Близнецы немедленно замолчали, синхронно уперлись своими кулачками Ларисе в грудь и синхронно же окинули свою приемную мать внимательными взглядами постоянно менявших цвет глаз. И что-то такое было в этих детских глазах…
— Я спасу вас, — прошептала Лариса…
И всем своим измученным существом ощутила ответ:
«Нет. Это мы спасем тебя. Мы можем».
— Вы — дети, — прошептала Лариса. «Именно поэтому мы сильнее. Не бойся, мама. Это скоро закончится».
… Ларисе показалось, что к ее спине подвели электроды и пустили ток — до того жутким был этот внезапно зазвучавший голос:
— Повернись и отдай мне детей. И тогда я обещаю тебе легкую смерть.
— Нет, — сказала Лариса, не оборачиваясь. «Повернись к ней, мама. Не бойся. Даже мы ее не боимся. Повернись».
— Дети, я не обязана потакать вашим капризам, — сказала было Лариса…
«Повернись, мама! Это не каприз! Это приказ! »
«Ну ты вообще, Анька! Кто так с мамой разговаривает! Мам, это не приказ, это просьба! Пожалуйста! » «Пожалуйста! »
— Хорошо, — сказала одними губами Лариса Ане и Леночке и повернулась к чудовищу, по-прежнему прижимая к себе детей.
— Роскошно, — прорычало серебряное чудовище, в которое вновь обратилась странная женщина в серых одеждах. — Что ж, я убью одним ударом всех троих. И больше никто не встанет на моем пути!
«Какие глупости городит эта тетка. Лен, ты готова? »
«Да, Аня. Главное, чтобы мама не испугалась».
«Не успеет».
… Лариса действительно не успела. Ни испугаться, ни понять, как это произошло. Ей пришлось выступить в роли стороннего и совершенно опешившего наблюдателя.
Чудовище все целиком обратилось в один жуткий сгусток энергии, и этот сгусток уДарьл прямо в прижавшихся друг к другу Аню с Леночкой. На этот миг все звуки лопнули, будто воздушные шарики. Лариса, не понимая, жива она или уже нет, вяло размышляла над тем, почему она еще держится на ногах, почему ее руки способны удерживать двух довольно тяжелых младенцев…
А потом она увидела, что у Ани и Леночки появилась новая игрушка. Жаль только, что появление такой игрушки не сопровождалось пением архангелов и прочими сверхъестественными явлениями.
Над ладошками двух чудо-сестер медленно расцветала новая крошечная Вселенная.
«Вот и все, — сообщил внутренний голосок Анечки. — Ее больше нет».
«Да уж, — голосок Леночки был немного ворчлив. — Мы, конечно, создали из нее новую Вселенную, но где гарантии, что со временем эта Вселенная снова не эволюционирует до того, что в ней появится она? "
«Ну, мы будем следить. Ведь это наша Вселенная».
«Как, и эта тоже? Слишком тяжело совершенствовать сразу две Вселенные».
«Ну, нас тоже двое. Для чего же еще появляются близнецы».
«И все-таки я бы решила с нею по-другому».
«Возможно. Но не в данное время и не в данном месте».
«Об этом еще стоит подумать. А сейчас я бы не отказалась от порции овсяной кашки с яблочным пюре».
«Не понимаю, как ты можешь есть эту гадость. Я всегда плююсь, когда мама Лариса меня ею пичкает. Вот картофельное пюре с телятиной — другое дело! »
«Картофельное пюре? Тогда забудь о фигуре, сестричка! »
«Фигура — это с нашими способностями не проблема».
«Слушай, а почему мама Лариса молчит? »
«Потому что мы ее все-таки напугали. Давай придадим этой Вселенной форму погремушки, возможно, тогда мама Лариса придет в себя и вспомнит, что нас давно пора кормить».
«Угу. Я бы еще и от ванны не отказалась».
Лариса дослушала этот мысленный диалог до конца, а потом сказала вслух:
— Значит, вот вы какие, чудо-младенцы… Так, что это за гадость у вас в руках? Обязательно надо хватать все блестящее и яркое! Бросьте немедленно! Вот хоро-шие девочки! А теперь мы пойдем на воздух… В общем, куда-нибудь пойдем, и там я постараюсь раздобыть вам овсянку и яблочное пюре. А если повезет, то и отварной картофель с телятиной.
«Ну вот, я же тебе говорила, Анька: с этими взрослыми вечно все не так! Брось погремушку! Нормальное требование, а? Если учесть, что эта погремушка является нами же созданной Вселенной в результате нами устроенного Большого Взрыва! »
«Что ты понимаешь в Большом Взрыве, Ленка! А погремушку мы потом все равно подберем». «Я вот что хочу сказать, Ань. Получилось, мы поступили в соответствии с одним древним постулатом…»
«Каким еще постулатом? Откуда ты знаешь такое слово, Лен? »
«Да вот, услышала. А постулат такой: „Чья область, того и вера“. Ну, то есть если кто-то где-то хозяин, все должны этого хозяина слушаться. Иначе им здорово нагорит».
«Да уж, толкователь из тебя никакой. Но в целом ты права. Этой подруге от нас таки нагорело. Верно? »
И близнецы негромко захихикали, чтоб не привлекать внимания к своим почти божественным персонам.
Лариса уносила детей из разрушенного поместья, следом плелся Кенот и расписывал ужасы перехода из этого мира фламенги в обычный, человеческий мир.
— Ничего, — сказала Кеноту Лариса. — Фрида найдет нас там. А потом мы вместе решим, в каком мире жить нашим девочкам.
… Погремушка, выброшенная младенцами по требованию строгой Ларисы, поначалу светилась ярко-ярко, как только что вспыхнувшая звезда. А потом начала тускнеть. Внутри погремушки происходили некие эзотерические процессы, но они не имеют отношения к этой истории.
Глава тринадцатаяLATET ANGUIS IN HERBA[14]
— Я не позволю своей сестре умереть! — истошно кричала Дарья Белинская, Госпожа всех Ведьм.
— Успокой эту истеричку, — бросила фламенга магистру. — Скажи наконец, что ее сестра жива, хотя и не вполне адекватна действительности. Что немудрено. Какой же дурак так вешается!
Дарья Белинская все-таки не была окончательной истеричкой. Услышав слова фламенги, она немедленно прекратила визжать, сняла с потолочного крюка веревку и, держа Машу на руках, опустилась на пол. Осторожно освободила шею сестры, ощупала:
— Слава святой Вальпурге, ничего не повреждено! Она просто без сознания. Но на всякий случай…
Дарья вытянула над телом лежащей на кушетке сестры ладони и пробормотала несколько слов. После чего ладони Госпожи Ведьм засияли голубоватым светом, и капли этого света, чуть-чуть похожие на тополиный пух, стали быстро опускаться на шею Марьи Белинской. Наблюдавшая за этим процессом фламенга сказала:
— Я называю это синергетическим управлением. А магистр Рэм Теден, пожав плечами, заявил:
— А мы называем это ведьмовством. Впрочем, как бы это ни называлось, главное, что это работает.
— Верно, — усмехнулась фламенга.
Марья Белинская открыла глаза и села, в испуге уставившись на сестру. Та в свою очередь с выражением крайнего неудовольствия воззрилась на нее.
— Что со мной было? — спросила Марья.
— Ты повесилась, — отрезала Дарья. — К всеобщему счастью, очень неудачно. Что бы мы стали делать с твоим бездыханным трупом, ты, разумеется, не подумала? Я, к твоему сведению, не специализируюсь в некромантии. И думаю, магистр Рэм тоже.
— Я повесилась? Я пыталась покончить с собой? — У Марьи сделались круглые от испуга глаза.
— Верно. — Фламенга подошла к оцепеневшей от ужаса девушке, взяла ее ладони в свои серебряные пальцы и мягко сказала: — Расскажи нам, что тебя толкнуло на это? Кто заставил тебя уйти? Что с тобой происходило?
— Я не знаю, как это объяснить, — пожала плечами Марья. — Я сидела, слушала ваши разговоры, и… В общем, скучно стало так, что…
— Только пойти и повеситься, — закончил за Марью магистр Рэм. — Очень мило.
Он хихикнул, но, заметив выражение лица Дарьи, стремительно посерьезнел.
— Нет, дело не только в скуке, конечно, — вздохнула Маша. — Я помню, что думала: вот, вокруг меня опять собрались люди…
— Мы не люди, — напомнила фламенга. — Даже твоя сестра не человек в полноценном смысле. Как и ты.
— Блин. Ладно. Вокруг меня собрались существа, думала я, которые гораздо талантливее, мудрее, интереснее меня. И круче во всех отношениях. У Дашки
вон жених какой-то навороченный… А я кто? Просто студентка, просто девчонка. И у меня даже нормального парня нет!
— Постой, — нахмурилась Дарья. — А твой африканский Сото?
— Я говорю про нормального парня! — повторила Марья. — Лучше не упоминай при мне про этого экзотического дикаря! Я не собираюсь всю жизнь готовить ему пастилу из бананов и жарить кузнечиков под кокосовое пиво!
— Маша, Маша, — грустно покачала головой Дарья. — Как ты изменилась. Точнее, нет, ты совсем не изменилась. Ты по-прежнему мне врешь, что у тебя все просто отлично, и по-прежнему мне завидуешь! Дуреха! Ты думаешь, быть Госпожой Ведьм — это так прекрасно?!
— Зато ты всегда в центре внимания, — буркнула Марья.
— Да уж…
— Мне все понятно, — усмехнулась фламенга. — Наш наводящий смерть убийца доводил своих жертв до такого состояния, что они сами готовы были расстаться с жизнью. Для этого он беспредельно усиливал основную страсть, которая владела душой жертвы.
— Безотчетный страх и чувство вины, как это было у Мирты Ишкольц, — кивнула Дарья.
— Чувство собственной греховности и преступности, которое сгубило Зосю Маковцеву, — прибавила фламенга.
— Выходит, я повесилась потому, что до сих пор завидую тебе, Дашка? — прижала ладони к горящим от стыда щекам, спросила Марья. — Что бы сказала наша мама, если б знала!
— Она надрала бы нам уши, только и всего, — грустно усмехнулась Дарья. — Но дело не в этом. А в том, что убийца настолько смел и самоуверен, что до сих пор продолжает плести свои чары. Да, такое… существо действительно единственное в своем роде. Где бы и когда бы ты ни был, маг времени, я, Госпожа Ведьм Дарья Белинская, говорю тебе: я забираю данное тебе слово, разрываю нашу помолвку и проклинаю тебя, потому что ты убийца и грязный подлец, покусившийся на жизнь моей сестры!
Говоря это, Дарья вскочила со своего места и принялась ожесточенно рвать со своего безымянного пальца правой руки что-то невидимое. Наконец ее усилия увенчались успехом. Она сорвала невидимое кольцо с пальца и швырнула его на пол.