты уже приготовила что-нибудь для ребенка?
— Нет еще. — Ей было неприятно признаваться в этом, но из-за отсутствия денег и места, где она могла бы держать детские вещи, она отложила это на потом. — Я ждала, пока перееду в…
— Чего, черт возьми, никогда не будет, — резко оборвал он ее. — Мне нужен номер телефона. Я позвоню владельцу и скажу ему, чтобы он сдал квартиру кому-то еще.
Эшли вздрогнула.
Корду нужно подтверждение. И притом немедленное.
— Это не он, а она. Я позвоню ей, как только мы вернемся в больницу.
Она чуть ли не осязаемо ощутила, какое облегчение он почувствовал после ее слов.
— Ты подписывала договор об аренде?
— Да. На шесть месяцев.
— Я позабочусь об этом, — пробормотал он и сменил тему. — Раз ты возвращаешься со мной домой, почему бы нам не купить кое-что сегодня с доставкой на дом в понедельник?
Она попыталась представить себе, в каком шоке будет Шейла, но не смогла.
— Но мы еще не подготовили детскую!
— Сделаем это на следующей неделе. А до тех пор сложим все в комнате рядом с нашей спальней.
Нашей.
Эшли никогда не чувствовала себя уютно в том доме, особенно в спальне. Другое дело, конечно, когда Корд был с ней вместе. Но это было так давно. Как бы она хотела возвратиться в домик смотрителя, к той жизни, в которой они оба были так счастливы!
Но этого не будет. Корд, естественно, хочет жить в родовом доме Макнайтов, где родился и вырос. Хотя воспоминания об отце не особенно для него приятны, он любил свою мать, и этот дом для него всегда будет связан с ней.
Эшли следовало более бережно относиться к его чувствам и выбросить из головы образ Шейлы, развалившейся на его кровати.
— Ты не очень устала? Мы можем заехать в магазин? — настойчиво повторил он.
Хотя внутренняя борьба забрала все ее силы, Эшли не решилась огорчать его.
— Нет, не устала. Но скоро обед. Нам необходимо вернуться вовремя.
— Ультразвук был важнее. Можем по дороге схватить гамбургеры. Я хотел заехать в «Форси».
Корд помнил!
Ее охватило волнение. В «Форси» продавалась всевозможная мебель, в том числе детские колыбельки, кроватки, комоды, крошечные кресла-качалки и кукольные домики. Все было ручной работы и представляло собой имитацию старинной мебели девятнадцатого века.
До того как они с Кордом выяснили, что, видимо, никогда не смогут иметь детей, Эшли заставляла его заезжать в этот магазин каждый раз, когда они бывали в Солт-Лейке.
После того как они расстались, Эшли пришлось оставить мысль о том, что она сможет иметь такие дорогие вещи, но Корд, очевидно, ничего не забыл. Он знал, что она всегда была неравнодушна к мебели из натурального дуба. Такая мебель будет особенно хорошо смотреться в комнате мальчика.
Когда они подъехали к магазину, Эшли дрожала от возбуждения и восторга. Они были теми же, что и прежде, но все теперь стало другим. Потому что за то время, пока они ехали от приюта, Эшли согласилась положить конец их раздельной жизни и жить с ним снова вместе.
Хотя в душе она считала, что им надо обсудить еще некоторые детали.
В больнице у них общая спальня, но Эшли еще не готова к близости. Сначала ей предстоит лицом к лицу встретиться с дьяволом.
К сожалению, приходилось опасаться, что у Корда на этот счет совсем другие мысли. Неуловимая перемена произошла в нем, пока они ходили по демонстрационным залам. Каждый раз, как он шептал ей что-то личное на ухо или по-хозяйски обнимал за талию, от него исходила осязаемая чувственная энергия.
Когда они вошли в демонстрационный зал, в котором были выставлены ее любимые вещи, он встал у нее за спиной и, обняв руками за живот, притянул Эшли к себе. Возможно, Корд и не представлял, какие эротические чувства пробудил в ней. Ей чуть не стало плохо. Ноги стали ватными, и она всей своей тяжестью повисла на его руках.
— Так я скажу, чтобы нам прислали все это?
От его севшего голоса ком встал у нее в горле.
— Т-тебе тоже это нравится? — в конце концов проговорила она.
Он прошептал ей в шею, пахнущую свежим лимоном:
— Я выбрал это давным-давно.
Щемящие нотки в его голосе позволили ей глубже заглянуть в его душу. Не все люди одинаково относятся к детям, но Эшли поняла, что этот момент был таким же особенным для Корда, как для нее. Что бы ни произошло в будущем, он никогда не будет относиться к своему отцовству как к чему-то само собой разумеющемуся.
Эшли продолжала бы с удовольствием стоять так в его объятиях, но в зал вошли другие покупатели.
— На следующей неделе купим все остальное, — вполголоса произнес Корд. Он взял ее за руку и подвел к ближайшей стойке, за которой стояла продавщица.
Пока Корд оформлял покупку и давал адрес для доставки, он держал Эшли за руку, словно боясь, что она может исчезнуть.
По дороге в больницу они остановились, чтобы съесть по гамбургеру. Они говорили о своем ребенке, о том, какими родителями хотят быть. Обсудили разные подходы к воспитанию детей и пришли к полному взаимопониманию.
Эшли еще никогда не испытывала такого удовлетворения. Все, казалось, происходило в каком-то полусне, когда весь мир предстает в розовом свете.
Наслаждайся моментом, говорил ей внутренний голос. Тебя ждет в доме Шейлы совершенно другая жизнь.
Но сестра Берниза убедила ее. Она должна во имя Корда, во имя их брака и их ребенка выяснить всю правду. Раз и навсегда. Разговор с монахиней заставил Эшли задуматься о многом.
Оглядываясь на свою жизнь в приюте, Эшли могла вспомнить лишь один тяжелый период. Это был период, когда ее изводила Марша. То время было настолько ужасным, что Эшли постаралась выбросить его из головы и вспомнила о нем только во время разговора с сестрой Бернизой.
До появления Марши Эшли никогда не встречала неискренних людей. Ей не приходилось сталкиваться с такой подлостью. Эта девочка использовала каждый подходящий момент, чтобы причинить ей боль.
Эшли была настолько наивной, что совершенно недооценивала коварство Марши. Похоже, ту же самую ошибку она допустила с Шейлой.
Корд поклялся, что его мачеха все подстроила. Если это так, то Эшли, убежав из дома восемь месяцев назад, только подыграла Шейле.
Точно так же Эшли вела себя и в приюте. Она изо всех сил старалась не чувствовать боли, пыталась избегать Марши, чтобы снова не произошло что-нибудь ужасное.
— Эшли! Мы уже приехали.
Она моргнула, очнувшись от своих мыслей.
— О чем это ты думала с таким горьким выражением на лице? — полушутя спросил Корд, но Эшли почувствовала, что он обеспокоен.
— Я… я немного нервничаю, волнуюсь, смогу ли стать хорошей матерью, — покривила она душой. На самом деле она была обеспокоена настолько, насколько беспокоится любая будущая мать, думая о том, сможет ли справиться с огромной ответственностью.
Как всегда, его улыбка перевернула ей душу.
— Ты прирожденная мать. Я в этом не сомневаюсь.
Сказав это, Корд прижался губами к ее губам. Потом вышел из машины и помог выйти ей.
Любое его прикосновение обжигало ее огнем. Хорошо, что им еще несколько дней предстоит прожить под надзором. Кругом чужие люди, и им трудно будет остаться наедине.
Эшли страшилась того дня, когда они с Кордом займутся любовью. Оказавшись в его постели, в его объятиях, она расслабится и снова окажется уязвимой и открытой для боли.
Возвращение с Кордом домой окончательно покажет, удастся ли им сохранить брак. Это будет таким испытанием, о котором она даже думать боялась.
Корду вряд ли это понравится, но она должна окончательно выяснить вопрос с Шейлой, прежде чем стать его женой в библейском смысле этого слова.