А Павел находился в расстроенных чувствах. Тот образ, который он создал, немного покосился, потерял яркость и даже видоизменился. То, в чём полиция обвиняла Риту, не укладывалось в голове адвоката, и в то же время являлось правдоподобной версией. Павел рассматривал преступление с различных точек зрения, из разных углов и ракурсов, но как не вертел ситуацию, вся выгода от смерти Новоскворецкого доставалась его жене Маргарите.
«Ещё этот Коровин, чёрт бы его побрал»!
Синицын с чувством ударил кулаком по столу так, что подпрыгнул стакан, расплескав виски. Потом глубоко вздохнул и решил исходить из того, что Рита говорит правду, то есть она ничего не знала, Коровина нарядила, чтобы забрать деньги, а Новоскворецкий скончался по чьей-то, пока никому не ведомой воле. Что остаётся после кончины Станислава Алексеевича? Ну, конечно, деньги! Большие деньги, и где они пока никто не знает. Что если взять за основу то, что и Маргарита не в курсе, куда их припрятал муж? Стоп! А ведь кто-то сначала пытался проникнуть в дом, потом шарахнул Риту по голове, опять же пытаясь что-то найти. Или Рита настолько хитра, что выдумала эти истории с таинственным воришкой, который шарил в тёмном доме с фонарём! Но это не выдумка, тоже видела Катерина!
– Всё время забываю, что у неё есть сообщник – Денис Коровин, – Паша не заметил, как начал рассуждать вслух. – Ну что она и кирпичом себя огрела? Или этого качка попросила? А я выступаю в роли идиота, который всегда случайно оказывается рядом. Этакий ненамеренный свидетель.
Паша закурил. Фуся уже уснула, так и не дождавшись разлюбимого хозяина для традиционного ежевечернего чёса. Синицын ещё выпил, затянулся ароматной сигарой и принял решение для начала вытащить Новоскворецкую под подписку о невыезде, а там разберётся, что происходит на самом деле. Документы, которые он видел сегодня не содержат никаких улик и доказательств против Маргариты, а намерения и фантазии к делу не пришьёшь. А вот Коровин пусть выпутывается сам, он ему в адвокаты не нанимался. Павел уснул тяжёлым сном, как только голова коснулась подушки и, как показалось, через минуту проснулся. За окном щебетало весёлое утро. Синицын не шевелился, только открыл глаза. Он понял, что проснулся именно в той позе, в которой силы покинули его.
«Хорошо, хоть успел раздеться, – подумал мужчина, прорываясь сквозь дрёму. Ему вдруг стало беспричинно радостно, и он, рывком поднимаясь с кровати, мурлыкнул себе под нос. – И если есть в кармане пачка сигарет, значит всё не так уж плохо на сегодняшний день!»
Уже стоя под душем и напевая всё тот же припев, он понял, что причина хорошего настроения есть, это то, что он встретится сегодня с Маргаритой.
– Да, выглядишь ты, прямо скажу, не важно, – разглядывая Риту, озабоченно произнёс адвокат. – Голова не болит?
– Посмотрела бы я на тебя, после ночи в камере с тремя пьяными проститутками. Голова не болит, но очень хочется какой-нибудь еды, а больше всё-таки помыться.
– Что первое есть или мыться?
– И то и другое, – криво улыбнулась сухими губами Рита. – Поехали ко мне. Дом то пока ещё мой. В банке сказали, что есть ещё пара месяцев.
– Хорошо. Еду купим по дороге.
– Я так понимаю, что ты в курсе происходящего? – женщина смотрела не мигая.
– Что ты имеешь в виду? – свалял дурака адвокат и понял, что выглядит немного глупо. Он поправил себя. – Конечно, я видел все материалы дела, и знаю об истории с рестораном и переодеванием.
– Надо помочь Коровину, – Рита не трогалась с места. – Это же я втравила его в эту историю.
– Ничего пусть посидит, полиция разберётся и отпустит, если он не виновен, – Паша упрямо тянул Маргариту к машине. – Во всяком случае, адвокат я у тебя, а не у него.
«Да ты ревнуешь?» – подумала Рита и засмеялась одними глазами. Настаивать на своём она не стала, уж если отпустили её, то Коровин вообще не представляет никакого интереса. Она не знала тогда, как глубоко заблуждалась по поводу своего бывшего, а то, что он уже бывший любовник, она знала точно.
В домашней, привычной обстановке, после душа, в уютном халате и домашних тапочках Рита расслабилась, а в голову к Павлу полезли непозволительные мысли. Фантазии и желания он посчитал, нормальной реакцией на женщину, которая очень нравится, но он осадил себя – не время и не место, надо покончить с этой грязной историей, чтобы начать новую с чистого листа. Синицын поднялся из-за стола и неловко крякнул:
– Мне пора, – у порога он остановился. – Так ты всё-таки была в курсе дел, которые происходили на фирме?
– Частично. Я не хотела Новоскворецкого открыто контролировать, и не могла всё пустить на самотёк, насторожилась примерно месяц назад. Мне было неизвестно, куда уходят деньги, и предъявлять претензии и обвинения не имела права. Он мог сказать, что рассчитывается с поставщиками, что партнёры задерживают выплаты, да всё, что угодно. Тогда я решила обратиться к адвокату.
– Кто тебе порекомендовал меня?
– Никто. Я хотела, чтобы это был человек совершенно независимый от сплетен, интриг и ситуации. Уже не помню, кажется, я нашла тебя по рекламе в газете, или интернете.
– Было бы лучше, чтобы я всё знал с самого начала.
Маргарита задумалась на пару секунд, потом что-то про себя решила и подняла на него глаза:
– Я приглашаю тебя на ужин. Сегодня торжественный день, но об этом я расскажу тебе позже. Только заберём кое-кого и кое-откуда. Ты составишь мне компанию?
– С удовольствием, – адвокат возликовал, но овладел голосом. – Я освобожусь около четырёх.
– Прекрасно, я заеду за тобой без пятнадцати четыре.
У Павла из головы моментально выветрились все правильные мысли и снова, немедленно змейкой поползли крамольные. Крамольные, но такие приятные, и он наслаждался этими смелыми фантазиями. Паша мечтал об этой женщине. Постепенно он уговорил мысли правильные, которые вещали ему о том, что надо подождать и разрешить криминальный вопрос, изменить строгую и серую окраску на цвета пастельные, как розочки на простынях в спальне Маргариты. Когда время подходило к четырём, Павел Валентинович отдал распоряжения секретарше Светочке не беспокоить его звонками, отменить вечерних клиентов и перенести встречи на другое время. Адвокат легко подскочил, собрал в портфель бумаги, телефон, снял с вешалки зонт и, прыгая через три ступеньки, припустил вниз. Маргарита забрала Павла возле офиса почти промокшего – сеял мелкий дождь, но он то ли ленился открыть зонт, то ли не обращал внимание на сырые мелочи. Вечерело, городские улицы забились автомобилями, которые спешили после работы по домам. Павел заметил, что они направляются к окраине города. Из-за пробок добирались около часа. Молчали, только радио «Милицейская волна» надсажалось музыкально. Пашу распирало любопытство, но он ничего не спрашивал. Наконец подъехали к старинному особняку, окружённому ухоженным парком. Когда вошли в усадьбу через сурового охранника, Синцын понял, что они держат путь в скорбный дом.
Он видел, сколько нежности и тепла лучилось из каждого её движения. Маргарита приглаживала коротко стриженые волосы, поправляла майку, теребила руки. А мальчик-мужчина с наивными голубыми глазами улыбался, часто кивал и вертел головой. Они вышли в сад прямо из дверей столовой и отправились неторопливо по тенистым аллеям. Дождь кончился, и над клумбами вместе с испаряющейся влагой потянулся аромат петуний, флоксов и гладиолусов. Они направились, неторопясь по садовым тропинкам к плетёной веранде.
– Это мой мальчик, мой сынок, Игорёк, – рассказывала женщина, как будто продолжала некогда прерванный разговор. – Ему сегодня исполнилось двадцать лет.
Павел на секунду остановился и уставился на Риту:
– Ты что его скрывала всё это время? Как тебе это удавалось?
– Осуждаешь?
Её глаза наполнились слезами, но она не отводила глаз, а наоборот как-то пристально и с испуганной настороженностью заглядывала ему в душу.
– Да кто же я такой, осуждать, кого бы-то ни было, особенно тебя!
– Я родила его сразу после окончания института от такого же молодого, неопытного студента. Мы учились вместе в Институте культуры, он на отделении режиссёр самодеятельного театра, а я на хореографии здесь, в Питере. Мы встречались около месяца, а потом решили снять квартиру и жить вместе. Он коренной москвич из состоятельной, благополучной семьи, я же из небольшого, сибирского городка. Росла в доброй, не очень богатой семье, но после первого курса родителей не стало. Осталась только бабушка. Ни его родители, ни моя бабуля понятия не имели о том, что у нас будет ребёнок. Большой живот появился в тот момент, когда пришло время сдавать Госы, и защищать дипломную работу, – Маргарита улыбнулась, вспомнив те дни. – Можешь себе представить, как умилялись, глядя на меня экзаменаторы. Никто на решился особенно давить вопросами – а вдруг я начну рожать прямо в аудитории? Родных решили поставить в известность, как только появится ребёнок. Через год стало понятно, что у мальчика проблемы с психикой. Мы, неопытные, наивные родители, надеялись, что всё можно решить и исправить, носились по докторам и клиникам, но у сына проявилось врождённое психическое заболевание. Отец ребёнка вообразил себя Мейерхольдом, Товстоноговым и Вахтанговым в одном лице. Работать с заводской самодеятельностью полагал делом не достойным для такого талантища, каким он себя считал, он рвался к профессионалам – бегал по театрам и киностудиям. Потом решил, что этот город не имеет столько возможностей, сколько имеет Москва, тем более родители забрасывали его звонками и письмами – звали домой. Да и вообще скоро ему наскучили и наш ребёнок и бесконечные скитания по больницам, мы превратились в обузу, тормозящую его неуёмную, творческую энергию. Он уговорил меня потерпеть немного и как только он встанет на ноги, найдёт работу, то сразу же заберёт нас с Игорьком. Я поверила, – Рита покачала головой. – У меня не было другого выхода. Сначала он присылал кое-какие деньги, а потом и вовсе исчез из нашей жизни. Мы так и не успели зарегистрироваться. В какие-то моменты я впадала в отчаяние и не знала, как жить дальше без денег, без поддержки. К тому моменту бабушка стала старенькой, и просить помощи у неё язык не поворачивался. Я нашла сиделку для Игорька, а сама устроилась на работу. Что я только не делала! И торговала китайскими шмотками на базаре, и мыла пол в подъездах, а вечерами носилась с разносом в ресторане. Вот тогда меня и заметил Новоскворецкий. Сама не понимаю почему, но он очень быстро решил жениться на мне. Это потом я узнала, что произошла какая-то тёмная история и родители настояли на браке, а я в тот момент попала под руку, – Маргарита смахнула слезы. – Я согласилась, почти не раздумывая. К тому времени я могла спать стоя, мои силы и душевные и физические были на исходе. И потом, вместе с браком я получала прописку.