То, что мы делаем в своей жизни, как мы уже отмечали в других частях этой книги, определяется многими источниками: нашей ДНК, голосами наших предков, заряженными сгустками наших историй, известных как комплексы.
Неврологические исследования показали, что 95 % времени нами, гордящимися своим высоким уровнем сознания, на самом деле управляет бессознательное. Более того, исследования 1980-х годов показали, что решения принимаются в бессознательном еще до того, как сознание узнает, что ему нужно принять решение. Когда машина мчится к вам, ваша психика начинает реагировать за миллисекунды до того, как вы увидите, скажете себе: «опасность» и отступите назад. Вот вам и вся наша благочестивая вера в суверенное сознание.
В большинстве культур до последних столетий жизнь индивида в значительной степени определялась структурами, культовыми практиками и ценностями племени, опосредованными учениями старейшин, мудрецов, пророков. Более того, принадлежащие племени «истории», переданные богами предкам, опосредованно связывали индивида с тайнами и страхами малопонятной природы. Эти истории, заряженные энергией, достаточной для движения души человека, помогали связать его с четырьмя тайнами, в которых все люди проживают свой путь вплоть до настоящего времени, а именно:
Космос: упорядоченная Вселенная, как следует из слова «космос», или случайное стечение событий, которые необъяснимым образом влияют на нас и для которых мы используем слово «хаос»? Этот вопрос очень актуален для нас сегодня, даже в самом хаосе мы теперь можем увидеть упорядоченные модели. Если существует порядок, то кто или что является его создателем? Являются ли они «богами». Почему мы здесь? Какова их воля в отношении нас? Куда мы отправимся после этой жизни?
Окружающая среда: как мы вписываемся в мир природы? Что происходит, когда мы преступаем границы природы, когда природа оборачивается против нас, как это все чаще случается на наших глазах.
Мы явно утратили связь с миром природы и взаимное уважение, которое подразумевает будущее. Глобальное потепление, исчезновение тысяч видов, загрязнение воздуха, моря и суши начинают создавать автономную ответную реакцию, которая буквально поставит под угрозу жизнь человека на планете в этом столетии. Возможно, наша недавняя пандемия, а также катастрофические ураганы и лесные пожары – это ответ природы на наше хищничество. Возможно, чем меньше будет людей, тем меньший ущерб они нанесут нашему дому.
Общество: какова моя социальная идентичность? Кто я, как меня определяют племя, география, социальные категории? Есть ли у меня вообще племя, чувство принадлежности к чему-то? Каковы права, обязанности и обязательства социального бытия? Каковы законные требования «общественного договора», как его описывал Руссо?
Путешествие к себе: какие ориентиры помогают мне делать выбор? Что позволяет мне различать множество ценностей, которые обрушиваются на меня, и находить свои собственные? В чем конкретно заключается мое путешествие, отличное от траекторий многих других людей?
Очевидно, что эти жизненные вопросы остаются актуальными и насущными независимо от того, поднимаем мы их на поверхность сознания или нет. Если мы этого не делаем, то можем быть уверены, что живем полученными ценностями, а не своими, и они могут оказаться как полезными, так и нет для нас и для нашего путешествия.
Как образы, наполненные эмоциями, двигают и формируют индивидов, так они формируют культуры, создают их системы, ценности и приказы на марш. До тех пор, пока образы этой культуры говорят с сердцами и умами своих представителей, миф является живым, заряженным и связывающим человека с трансцендентными ценностями. Однако когда любая культурная форма начинает терять эту энергию, перестает волновать сердца, она превращается в концепцию, догму, набор убеждений и практик, которые нуждаются в постоянном подкреплении, чтобы заставить им следовать. Таким образом, возрождение, обращение к прошлому, преходящие лозунги вроде «Сделаем Америку снова великой» – это попытки оживить образы и структуры, которые уже утратили свою энергию. Подобное преувеличение прошлых ценностей порождает диктаторов всех мастей, которые рано или поздно вынуждены принуждать к подчинению, потому что душа уже не отзывается на призывы.
Достаточно привести несколько примеров из западной культуры: смерть Пана более двух тысячелетий назад вызвала «панику» в средиземноморских культурах[138]. Пан был олицетворением аграрных и инстинктивных культур, которые вытеснялись рождением светских национальных государств Египта, Персии, Греции и Рима. В третьем веке новой эры крушение римского порядка привело к хаосу и ужасу. Святой Августин пишет свой «Град Божий», чтобы помочь верующим противопоставить власти светского порядка обещание вечного царства за пределами этого мира.
Эпидемия чумы 1348–1349 годов в Европе, унесшая жизни около 40 % населения, ускорила притязания королевской семьи и религиозных институтов на божественное право и навязывание абсолютистских требований. Эта эрозия булавы и митры привела к культурному брожению и движению к светской культуре с ее городскими кластерами, многоязычными сообществами и культурами, движимыми коммерцией и светскими ценностями. Я могу продолжать множить примеры таких коллективных потерь смысла, когда представлений племени или рода больше недостаточно, чтобы ощутимо соединить людей с жизнью духа, или стремлениями души.
Сегодня, если бы человек спросил: «Где находится рай?», как если бы там было какое-то место, с адресом и GPS-координатами, это было бы воспринято как наивная материализация психодуховного запроса. Не существует никакого «где-то там», ведь теперь мы знаем, что наша планета, некогда бывшая центром Вселенной, – это кусок плазмы, вращающийся среди миллиардов галактик. Мало кто верит, что мы появились в 4004 году до нашей эры, в то время как данные радиотелескопов, археологические свидетельства, геологические данные и прочее указывают на многие миллионы лет эволюции. В общем, положение человеческого «я» значительно изменилось. Коперник и другие ученые показали нам, что мы – крошечная часть этих больших систем; Дарвин продемонстрировал, что процесс развития мира продолжается, что мы не вершина эволюции, а ее нынешняя стадия, и многое еще впереди. А Фрейд и Юнг продемонстрировали, что мы не рациональные существа, как мы думали, а животные с противоречивыми планами, рефлекторными реакциями на мир и большую часть времени находимся в бессознательном состоянии. Шекспир и его вдумчивые коллеги в XVII веке начали понимать, что струна не настроена, что привело к еще большему разладу в коллективном мифе и в отдельных душах.
Однако на этом пути есть и множество других указателей. Например, в кантовской критике традиционной метафизики – попытки назвать и определить природу внешней реальности – мы видим необходимость современной психологии и феноменологии, изучающих инструменты, с помощью которых мы строим наши представления о реальности. Кроме того, традиционные категории веры, а когда-то считалось, что они происходят от Божественного провозглашения или природы, такие как гендерные роли и сценарии, расовые ограничения, абсолютизация моральных ценностей, институциональная стабильность и целостность, были разобраны и показаны как человеческие конструкции, подверженные предрассудкам, страхам, комплексам и социальным ограничениям. Разрушение фиксированных категорий привносит в мир порождающую тревогу двусмысленность, но в то же время освобождает современного гражданина для жизни в условиях личной целостности и самоопределения. Похоже, лишь немногие из наших современников достаточно сильны, чтобы принять этот дар, а также личное достоинство и ответственность, которых он требует. Многие все еще хотят вернуться к старым «определенностям», устоявшимся убеждениям или вездесущим отвлекающим факторам. Так проще, чем разбираться во всем самостоятельно.
Куда же идти? С фундаментализмом всех видов, воинственным и требовательным, мы видим торжество тревоги над любой возникающей истиной. С помощью фармакопеи можно растворить внутренний конфликт, и жизнь превратится в облако. В круглосуточной поп-культуре мы видим план лечения, предлагающий отвлечение и тривиализацию. Почему кого-то из нас должно волновать мнение знаменитости с большой задницей по какому-то вопросу, мне непонятно. На Западе и большей части Востока материализм, гедонизм и нарциссизм являются действующими религиями, что бы ни утверждал тот или иной человек. Что меня должно волновать, так это то, что я думаю, во что верю и что выбираю. И даже более того, почему я думаю, верю и выбираю. Потому что место, из которого исходят эти ценности, может не быть здоровым, дающим жизнь, или не соответствовать желаниям души.
Существует множество добровольных сообществ, которые служат своим членам через общение и поддержку. И многие из них пугают, инфантилизируют или унижают своих членов. Важно знать разницу. Многие из них подводят своих сторонников, когда ситуация становится действительно сложной. Но всегда можно задать несколько основных вопросов: Дает ли работа этой группы возможность людям найти свое личное призвание, пройти свой личный путь, или она стремится удержать своих членов, сохранить свой статус? Может ли человек свободно покинуть такую группу, не опасаясь санкций, осуждения или порицания? Растет ли человек, становится ли он более значительной личностью благодаря этой принадлежности, или же он игнорирует призыв к личному путешествию в угоду коллективной идеологии и корпоративному групповому мышлению?
Всем людям необходима связь с чем-то большим, чем их эго-сознание, с чем-то, что меняет обыденный опыт одного дня на другой. В своих мемуарах «Воспоминания, сны, размышления» Юнг так сформулировал эту важнейшую потребность: «Связаны ли мы с чем-то бесконечным или нет? Это главный вопрос всей жизни человека… Если мы понимаем и чувствуем, что уже здесь, в этой жизни, у нас есть связь с бесконечным, желания и установки меняются. В конечном счете, мы чего-то стоим только потому, что воплощаем это бесконечное, а если мы не воплощаем этого, то жизнь проходит впустую».