– Не прибедняйтесь. Если вы видели автопортрет Рафаэля Санти, то представляете, что особых физических форм он не имел: покатые, как у женщины плечи, печальный, скептический взгляд, длинная шея.
– Зато что он натворил! Вы были в «Эрмитаже»? Там есть два подлинника Санти – «Мадонна Конестабиле» и «Святое семейство».
– Вот как раз сегодня и у нас по плану посещение музея, – Наташа внимательно посмотрела на полицейского. – Вас интересует живопись?
– Ах, понимаю. Мы не задержим вас долго!
И подумал скепически:
«Ну, уж, как получится».
А вслух ответил:
– Вы знаете, мои любимые художники Иероним Босх, Питер Брейгель из Нидерландов и сюрреалист из другого времени – испанец Сальвадор Дали. Ни одной картины этих фантастических классиков в Эрмитаже нет. Но совсем недавно в музее Прадо в Мадриде прошла выставка Босха, приуроченная к пятисотлетию его смерти. Организаторы сумели из музеев всего мира собрать практически все картины этого мастера. Чтобы получить работы из Вашингтона, Лондона, Берлина, Парижа, Роттердама пришлось даже вмешаться королю Испании Филиппу–шестому. Вы знаете, Питер Брейгель являлся последователем Босха, был так им увлечён, что подписывал свои картины его именем, хотя сам имел невероятный талант. А мне посчастливилось попасть в Испанию на эту выставку, а заодно побывать в музее самого знаменитого каталонца Сальвадора Дали.
– Про каталонца Дали понятно, он на родине находится, а вот художник из Нидерландов настолько популярен в Испании?
– Вы знаете, я считаю, что великие мастера имеют национальность чисто номинально. На самом деле, они не принадлежат даже сами себе. Босха в разные времена называли по- разному: алхимиком, еретиком, шизофреником и даже инопланетянином. И вообще это очень таинственная фигура. А яркой коллекцией произведений Босха музей Прадо обязан страсти испанского монарха Филиппа второго. Это он, ещё при жизни собрал самую большую коллекцию работ великого Иеронима.
Наташа оказалась по-настоящему удивлена. В глубине души она считала полицейских, включая собственного мужа, недалёкими солдафонами. Женщина скрыла своё изумление и только, как будто про себя, сказала:
– Странные пристрастия. Я нахожу этих живописцев достаточно мрачными и мистическими.
– Что вы, их картины можно рассматривать часами. Они призывают к размышлению. Это вам не тупой «Чёрный квадрат» Малевича.
Женщина усмехнулась и пожала плечами на столь резкие высказывания об искусстве, но спорить не стала.
За разговором они спустились вниз, Наташа сообщила мужу, что их доставят с ветерком до места. А он и обрадовался, потому что это дело оказалось весьма занимательным, тут было на дчем подумать. Он пару раз звонил в Стамбул своему приятелю и тот, хоть и нехотя, но давал кое-какую информацию. И вообще, Эрин никогда бы не сказал об этом жене, но ему уже изрядно поднадоели музеи, фонтаны, прекрасные виды, старинные дома и вся эта архитектура, в которой он ничего не смыслил. Он никак не мог понять различия между барокко и рококо, между романским стилем и готикой, между арт-деко и модерном. Да и зачем ему это? Достаточно того, что город произвёл на него впечатление, а жена, так вообще пищит от счастья, будто миллион в лотерейку выиграла.
Шапошников ждал их. Он внимательно просмотрел документы, присланные из соседнего отделения полиции, и понял, что муж с женой с туристическими целями отправляются из Турции в Россию. В аэропорту Стамбула, случайно, обнаруживают труп, который по странному стечению обстоятельств, оказывается гражданином России. Новоскворецкий, судя по билетам, предполагал прилететь так же в Санкт-Петербург, но попал прямиком на стол к турецким судмедэкспертам. Пара приземляется в Питере, устраивается в отеле, и позднее ужинает в ресторане «Приют странников». Утром женщина случайно видит репортаж с питерского канала по телевизору. Всё тот же ресторан, и в нём, в компании какого-то турка, ужинает мужчина один в один похожий на того мужчину, которого они очень чётко видели мёртвым. Эта неугомонная пара решила наведаться на студию и переговорить с журналистом Вельяминовым Захаром. Они позвонили, и попросили его о встрече вечером. Опоздали на несколько минут – появились не в семь, как договорились, а минут на десять позже. Когда зашли в кабинет, то обнаружили мужчину, истекающего кровью. Турок, плюс ко всем странным совпадениям, оказался ещё и полицейским. Сообразил быстро. Приказал жене вызывать полицию и скорую, а сам вышел на крыльцо и перекрыл выход для тех, кто пытался покинуть помещение. Таких желающих оказалось немного, потому что рабочий день закончился, и почти все сотрудники разошлись по домам. Так и стоял, пока не приехали все экстренные службы. Врачи появились буквально через семь минут и констатировали смерть, потому что мужчина скончался до их появления. Убили его примитивно быстро и жестоко. Убийца не разводил церемоний, ткнул заточкой несколько раз куда попало, от этого крови натекло много. По всей видимости, убийца ускользнул за несколько минут до появления пары, прихватив с собой орудие убийства. А не встретились они по одной простой причине: дом, в котором находится студия, построен в начале прошлого века и имеет чёрный ход во двор. Об эом знали только сотрудники студии, потому что бегали туда курить. На железной двери запасного выхода навешан английский замок. Значит, у преступника или есть ключ, или тот, кто курил последним, не захлопнул за собой дверь. О безопасности студии не беспокоились,– владельцы запирали сейфы и кабинеты, когда уходили, а после восьми вахтёр обходил помещение и проверял все замки и окна. Преступник, похоже, знал это и решил наведаться до восьми. А самое главное, убийца прихватил процессор компьютера со всей информацией. Оперативники опросили жильцов дома, но ничего конкретного не узнали. Одна пенсионерка, правда, обратила внимание на тёмный автомобиль, который стоял несколько минут во дворе. Но она не запомнила марку, кто выходил и потом садился, не видела. Кажется мужчина в тёмной одежде и в кепке, а может это был и не мужчина вовсе, пожилая женщина наблюдала за перемещениями тёмной фигуры из окна третьего этажа и что-то рассмотерть определённо не могла, да и не старалась вовсе, мало ли кто шляется и по какой надобности! Да и сегодняшняя мода перепутала всех -мальчиков с девочками, юношей с девушками, только старики остаются стариками.
О самом журналисте сведений набралось немного: двадцать девять лет, родом из небольшого посёлка Берёзовска, что под Нарвой, там по сей день и живёт его мать. Он окончил какие-то журналистские курсы в Питере, сначала кропал небольшие статейки о шоу бизнесе для журнала, а потом попал на этот канал. Был женат, сейчас в разводе, детей нет, жил один, во владении квартира в элитной новостройке. Этот факт несколько озадачил сыщиков – стать богатым на журналистике можно, но не до такой степени!
«Похоже, придётся объединять эти два дела, – подумал Шапошников. – Это не может быть совпадением, надо как следует проверить этого журналиста».
Хоть его товарищ Власов Ваня предоставил всю информацию по делу об убийстве сотрудника канала, полицейский надеялся, что узнает что-нибудь новое от свидетелей. И не ошибся.
Наташу начало мутить от табачного дыма. Они уже битый час талдычили, как всё происходило. Мужики активно, в три горла смолили сигареты. Её муж попал в свою стихию, он быстро влился в общий поток предположений, гипотез, догадок и версий.
«Эта песня хороша, начинай сначала, – подумала женщина. – Десятый раз, как попка одно и то же. День можно считать испорченным, планировать посещение музея сегодня уже нет смысла».
Рафик сидел за своим столом и почти не участвовал в беседе, а только что-то записывал. Задавал воросы крепкий, светловолосый, симпатичный мужчина.
«Вид серьёзный и в то же время задорный, лицо покрыто веснушками, голубые глаза, – незаметно рассматривала его Наташа. – Это тот возраст, когда молодой, энергичный, импульсивный парень превращается в мужика с взвешенными словами и поступками».
На вопросы они отвечали быстро и без запинки. Шапошников и так почти всё знал из турецких документов, лишь хотел всё услышать сам, в надежде уловить новую, прежде незамеченную информацию. Пока эта симпатичная пара повторяла всё, что уже было написано. И постепенно допрос перешёл в обмен мнениями.
– Вы раньше встречались со Станиславом Новоскворецким? – полицейский увидел недоумение на лицах гостей и поспешил пояснить. – Это мужчина, который скончался в аэропорту.
– Нет, – отвечала Наташа, потому что именно она, первая обнаружила тело.
– Какой у него был багаж?
– Только сумка-портфель под головой.
– Он лежал на креслах обутый или туфли стояли на полу?
– В обуви.
– Кто-то рядом с вами показался подозрительным?
– Абсолютно нет. Обычная толкотня зала ожидания.
– Почему вы сразу не перешли в международный терминал, а остались в местном?
– Там курилка два на два и народу битком, как в курятнике. Ах, вот чуть не забыла! – и тут женщина, как фокусник, вытащила из кармана какой-то листок. – Это я подобрала под креслом, на котором лежал покойник.
Шапошникоа посмотрел на записку. Листок вырван из блокнота, ряд цифр с пробелами записан чёрным фломастером.
– Вы считаете, что это принадлежало мёртвому мужчине?
Женщина пожала плечами:
– Вы расследуете убийство, вы и решайте, улика это или простая бумажка.
– Почему вы не отдали этот листок турецкой полиции?
– Всё произошло так быстро, а тут ещё подошло время, идти на посадку. Сунула в карман и забыла про эту бумажку.
Шапошников не был уверен в том, что эта записка представляет хоть какую-нибудь полезность – мало ли какой мусор мог валяться в многолюдном зале, но на всякий случай положил листок в папку. Решил позднее рассмотреть внимательно, или отдать криминалистам, может, они вытянут что-нибудь толковое.
– Скажите, от чего скончался мужчина? – спросил Эрин. Он опасался, что с ним, со свидетелем, а не с коллегой, кто-то станет делиться информацией. Но светловолосый, статный русский оказался парнем открытым и даже словоохотливым.