– Свирид, твою мать! Какого хрена?
– Святой отец! Вы же сказали…
– Вы же сказали… – передразнил Черноморов. – А у самого куда голова укатилась? Распускай! Пусть отдыхают, если смогут! И это… там за воротами, метрах в пятидесяти, у дороги лежат два тела. Пусть Рощин и Губов приволокут их сюда и привяжут к столбам муки!
– Понял! Выполню! – крикнул Свирид Яковлев.
– Точно понял? – переспросил святой отец, а когда Свирид кивнул и убежал, добавил: – Идиоты кругом!
Черноморов повернулся, чтобы зайти в церковь, но застыл. В дверях стоял и вызывающе на него глядел Руслан Озимов. Он слегка пошатывался, был бледен, а кожа блестела от пота, но смотрел мальчик твердо и презрительно.
– Что-то не клеится? – дрожащими губами спросил Руслан.
– Вали в свой фургон, – в ярости прошипел Черноморов и добавил: – И молись, чтобы я тебя не избрал сегодня жертвой. Я каждый год убиваю одного мальчика или девочку…
– Да плевать! – Озимов показал рыжему неприличный жест и прошел мимо с гордо поднятой головой.
Пока Черноморов отдавал распоряжения и разговаривал с Русланом, Свирид разгонял детей по фургонам. Двое остальных охранников пошли за ворота – забрать бессознательных детей, а подростки на стенах тем временем выглядывали через узкие бойницы наружу. Андрей Прохоров воспользовался всеобщей неразберихой и выскочил через приоткрытую дверь вслед за мужиками, никем не замеченный. И прижимаясь к стене, чтобы не увидели часовые, пошел вдоль нее, пока не оказался на крутом склоне холма. Не раздумывая, мальчик прыгнул вниз, надеясь сбежать по-быстрому, но в середине склона споткнулся и покатился, закрывая голову руками.
Андрей не знал, пришел ли отец или еще бродит где-то в поисках детей. Но ребенок не подозревал также, что за ним уже наблюдают издалека.
На что надеялся в этот миг Андрей, оставляя Вадима с братом и сестрами в жуткой крепости? Наверное, на избавление и освобождение, а еще – на воссоединение семьи.
Мальчик вышел на извилистую дорогу у подножия холма и инстинктивно повернул направо. И уже скоро дорога вывела его на перекресток, а там кто-то стоял.
Андрей быстро юркнул в кусты на обочине и затих: а вдруг мужики из монастыря уже спохватились и ищут его? Сердце бешено стучало в груди, тяжелое дыхание никак не восстанавливалось. А в душу закрался страх. Что если он не встретится с отцом? Что если не передаст важных сведений? Что тогда? Воображение мальчика тут же нарисовало картину: он давным-давно один, голодный и еле живой, бредет неведомыми тропами в неизвестную даль сквозь туманы, дожди и снег. И надолго его хватит?
А что же тот человек на перекрестке? Почему он не пошел искать мальчика? Может, он не из монастыря? Любопытство взяло верх над осторожностью, и пацан, стараясь не шуметь, начал кустами пробираться к перекрестку. Кустарник превратился в редкую поросль, и пересечение дорог лежало перед Андреем, как на ладони. Человек все еще стоял на асфальте, совершенно открыто, без оружия. Что это? Самоубийственная беспечность или же намеренный расчет на наивность мальчугана? Ловушка?
Но Андрей заметил некоторые странности в поведении человека. Фигура ссутулилась и подрагивала, будто он рыдал. Тут мальчик и впрямь услышал тихий плач, и только теперь понял, что перед ним девушка! Она вдруг отняла руки от заплаканного лица и красными глазами посмотрела вверх, туда, откуда спускалась дорога, ведущая к монастырю.
– Черт! – еле слышно проговорила девушка, но Андрей расслышал очень хорошо, ведь кусты, где мальчик прятался, находились прямо у дороги. – И что мне теперь делать?
Парень уже хотел отступить через кусты, но незнакомка вдруг проговорила:
– Что же я наделала? Зачем отпустила этих долбанутых одних? Чем теперь помочь детям и Ваньке? Все так не вовремя! И зачем этот ужасный лось напал на Прохорова?
Андрей не поверил ушам, и, не сомневаясь более, подскочил на месте и с треском вывалился из кустов на асфальт перед девушкой. Та смотрела ошалевшими глазами, но не двигалась, наверное, испугалась.
– Прохоров! Ты сказала – Прохоров?
– Да, – затравленно кивнула девушка. – Но он погиб…
– Где? Срочно веди меня туда! – скомандовал пацан.
– Там, – указала Варя, а потом вспомнила, что мальчик ей не знаком. – А ты кто такой?
– Сын его. Бежал из Приюта.
– Откуда? – не поняла девушка.
– Ой! Да пошли уже! – недовольный Андрей взял Варю за руку и потянул за собой. Мальчиком двигало огромное желание увидеть отца и помочь остальным детям, а Выдренкова не могла понять, откуда на ее голову свалился этот ребенок.
– Показывай давай! – командовал Андрей. – Да проснись же! Дети в опасности! Нам нужен мой отец!
– Но он умер! – не выдержала Варя и остановилась. Почему это она должна с ним идти?
– Ты видела? – мальчишка нахмурился.
– Да! – кивнула девушка. – Да! Его сбил лось.
– Ты его тело видела? – уточнил Прохоров, сделав акцент на слове «тело». Варя стушевалась и помотала головой.
– Его сшиб лось во-о-от такими рожищами! – Варя даже продемонстрировала «рожищи» руками, но получилось несколько убого и совсем не похоже. – И унес с собой куда-то в кусты.
– Это не значит, что он умер, – мотнул головой пацан. – Я даже уверен в обратном.
– Да не могу я вернуться обратно! – крикнула Варя. – Как ты не понимаешь? У меня там братик! Ванька!
– Ага, – спокойно кивнул Андрей. – Видел его. Их с Юрьева забрали. Ну, и что? Что ты будешь делать? Как спасать? Или опять расплачешься посреди дороги? И будешь жалеть себя и свою жизнь?
– Не знаю, – ответила девушка. Слезы вновь навернулись на глаза.
– Поверь! Пойдем со мной. Покажи только – куда. Нам без отца все равно детей не спасти.
Выдренкова молчала целую минуту – вечность для спешащего Андрея, – потом кивнула, ведь она совсем не знала, как поступить. И Варя с мальчиком пошли через город обратно к перекрестку, на котором лось сразил Михаила.
Большой, размером с ладонь, рыжий жук ползал по корпусу лежащего на боку корабля. Фасеточные глаза наблюдали за округой, длинные усы шевелились, а мандибулы непрестанно двигались, кромсали податливый металл. Податливый потому, что жук выделял органическую кислоту, а она очень хорошо разъедала почти любой материал. Поэтому для Земли насекомое было своеобразным чистильщиком. Рано или поздно подобные жуки расплодятся в немереном количестве и сожрут все, что когда-то построил человек. Сотрут каменные и металлические наросты с лица земли, и ничто уже не будет напоминать о людях, эволюционировавших в обычных паразитов, которые, почувствовав себя единственными хозяевами планеты, чуть ее не уничтожили.
Жук перестал двигаться. Его фасеточные глаза из серого монохрома окружающего мира выделили две нечеткие фигуры, в отличие от всего остального, движущиеся явно к обеденному столу насекомого. Жука это совсем не устраивало, поэтому он раскрыл рыжие надкрылья, распрямил полупрозрачные перламутровые крылья и неуклюже взлетел, громко жужжа.
– Ну, вот и пришли! – сказала Макаренко, указывая на свое «гнездо» на накренившейся вместе с кораблем мачте. Михаил с сомнением осмотрел ржавое судно, бывшее когда-то грозным боевым крейсером.
– Это ж каким ветром его сюда занесло? – высказал он вслух свои мысли, на что Софья пожала плечами.
– Думается, ураганным. Да ты не обращай внимания! Залезай! – и сама, словно дикая кошка, схватившись за поручни, вскарабкалась наверх. – Ну, ты чего там? Особого приглашения ждешь? Так учти: его не будет.
Прохоров ухмыльнулся и тоже схватился за поручень. Одной рукой, другой… и тут же свалился на землю, застонав. Левая рука вспыхнула болью.
– Может, на земле все обсудим? – простонал мужчина. К боли в руке вдруг добавились и все остальные шишки, которые Михаил успел получить за последние дни. И не сосчитать!
– А чем тебе гнездо Совушки не угодило?
– Швы на руке разошлись, – сообщил мужчина, поднимаясь с земли, он вновь чувствовал влагу в районе раны. Сова хотела съязвить, но передумала, спустилась и помогла Прохорову добраться до «гнезда», а потом еще и обработала, и перевязала рану. Михаил поблагодарил, достал из рюкзака сушеное мясо лягухи и протянул Макаренко.
– Что это? Оленина? – спросила она, принимая кусок и обнюхивая.
– Лучше! Лягушатина! – сообщил мужчина и начал жевать свою порцию мяса. Софья скривилась и протянула свою долю обратно.
– А нормальные животные у вас водятся? Обязательно всякую гадость жрать? – спросила девушка.
– Ну, скажем, далеко не гадость, – ответил Михаил, с большим удовольствием уплетая большой кусок янтарного, полупрозрачного мяса. – А другие звери оттого и не водятся, что водится этот. Я даже как-то думал приручить попробовать, но больно уж глупые и прожорливые.
– Бррр, – только и смогла выдавить Сова.
– Как хочешь, – Прохоров забрал кусок мяса и бережно уложил его в рюкзак. Еще пригодится.
– Так ты за детьми сюда пришел?
– Да, – кивнул Михаил. – Кто-то убил моих жен и увез всех детей, кроме Сашки. Она со мной охотилась, когда пришла беда, а сейчас где-то там. И дети где-то там. – Прохоров ткнул рукой с ножом в сторону города. – И мне надо побыстрее найти ее и остальных детишек.
– Не надо уже их искать, – помотала головой Макаренко. – Там они.
– В монастыре? – мужчина аж привстал от волнения, но тут же сел обратно, боясь оступиться и пролететь меж лееров на землю. Достаточно с него на сегодня падений.
– Так и есть, – кивнула Софья. – Я только сегодня сюда прибыла, но уже успела разглядеть на стенах вооруженную охрану. Пока насчитала пару человек, но стены ограничивают мои разведывательные возможности.
– Занимательно, – кивнул Михаил, дожевывая кусок мяса. – А сама-то откуда будешь? И что у тебя за интерес к детям?
– Интерес? – черты лица Макаренко вдруг застыли, словно девушка пыталась сдержать рвущиеся наружу чувства. – Моего отца убили!
– Прости, – Михаил похлопал Софью по плечу.