сю свою массу, а М-6 шел уже почти на предельной скорости. Хороша «инспекция»! Каким же он был дураком. Он смотрел на неумолимо приближающуюся мину во все глаза. Спрятаться от нее негде, и нельзя определить, на каком расстоянии сработает ее дистанционный взрыватель. Она была уже так близко, что Брим знал: ему не прожить и тех шестидесяти кликов, которые длится поворот. Отражательный режим! Вот что может его спасти.
Брим боялся смотреть на демпфер. Если тот подключен — и работает, — он сможет перегнать любой объект во Вселенной, включая и гипермину. Но кто знает, удосужились ли медведи подсоединить отражатель, хотя индикатор неизвестного назначения с надписью «сканирование» горит. Если они все же сделали это и Брим сейчас включит отражатель, есть вероятность, что корабль разлетится на элементарные частицы. Но если даже гипердвигатель и прикончит его, выбирать особенно не из чего. Набрав воздуха, Брим оторвал кусочек металлической ленты, посмотрел в гиперэкраны и двинул луч демпфера вперед.
Когда луч прошел отметку «сканирование», зажегся индикатор «реверс», и корабль слегка накренился. Одновременно вспыхнул индикатор «отражение» и загорелась лампочка с надписью «экстра». Бархатный рык гипердвигателя стал еще глубже. Брим посмотрел в гиперэкран и увидел, что мина как будто заколебалась, но тут же прибавила скорость и опять начала сокращать расстояние, еще ярче сверкая выхлопом своего крошечного гипердвигателя.
Брим двинул демпфер снова… с тем же результатом! Но на этот раз относительная скорость снаряда стала гораздо меньше, а пламя выхлопа полыхало, как маленькая звезда. Брим открыл демпфер еще немного. Теперь мина начала медленно отставать. Бриму пришлось придержать корабль, чтобы обнаружить ее — все еще на расстоянии менее двух тысяч иралов.
Теперь он понял, в чем дело. Притормозив еще раз, он засек курс удаляющейся мины, выровнял свой курс, вслепую нацелил выхлоп гипердвигателя и двинул демпфер вперед до отказа. Ускорение, с которым М-6 рванул в пространство, застало Брима врасплох. В тот же миг гигантский огненный шар окружил корабль — его точно толкала чья-то мощная рука. Но вот шар оторвался и с чудовищной скоростью полетел назад. Однако теперь впереди был Ланир — он рос в гиперэкранах, как летящий навстречу метеор! Брим инстинктивно подал демпфер назад, корпус жалобно заскрипел, и затрещал сигнал «перегрев гипердвигателя». Брим в отчаянии повернул корабль вверх ногами и так заскользил сквозь хромосферу звезды, к ее кипящей фотосфере, — он уже различал отдельные гранулы, и у каждой диаметр был вдвое больше, чем у планеты Авалон. Потом каким-то чудом он снова оказался в открытом космосе, и «Колдун» ревел у него за спиной, как все злые духи Вселенной разом. Но теперь за кораблем тянулся прямо-таки бесконечный шлейф пламени, а с ним какие-то огненные узоры — Брим догадался, что это газы, возмущенные высокоэнергетическим выхлопом «Колдуна».
Смекнул он также, что каким-то образом облетел звезду, что он все еще участвует в гонках и к тому же жив! Обуздав бушующего «Колдуна», пока тот не унес его за пределы Вселенной или не расплавился в собственном адском пламени, он направил корабль по прямой к Дельта-Ганну, пролетел поворот и завершил круг со скоростью 121,31М!
В этот момент его КАППА-экран ожил:
БАШНЯ АЛЬКОТТ ВЫЗЫВАЕТ ИМПЕРСКИЙ М-6Б АЛЬФА.
БАШНЯ АЛЬКОТТ ВЫЗЫВАЕТ ИМПЕРСКИЙ М-6Б АЛЬФА.
КАК МЕНЯ СЛЫШИТЕ?
Буквы были слегка размыты. Брим догадался, что взрыв повредил его систему гиперсвязи — возможно, даже расплавил наружную антенну.
СЛЫШУ ВАС, БАШНЯ АЛЬКОТТ,
Передал он, направляясь к Оните на седьмой круг.
ВСЕ В НОРМЕ И ПОД КОНТРОЛЕМ. ВЗРЫВ ОБЪЯСНЮ ПОСЛЕ.
Закончив поворот, он прошел сквозь мерцающее радиоактивное облако — свидетельство его последнего избавления от козней Лиги. Он обогнул Ланир и опять понесся к Дельта-Ганну. Этот круг он завершил со скоростью 103,56М — так же как восьмой и девятый.
На десятом, заключительном, круге Брим увидел вторую мину. Он знал, что она должна быть: раз уж Облачники не пожалели усилий ради него, они скорее всего припасли то же самое и для его партнера. Мина была еще далеко и только начинала свою восходящую спираль, чтобы настигнуть Молдинга на его шестом круге, но Брим уже различал ее веретенообразную форму с торчащим колпаком камеры. Ничего, этот снаряд подождет имперского линкора, который отведет мину в Авалон — а там уж пусть ИЗО думает, предъявлять обвинение или нет. Все равно скоро выяснится, что старалась Лига зря: он закончит полет, превысив скорость Валентина не меньше чем на 1,24М, а второго шанса у Облачников не будет.
Через двадцать циклов он направил М-6Б в бреющий полет над вечерними огнями Авалона, пронесся над озером Мерсин (вызвав при этом звуковую волну, которая, согласно жалобе городских властей, снесла макушки деревьев на протяжении тридцати кленетов) и пролетел задом наперед между колоннами со скоростью четыре тысячи пятьсот кленетов в метацикл, выиграв Кубок Митчелла навсегда с запасом больше 2,24М световой скорости. Затем, плавно облетев трибуны, он без единой ошибки посадил свой маленький корабль.
Молдинг так и не полетел — рисковать больше не было необходимости. Кубок Митчелла навсегда превратился в имперскую вешалку для шляп.
Ранним утром следующего дня Брим осторожно выбрался из объятий Анны и вышел в гостиную, где увидел на информационном экране версию генерала Драммонда относительно ночных событий.
…Новости с гонок Митчелла. Знаменитый гонщик, карескриец, лейтенант-коммандер Имперского флота Вилф Брим побил все существующие рекорды скорости и навсегда завоевал Кубок Митчелла при средней скорости 101,8М. Однако его шеррингтоновский аппарат М-6Б серьезно обгорел, едва не попав в аварию.
По сведениям, полученным от генерала Гарри Драммонда, Брим проявил чудеса пилотского мастерства, избежав столкновения с неким объектом — как полагают, старой космической миной, реликтом войны сорок второго века за Сверкающий Глаз. Победоносный М-6Б отправили в ремонт сразу же после праздничной церемонии, в то время как Имперский Флот тщательно прочесывает ближний район космоса в поисках других опасных артефактов.
Корабль после реставрации будет установлен в Научном музее Авалона. Там его можно будет увидеть в рабочие метациклы…
Брим только головой покрутил. Кем только не довелось ему побывать после войны — от затюканного штатского до «знаменитого гонщика» и лейтенанта-коммандера. А еще он нашел свою любовь. Теперь он совсем не тот человек, каким был, придя во Флот зеленым младшим лейтенантиком четырнадцать лет тому назад. Прежде всего, он стал гораздо увереннее.
Он с наслаждением потянулся, а из спальни вышла Анна в кружевном пеньюаре. Ее длинные каштановые волосы в очаровательном беспорядке рассыпались по плечам.
Обняв Брима жестом собственницы, она поцеловала его в нос.
— Это просто позор, что мерзавцам из Лиги все так и сошло с рук, — проворчала она, сонно глядя на экран. — Они должны получить то, что заслужили.
— Думается мне, они уже получили, — хмыкнул Брим, сажая ее себе на колени. — Они приехали за Кубком Митчелла, а убрались восвояси ни с чем.
— Да, Вилф, я понимаю. Но все-таки они пытались убить тебя, и меня просто бесит, что им ничего за это не было.
— Худшего наказания для них не придумаешь. Уж очень им хотелось заиметь нашу вешалку для шляп. — Он развязал поясок ее пеньюара. — И вряд ли стоило связываться с их дисквалификацией, раз победа осталась за нами. Этак гонкам вообще пришел бы конец.
Анна с улыбкой положила голову ему на плечо.
— Ненавижу политику, — проворковала она, освобождаясь от своего легкого одеяния. — Случись такое в бизнесе, я просто разорила бы этих подонков и навсегда убрала бы их с деловой арены.
— У нас это называется войной.
— Да, и похоже, что тебе, любимый, они войну уже объявили.
— Они это сделали давно, Анна. Я уже привык.
— А я вот, Вилф, — с внезапно участившимся дыханием сказала она, — никак не привыкну к тому, что ты со мной делаешь.
— Тебе не нравится?
— Я этого не сказала. Просто мой «Дауд Энтерпрайз» уходит в полдень, и если ты думаешь о том же, что и я, лучше нам начать прямо сейчас. Я ведь больше месяца тебя не увижу.
Ближе к вечеру Брим стоял под пасмурным небом на почти опустевшем поле гипердрома и смотрел, как последние поддоны с диагностическим оборудованием грузят в белый служебный фургон. Позади него — там, где не далее как прошлой ночью, когда его венчали лаврами победителя, ликовали толпы народа — ветер свистал среди покинутых ангаров и трибун и пустые фалы флагштоков щелкали о голые металлические шесты. Смятые стаканчики из-под кф'кесса катались по бетону, серые валы на озере Мерсин шли унылой чередой, точно ряды солдат в линялой форме. Брим включил обогрев в своем плаще — авалонские весны бывают холодными.
У дальнего берега грозный крейсер «Горн-Хофф» гордо пенил воду, следуя по ветру на старт. Волны расступались перед ним в облаках брызг. Над его КА'ППА-антенной развевался новый флаг Торонда, черный с красным. Брим смотрел на него хмуро, со смешанными чувствами. Марго Эффервик Ла-Карн там, на борту, находится в двойном плену: и своего пагубного пристрастия, и мощных корабельных разлагателей. «Горн-Хофф» развернулся боком к шторму и снова стал носом к стихии. Страсть Брима к прекрасной блондинке прошла, но он не мог до конца освободиться от крепких эмоциональных уз, которые их связывали.
Крейсер чуть замешкался, словно собираясь с силами перед дальним перелетом, потом оперся на корму, и мощная струя пара ударила оттуда в небо. Рев могучих гравигенераторов прокатился в воздухе, и скалы вокруг гипердрома отозвались эхом.
Брим скрипнул зубами в наплыве чувств, которые были сильнее его. Да, он любит Анну Романову с теплом и преданностью, не перестающим его удивлять. Она — его единственная реальность среди циничной, враждебной Вселенной. Но в глубине души остается нетронутой другая струна — его чувство к Марго Эффервик. Это раздвоение не мучает его — обе реальности просто существуют бок о бок, и он понял теперь, что вполне способен жить с этим… А что ему остается?