— Что ты сделала и как мне тебя отблагодарить?
Она начинает смеяться.
— Не уверена, будешь ли ты так счастлива, как только услышишь, что я им сказала.
Малышка начинает беспокойно суетится, и Джоси возвращает ее Кайре. Новоиспеченная мамочка дергает за шнурки на горловине своей туники и, раскрыв ее, ловко пододвигает девочку к груди. Кайра выглядит такой умиротворенной и довольной, а на лице Джоси легко разглядеть тоску.
Я подталкиваю Джоси коленом.
— Так что ты им сказала? — спрашиваю я.
— Ну, я пыталась придумать способ заставить их перестать тебя доставать, не задевая при этом их чувств. Так что, когда я проснулась… я сообщила им о конкурсе «Мисс Америка».
Что?
Должно быть, мое замешательство отражается у меня на лице.
— Состязание, — заявляет она. — Они будут состязаться друг с другом, чтобы показать тебе, кто из них самый сильный и умелый. В данный момент они соревнуются, чтобы выяснить, кто сможет завалить снежную кошку с самой красивой шкурой, поскольку их нам не хватает.
Снежные кошки такие нежные и идеально подходят для детских одеял. Я смотрю на Кай, маленькую дочку Кайры, и понимаю, что это наверняка и есть то, что вдохновило на это конкретное состязание.
— А как насчет завтра?
— А завтрашний день весь будет посвящен тому, чтобы узнать, кто быстрее всех наполнит корзины кусками навоза. — Она торжественно кивает головой и что-то вытаскивает из кармана. Это ярко-красное семечко, разукрашенное и высушенное, скорее всего, оставшегося с праздников. — У меня сохранена целая куча, ведь они такие красивые, а теперь каждый день, когда кто-то выиграет, будет получать по одной. Выполнение каждой задачи заставит их напряженно трудиться, пополнять пещеру запасами, и они перестанут тебя доставать.
Я хватаю Джоси за руку.
— По-моему, ты просто гений… вот только мне интересно, что они после всего этого в итоге выиграют?
Ибо мой разум, охваченный ужасом, ни на чем другом сосредоточиться не в силах.
— Ой. Я что, так и не сказала? Через пару недель мы с тобой отправляемся в пещеру Старейшин на языковую «загрузку», а они соревнуются за честь сопровождать нас. Это значит провести много времени вдвоем с тобой. — Она слегка надувает губы. — Это было единственное, что пришло мне в голову им предложить, кроме как выдать тебя замуж за победителя. Проблема в том, что приз должен быть достойным этого состязания.
Несколько дней с всего лишь одним упорным ухажером вместо их всех? В этом я только за. Я крепко сжимаю ее руку.
— Джоси, огромное тебе спасибо.
Чувствую себя так, словно могу дышать. Это просто замечательно. Они будут пропадать днями напролет, и я смогу расслабиться.
— Джоси, меня удивляет, как тебе удалось убедить их на это согласиться, — бормочет Кайра.
Она шевелит бровями.
— Я подошла к каждому из них и обыграла все как старый земной обычай… а ведь так оно есть. Ну, в некотором роде. И я сказала каждому из них, что другие решили в этом участвовать, и, если уж на то пошло, то это может оказать благоприятное влияние… — она разводит руками.
— Ничего из этого я не слышала, — бормочет Кайра. — Аехако не понравится, что их обманывают. Боюсь, он слишком хорошо понимает их точку зрения.
Я совсем не горю желанием выслушивать ее тихий упрек. Ее пара Аехако — славный парень, а еще он временный лидер Южной пещеры и очень серьезно относится к своей работе. Кроме того, мне на ум приходят все те месяцы, когда он бегал за Кайрой. Да уж, из него не получился бы болельщик липовых состязаний.
— Тогда ты без сомнения ничего из этого не слышала, — хитро улыбаясь, заявляет Джоси. — Кроме того, какой от этого вред? Они согласились добровольно, по собственной воле. Пещере это пригодится — и не говори мне, что они не проводят слишком много времени, слоняясь без дела и выслеживая Тифф, хотя могли бы охотиться.
Кайра лишь качает головой.
— И не то, чтобы они не получили бы приз. Нам с Тифф нужно сходить получить языковую «загрузку». И нам нужно сопровождение. На мой взгляд, это выгодно для всех нас.
Взгляд Джоси возвращается ко мне, ожидая моего одобрения.
Она все это сделала для меня. Как же мне не быть благодарной? Я наклоняюсь и обнимаю свою подружку.
— Джоси, ты помогла мне не сойти с ума.
Она похлопывает меня по спине в то время, как обнимает меня.
— Просто предоставь все это мне. Буду занимать их столько, что в течении следующих несколько недель ты не часто увидишь их лица. Да и вообще, неизбежная часть состязания в том, что они общаются с твоим посредником, а не с тобой.
Отстраняясь, она подмигивает.
Боженьки, Джоси продумала все. Она потрясающая. Либо это самая безумное, о чем мне доводилось услышать, либо самое умное.
Часть 4
САЛУХ
Я не приглашен принять участие в состязании за внимание Ти-фа-ни. Я этим раздосадован, особенно когда Ти-фа-ни выглядит такой довольной, услышав, что остальные ушли на охоту, чтобы продемонстрировать, на что они способны. Это то, чего хотят некоторые из человеческих женщин? Ревность сводит мне живот, но я напоминаю себе, что все игры не имеют значения, когда возникает резонанс.
А Ти-фа-ни будет резонировать именно мне.
Я напоминаю своему кхаю об этом снова и снова в то время, как объект моего внимания ходит по пещере с легкой улыбкой на лице. Она выглядит такой счастливой. Меня радует, что страдания, таящиеся в ее глазах, исчезли на несколько коротких часов, но меня совсем не радует, что ее ухажеры сражаются за нее, а я даже не включен. Она моя, и мою ревность трудно объяснить.
Мне вспоминается ее вчерашнее предложение — спариваться с ней без вовлечения кхая. Чтобы «попрактиковаться». Это противоречит всему, что я когда-либо желал для себя… но зачем мне хотеть большего, нежели Ти-фа-ни в моих шкурах и отдавшуюся мне? Я размышляю над этим, и с завистью, грызущей меня изнутри, я по-собственнически наблюдаю за ней, когда она достает корзину и выходит из пещеры.
Я следую за ней. Мы обсудим ее предложение наедине.
Она идет коротким путем, придерживаясь стен утеса, а потом приостанавливается перед пещерой для выделки шкур, чтобы зажечь сальную свечу, закрепленную на костяном блюдце. Когда она, пригнув голову, входит в маленькую дубильню, я иду дальше.
— Эй, Ти-фа-ни! — окликаю я ее за секунду до того, как войти в пещеру.
Увидев меня, она выглядит удивленной. В мерцающем пламени свечи она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, а потом ставит свечу на один из скалистых выступов.
— Как ты себя сегодня чувствуешь?
Она подбирает большую кость — скорее всего, са-кохчка — и начинает перемешивать чан с застоявшейся водой, мочой и шкурами, расположенный в центре пещеры.
Я приседаю на корточки, как обычно делаю, когда расслабляюсь, но из-за этого я нахожусь слишком близко к этой выгребной яме, что в самом центре пещеры, и я быстро встаю, так как у меня жжет глаза. Она заразилась тем же хобби, что и Кэшрем, вот только вонь, исходящая от воды с мочой и травами, нестерпима и просто валит с ног. Кашляя, я отступаю назад, чтобы подышать свежим воздухом.
— Ну что, полегчало? — поддразнивает она, и я слышу ее гортанный смех, эхом разносящийся в маленькой пещере. — В следующий раз не суйся носом так близко.
— Воняет невыносимо.
— Но кожа станет очень мягкой, — говорит она жизнерадостным голосом. В нем ощущается та счастливая нотка, которую я не слышал уже много дней.
— Там шкуры? — прямо как та жижа, которую я как-то видел, когда мертвый серпоклюв свалился прямо в пруд и там сгнил.
— Шкуры двисти, — говорит она мне. — Я соскребла c них шерсть и теперь обрабатываю. Если у меня получится, на двести будет большой спрос.
Я не совсем понимаю смысл ее слов.
— Мы и так поедаем немало двисти. Зачем нам спрос на них?
— Просто констатирую факт. И мне бы хотелось, чтобы мы вообще не ели двисти. — Выражение ее лица становится каким-то отсутствующим. — У меня в детстве был пони, и он был очень лохматым. Они немного напоминают мне его. Из-за этого есть это мясо мне тяжело.
Поу-нии. Я сохраняю это в своей памяти.
— Нуу… тогда постараюсь больше охотиться на снежных кошек.
Она улыбается.
— Что привело тебя сюда? Чего не на охоте?
— Мне надо с тобой поговорить, — отвечаю я ей, вытирая свои все еще слезящиеся глаза. — О твоем предложении.
Ее неувядающая улыбка исчезает с ее лица.
— Вот как? — она пытается выглядеть непринужденно, но я вижу волнение на ее лице. — И что ты решил?
— Пока я еще ничего не решил.
— Понятно.
— Хочу объяснить, почему мне понадобилось все как следует обдумать.
Она размешивает костью жидкое месиво в углублении пещеры.
— Салух, мы же с тобой друзья. И тебе нет нужды передо мной объясняться.
— Я хочу принять твое предложение, — заявляю я ей без обиняков. Когда она удивленно поднимает на меня глаза, я продолжаю. — Однако кое-что все же вынуждает меня колебаться.
Задумавшись, она молчит, разглядывая меня.
— Это по-честному. А что ты имеешь в виду под этим «кое-чем»?
— Я ждал резонанса. Мне хотелось разделить мой первый раз со своей парой.
— Ооо, — выражение ее личика смягчается. — Это… это так мило, Салух. Я все понимаю.
При свете свечи она так красива, ее глаза ярко сверкают, а волосы словно облаком окружают ее лицо. Я не говорю ей, что именно с ней я мечтаю о резонансе. Ти-фа-ни очень пуглива.
— Несмотря на это, твое предложение достойно внимания. Мне не хотелось бы встретить свою пару невежественным глупцом.
— Ты не должен передо мной оправдываться, я серьезно. Это было всего лишь предложение.
— Я по-прежнему обдумываю такую возможность. — Я смотрю на нее, представляя ее тело под моим. Моя рука запущена в ее кудрявые волосы, мои пальцы ласкают эту ее странно гладкую человеческую кожу. И вдруг в моем воображении предстает картина, как она съеживается, отворачиваясь от моего прикосновения. Даже сама мысль об этом отвратительна. — Мне нужно узнать побольше. В чем именно мы будем практиковаться?