Мэл был стойким человеком, но сейчас обычной стойкости оказалось недостаточно. Его даже не били, а скорее, превращали в фарш.
Он слабо надеялся на то, что кто-то вмешается. Возможно, Джейн заметит, что Мэл проигрывает с крупным счетом, и придет ему на помощь.
Однако помощь пришла с другой стороны.
Внезапно чьи-то руки вцепились в огромное тело Головы-Татухи и повалили его на пол. Мэл увидел две грозные фигуры с жестяными звездами на одежде – судя по всему, «регуляторы» мистера О’Бэннона.
Затем появилась третья, еще более грозная фигура – Отис, тот самый человек-гора, которого совсем недавно встретил Мэл.
В руках Отис держал полуметровую палку, которая когда-то была ручкой от швабры. Он яростно обрушил ее на голову Головы-Татухи. Потекла кровь, добавив темно-алый цвет в палитру пятен еды и чернил. Голова-Татуха завопил.
Мэл уже собирался поблагодарить своих спасителей, как вдруг кто-то грубо поставил его на ноги, а затем мощным ударом под дых заставил его согнуться в три погибели.
Он поднял взгляд и увидел Энни – напарницу человека-горы Отиса.
– Стой, – прохрипел он. – Ты все перепутала. Это он начал, я просто защищался.
Судя по выражению лица Энни, ей было плевать. Она ударила Мэла в живот – так сильно, что его даже подбросило в воздух. Затем, когда Мэл, скуля от боли, заковылял прочь, она сделала ему подсечку круговым ударом ноги. Мэл рухнул на пол. Энни зашла ему за спину и обхватила рукой, собираясь взять его в удушающий захват.
В ответ Мэл схватил и выкрутил ей руку, отводя ее прочь. Одновременно он ударил ногой назад и с удовольствием почувствовал, как стопа с силой врезалась в голень противницы. Энни завопила от боли и возмущения. Мэл распрямился и ударом плеча в грудь отбросил ее от себя.
Ему повезло, что хоть какое-то из этих действий сработало. Мэл действовал отчаянно, неуклюже, у него перед глазами сгущались тучи, он задыхался, у него болело буквально все. Он прекрасно понимал, что долго не протянет.
Шатаясь, он развернулся к Энни и увидел, как она достает что-то из заднего кармана.
Заточку.
Мэл попытался поднять руки, чтобы защититься, но они словно налились свинцом. Ноги были такими же, их как будто приклеили к полу.
Энни двинулась на него. Заточка описывала петли в воздухе словно кобра, готовящаяся к броску. Мэл видел, что пользоваться заточкой Энни умеет, и не знал, сумеет ли он ее остановить.
В этот миг между ними скользнула знакомая фигура.
Зои.
– Разрешите, – сказала она.
Мэл невольно ухмыльнулся.
Вот это будет интересно. Зои решила вмешаться, и теперь Энни придется сражаться с ней. Да, у «регулятора» был самодельный нож, но Мэл все равно оценивал ее шансы не очень высоко.
Однако Зои, даже не глядя на Энни, подошла к Мэлу.
Удар был и быстрым, и неожиданным. В его глазах вспыхнул фейерверк. Левый хук у Зои был что надо – и сейчас, ощутив его на себе, Мэл очень об этом пожалел.
– Зои?..
Его язык так распух, что у него вышло что-то больше похожее на «Шои».
– Будь ты проклят, Мэл. Ты всегда все портишь! – воскликнула Зои и ударила его еще раз.
– Мы тут первый день, а ты уже нажил нам врагов! – Она ударила его в третий раз.
– Почему нельзя – хотя бы раз в жизни – поладить с людьми?
Четвертый удар.
– Мэл, неужели я о многом прошу, черт побери?
К этому моменту Мэл уже не совсем понимал, что она говорит.
Он постепенно терял сознание, его мозг тонул в черном тумане.
За секунду до того, как пятый удар отправил его в пропасть небытия, Мэлу показалось, что Зои ему подмигнула.
Ему показалось, что он это увидел.
Но он не был в этом уверен.
28
Где-то в Черноте – далеко от Ататы, но все еще в радиусе действия передатчика средней мощности – находилось скопление обломков.
Когда-то это был грузовой корабль класса «левиафан», предназначенный для перевозки тысяч тонн товаров из одного конца галактики в другой. Но несколько лет назад произошел несчастный случай: метеорит пробил основной корпус корабля насквозь, практически разломив его надвое. Внезапная разгерметизация. Мгновенная гибель всего экипажа.
Соответствующие специалисты извлекли все тела. Однако «левиафан» получил слишком большие повреждения, чтобы взять его на буксир. Корабль просто развалился на большое число фрагментов, и задача не была выполнимой ни с практической, ни с финансовой точки зрения. Поэтому спасатели поставили рядом с ним буй с радиомаячком, который предупреждал проходящие суда, чтобы они держались от него подальше.
Останки «левиафана» висели в космосе без движения – сам погибший корабль, куски его обшивки и каркаса, клочки изоляции, пучки проводов, куски сломанной мебели, не представляющие никакого интереса для мародеров. Все это превратилось в статичное, поблескивающее облако, которое вакуум космоса сохранит навеки. Оно никогда не сдвинется с места и не изменит свое положение относительно своих соседей. Это скопление обломков было похоже на замороженный взрыв, на идеальную фотографию катастрофы.
И теперь посреди этого облака висел «Серенити».
Ривер завела корабль в облако медленно, с предельной точностью. Она тщательно следила за тем, чтобы не потревожить обломки, боясь, что один из них столкнется с другим, тот – с третьим, и так далее, и в результате все увеличивающегося числа столкновений «облако» рассеется и превратится в менее эффективное укрытие – или вообще перестанет им быть.
Теперь «Серенити» занимал пустое пространство рядом с центром этого скопления космического мусора. Он прижался к расколотому корпусу «левиафана» словно младенец к матери и стал практически незаметным. Его выключенный двигатель не излучал тепла, поэтому сканеры, например, корвета Альянса не отличат его от других обломков; а тому, кто попытается разглядеть его невооруженным глазом, понадобится очень острое зрение.
Для тех, кто находился на борту «Серенити», корвет «Бдительный» опасности не представлял. Пока.
Остановив корабль, Ривер вместе с Кейли оттащила все еще находившегося в отключке Уоша в медотсек. Там они положили его на койку, а затем Кейли ушла, оставив Ривер зашивать рану на лбу Уоша.
Ривер очень ловко орудовала иглой с органо-полимерной ниткой. За время, проведенное на «Серенити», она неоднократно наблюдала за тем, как ее брат обрабатывает раны, и благодаря усиленной эйдетической памяти она запомнила все, что он делал, и могла почти идеально это повторить. Каждый из десятка швов она связала простым рифовым узлом и удовлетворенно взглянула на результаты своего труда. Возможно, у Саймона получилось бы аккуратнее – но ненамного.
Тем временем Кейли занималась лечением другого рода в машинном отделении.
Если на Ривер была хирургическая маска, то Кейли закрыла рот и нос банданой, чтобы защититься от едких испарений, которые скопились в машинном отделении. Если в работе Ривер требовалась аккуратность и точность, то Кейли приходилось махать руками, напрягать все силы и самым решительным образом орудовать молотками, гаечными ключами и отвертками. Если пальцы Ривер были запачканы кровью, то на руках Кейли образовался слой из машинного масла и сажи.
Двигатель «Светлячка» был не в очень хорошем состоянии. Кейли почти потеряла счет деталям, которые треснули, выгорели или вылетели со своих мест – овал осевого флюктуатора ухитрился проделать все это одновременно. У Кейли сердце ныло, когда она видела весь этот урон, и ее лишь отчасти успокаивала мысль о том, что он получен не зря.
К ней зашла Ривер.
– Как там Уош? – спросила Кейли.
– Он без сознания, но кровь больше не течет.
– Это хорошо. Как думаешь, долго он еще будет в отключке?
Ривер хмыкнула:
– Сложно сказать. Сильный удар по черепу встряхнул мозг, словно желе, и теперь мы ждем, пока он перестанет дрожать. Об этом Саймона нужно спрашивать.
– Саймона здесь нет, – печально ответила Кейли и вытерла лоб тряпкой. – Надеюсь, Уош придет в себя еще до того, как Мэл отправит нам сигнал. Но сначала, конечно, нужно привести «Серенити» в божеский вид, иначе мы никуда не улетим.
– Ты справишься, – сказала Ривер. – Знаешь, «Серенити» обожает, когда ты с ним возишься. Когда ты за ним ухаживаешь, он трясет гривой и радостно ржет.
Кейли обдумала ее слова. Если бы это сказал кто-то другой – и кому-то другому, – это бы звучало как полный бред. Но такое можно было часто услышать от Ривер Тэм, разум которой представлял собой водоворот из странных образов и точек зрения; и для Кейли Фрай, любившей все механическое и особенно «Серенити», мысль о том, что корабль реагирует на ее прикосновения, словно довольный конь, казалась чарующей, поэтической. Она сама видела в «Серенити» живое существо, к которому нужно относиться с уважением и заботой. Она была убеждена: если он решил, что тебе можно доверять – так же, как он доверял Кейли, – то в ответ он приложит все усилия.
– Ну вот и ладно, – сказала Кейли, – ведь я собираюсь еще над ним поработать.
– Я помогу. Говори, что нужно сделать.
– Трубы видишь? – Кейли отсоединила от двигателя шесть главных труб противотока и отложила их в сторону. – Их нужно как следует почистить этой проволочной щеткой. Готова немного извазюкаться?
– Ага.
– Молодчина.
– Рано или поздно они нас найдут, – заметила Ривер, приступая к работе.
– Кто, федералы?
– Да. Они уже нас ищут.
– Ты это знаешь? Типа, телепатически?
– Это логика, глупышка, – ответила Ривер и обезоруживающе улыбнулась. – Если ты создал проблемы Альянсу, он не перестанет тебя искать. Никогда.
– Да, наверное. Командор Левайн не из тех, кто быстро сдается. Наверное, она поняла, что «Серенити» ранен и не мог далеко уйти. Она будет обыскивать окрестности до тех пор, пока не найдет нас, а укромных мест тут немного. Скоро она начнет копаться в обломках «левиафана». Но вот вопрос – как скоро?
– Почему ты меня об этом спрашиваешь? Я что, оракул?