ла до такой степени, что нож не берёт.
Рита спрятала улыбку – усохшая колбаса это итальянский сервелат, у которого срок годности более шестидесяти суток. Заморский деликатес стоил больших денег, и всё-таки не шёл ни в какое сравнение с ароматом вот этих сосисок. Она сглотнула слюну, а Павел шутливо раскланялся:
– Дамы, прошу к столу.
Ели молча и с аппетитом. Синицын очень старался угодить женщинам, хотя не имел особенного опыта по приготовлению, сервировке завтраков, да и вообще готовил крайне редко. В глубине души мужчина был необычайно счастлив, что Рита позвонила именно ему. Он по-настоящему испугался за неё и рванул из квартиры, в чём уже задремал.
Компания расположилась за широким обеденным столом, поедая салат и сосиски. Паша подливал кофе и подкладывал джем. За суетой он хотел спрятать свои чувства. Его взгляд тянулся к Маргарите, хотелось тупо уставиться и, ничего не говоря наблюдать, как она держит вилку, промокает салфеткой губы, поправляет волосы.
– Скажите, Павел, – спросила хозяйка дома, – кто бы это мог быть в доме вчера?
– Во-первых: давайте на ты. Во-вторых: скажу честно – не знаю. Скорее всего, проник воришка. В кабинете есть сейф, по всей видимости, искали деньги. Что-то спугнуло преступника, наверное, он свернул поиски, когда услышал, как к дому подъехала машина, – Павел поднялся и начал собирать тарелки. – С минуты на минуту появится слесарь, он проверит все замки и заменит на входной двери.
– Спасибо Павел, за завтрак и вообще за то, что вы здесь. То есть ты, – поправилась Маргарита.
Катерина помалкивала, только стреляла огромными глазами. Она чувствовала, что между этими людьми простреливают искры. Подруга помогала Павлу прибирать на столе, а Рита включила телевизор. Как всем ни хотелось сохранить этот хрупкий покой – не получилось. Марго допивала остывший кофе и слушала, что курс доллара опять поднялся, что предвыборная кампания в Америке набирает обороты, что в Питере начинаются гастроли знаменитой цирковой труппы «Дю Солей» и наконец, молодой журналист из отдела криминальных новостей сообщил:
– При загадочных обстоятельствах скончался известный, питерский бизнесмен Станислав Алексеевич Новоскворецкий. Из проверенных источников стало известно, что тело обнаружено в аэропорту Стамбула. Причина смерти выясняется. Правоохранительные органы не дают никаких комментариев. Ведётся следствие.
Троица молча, ещё несколько минут слушала о трудном становлении бизнесмена и предположения о том, кому он мог помешать, как телефоны ожили и затренькали разными голосами. Рита поднялась, выдернула штепсель стационарного аппарата, потом поставила на беззвучный режим сотовый и объяснила, ни к кому не обращаясь:
– Нет желания и сил объясняться с любопытными. Позже, через газеты и местный телевизионный канал сообщу о месте и времени похорон, – она обратилась к Павлу сухо и по-деловому. – Ракурс нашего с тобой сотрудничества меняется. Надо выяснить обстановку на фирме, поговорить с менеджерами, выяснить, с кем заключены контракты, сколько человек числится в данный момент по штату. Договор мы с тобой подписали, показывай всем, если откажутся давать какую-либо информацию.
– Теперь всё это принадлежит тебе, – констатировал Павел.
– Вот именно. И я хочу выяснить что именно и в каких количествах. Я занималась только магазином, а в обороты торгового дома не лезла, даже не знаю номера банковских счетов.
– А я вызову такси, поеду домой, переоденусь и на работу, – Катерина легко подскочила и направилась к двери.
– Даже не думай, – Рита перехватила подругу за руку. – Я тебя увезу. А по дороге, мне надо кое о чём с тобой поговорить.
– А ты что, одна будешь целый день? – забеспокоился Павел.
– Сначала увезу Катю, потом в свой магазин, ещё надо решить много вопросов по поводу похорон – выбрать гроб, одежду, место на кладбище… О, Боже! – Рита закрыла лицо руками и громко всхлипывая, заревела. Катерина подскочила и обняла подругу за плечи.
Павлу категорический тон Маргариты не понравился, но перечить не стал – понимал, как ей сейчас тяжело. План действий адвокат составил собственный и решил следовать ему ни с кем не советуясь. Сначала надо дождаться слесаря, а потом самая важная задача – покормить старенькую Фусю. Она появилась в его квартире давно и случайно. В этот день он получил развод с женщиной, которая изменила ему, которую никогда и не любил, но привык к ней, и был благодарен за годы прожитые вместе. Павел Валентинович – успешный адвокат, возвращался домой пьяный с одной мыслью:
«Была без радости любовь – разлука будет без печали!»
В это время стояла промозглая погода, снежно вьюжило, и к ночи дороги покрылись ледяной коркой. Уже находясь в своём дворе, изрядно выпивший Павел подскользнулся и грохнулся спиной об асфальт. При падении сильно ударился затылком и даже на несколько секунд потерял сознание. Когда открыл глаза, то в свете уличного фонаря, увидел под крыльцом своего подъезда замёрзшего котёнка, который не издавал ни звука, и лишь тоненькую шёрстку трепал ледяной ветер. Ещё лёжа в нелепой позе на ледяном асфальте, он понял, что это судьба, потому что с высоты своего роста он прошагал бы мимо, и никогда не заметил того, кто нуждается в его участии. Паша кое-как поднялся, радуясь тому, что не переломал костей и посадил трясущуюся и грязную находку за пазуху. В его жизни никогда так близко не присутствовали животные – мать считала, что с ними появляется зараза, хоть не уточняла какая, но приносить в дом Мурок и Тузиков запрещалось категорически. И вот сейчас, сидя в прихожей и рассматривая пушистую находку, Паша толком не знал, что необходимо делать в таких случаях, и решил правильно – отмыл и накормил. Вот тут, стало понятно, что у чёрно-белого котёнка отсутствует голос. Утром следующего дня они посетили ветеринара и провели некоторые процедуры. Вот тут произошло ещё одно открытие, оказалось, что имя необходимо давать женское. Так в жизни адвоката появилась Анфиса. Анфиса для гостей, для знакомых, для родственников, а для него, Павла – задушевная подруга Фуся. Сейчас он мысленно представил, что Анфиса при виде его усядется терпеливо у дверей, будет смотреть с немым укором и беззвучно открывать розовый ротик с белыми остренькими зубками. Они так много лет безраздельно пренадлежали друг другу, что понимали без слов мысли и поступки. Так как Фуся с рождения не имела голоса, то научилась выражать свои чувства на лохматой мордочке. Павел знал, когда она возмущена, когда крайне взволнована, когда хочет укорить, а когда неимоверно соскучилась. Они проводили чудесные, уютные вечера возле телевизора, иногда посещали родителей Павла на даче. Однако Синицын видел, что отправляясь к старикам, котейка делает ему одолжение. Там совсем не разрешалось запрыгивать на стол, ей никто не предлагал ароматный сыр и нежный паштет, а рацион всё больше состоял из обглоданных куриных костей. Павел тайком подкармливал её колбаской, а вот мать могла огреть полотенцем, если кошка мешалась под ногами. Фуся снисходительно терпеливо относилась ко всем без исключения пассиям хозяина, когда они появлялись в их квартире, но всегда заявляла на него свои права – заглядывала в спальню в пикантные моменты – прыгала на колени, лезла на руки и облизывала лицо. Кошка словно объясняла неразумным: мол, ты-то пришла и ушла, а мы принадлежим друг другу до самого хвостика.
Из коттеджного посёлка они разъехались незамечеными. Да особо их никто и не преследовал. Круг её знакомых только-только проснулся и ещё переваривал информацию, а журналисты, наверное, ещё не решили в каком месте лучше поймать вдову – дома или на работе. Павел немного задержался, дожидаясь слесаря. С Маргаритой они договорились встретиться в торговом доме «МарС» к полудню. Женщины вышли из дома и направились к автомобилю. Марго ловко лавировала на своей машине в общем потоке автомобилей и, не поворачивая головы, чтобы не отвлекаться от дороги разговаривала с подругой:
– Кать, ты только сразу не отказывайся, подумай! – Рита сделала паузу. – Я хочу тебя поставить на своё место, директором магазина.
– Ты что с ума сошла? Я могу умножить только дважды два! – улыбнулась такой нелепой идее Катерина.
– Умножать найдётся кому, важно контролировать, – подруга нервно крутила руль. Она решила, во что бы то ни стало уговорить сокурсницу. – Ты понимаешь, я одна не управлюсь со всеми делами. Мне нужен свой, доверенный человек. Я тебе водителя с машиной выделю, соответственно оклад приличный, не то, что в твоей культуре.
– А что в моей культуре? – обиделась Катерина. – Да, зарплата грошовая, только когда я на репетицию прихожу, на меня тридцать пар искренних глаз смотрит. Для них я кумир, богиня!
– Ну, извини! – сбавила обороты Рита. – Но обещай, что подумаешь.
– Обещаю! – Катя улыбнулась и поцеловала подругу в щёку. – Спасибо за доверие.
У Новоскворецкой имелись свои планы. Сейчас она должна побыть одна. Маргарита сделала несколько звонков и заехала в один бутик на окраине города, чтобы приобрести платье, шляпку, перчатки и кое-какие аксессуары, чтобы выглядеть на похоронах соответственно – элегантно и в меру гламурно. В другой конец города поехала специально, чтобы не встретить знакомых, она всё ещё не была готова к соболезнованиям и состраданиям. Мысли о том, что она сама должна заняться всеми приготовлениями для похорон вгоняли её в беспросветную тоску. Она позвонила на фирму и предупредила секретаршу Алевтину Степановну и бухгалтера Марию Константиновну, что ей понадобится их помощь. В кабинете мужа Маргарита Петровна появилась около двух часов. В приёмной толпились какие-то люди, но Рита, не обращая не на кого внимания, кивком пригласила лишь секретаршу. Алевтина Степановна работала на фирме со дня её основания и поэтому все взлёты, падения, удачи и проблемы происходили на её глазах. Иногда Маргарита пыталась уловить хоть какие-то перемены во внешности или характере женщины, но все попытки были тщетными – она не меняла свою причёску, стиль и привычки. Тогда Рита была против того, чтобы в чине секретарши ходила титястая, длинноногая девица с поволокой в глазах и в короткой юбке. И когда в череде вот таких представительниц появилась строгая, уже немолодая женщина, с седыми, кудрявыми волосами, в очках и с ярким маникюром, Рита поняла, что это именно то, что им нужно. Если что-то не умеет – научится! Зато претендентка на место секретарши обладала самым главным – говорила на английском, владела компьютером, варила чудесный кофе, самое главное не совала свой нос туда, куда её не приглашали, и не комментировала происходящее без надобности. Сегодня Алевтина Степановна выглядела, так как всегда – кудрявые, пепельные волосы, очки, неизменный маникюр. Лишь покрасневший нос и заплаканные глаза выдавали её чувства. Она подошла к столу и сдавленным, задушевным голосом заговорила: