«Иногда», – подумала Кейли.
– Будем исходить из того, что времени у нас мало, – сказала она. – Значит, нужно поторапливаться.
– Меньше болтовни, больше ремонта, – согласилась Ривер и продолжила чистить трубы.
Кейли пыталась не думать о том, что «Бдительный» их выслеживает. Она пыталась не думать о том, что Уош лежит без сознания в медотсеке. Она пыталась не думать о том, что четверо ее товарищей, и в том числе Саймон, сейчас на Атате, среди заснеженных пустошей, в компании преступников.
Все будет хорошо.
Боже милосердный, пусть все будет хорошо.
29
– Так, – сказала Зои. – Оружие можешь убрать.
Шум в столовой стих. Теперь, когда в дело вмешались «регуляторы», а потасовка закончилась, заключенные снова стали покорными и осторожными. Они продолжали внимательно следить за происходящим, но уже никто не вопил – никому не хотелось показаться буйным и непокорным.
– Не командуй. Я тебе не подчиняюсь, милочка, – ответила «регулятор», подбрасывая грубое оружие на ладони.
– Я не приказываю, просто прошу. – Зои указала на Мэла, которого пару секунд назад отправила в нокаут.
– Видишь, я его усмирила, – добавила она, с силой пнув его в бок. – Размахивать этой штукой уже не нужно. Чего ты добьешься, пырнув его?
– Ты здесь недавно, – сказала женщина, – и, возможно, еще не в курсе правил. Мы с парнями – «регуляторы». Это значит, что мы регулируем – так, как считаем нужным. Твой друг… Мэл, да? Твой друг Мэл только что ввязался в драку, а в Ледяном аду это строго-настрого запрещено. Услышав шум, мы сразу прибежали сюда, выяснили, что происходит, и, как требует от нас мистер О’Бэннон, начали действовать жестко. Применять ли силу или нет, решаем мы, и поэтому я вправе использовать нож так, как мне заблагорассудится. А сопротивляется ли мой противник или нет – без разницы.
– Это понятно, но я же только что помогла тебе устранить проблему. Мэла я вырубила, и поднимется он не скоро – как и тот, второй.
На самом деле человек с татуированной головой находился в гораздо более тяжелом состоянии, чем Мэл. На его голове виднелись большие вмятины, оставленные ручкой швабры, и Зои сомневалась в том, что он выздоровеет.
– Просто мне неуютно, что ты все еще держишь в руках нож, вот и все, – продолжила Зои.
Зои чувствовала себя неуютно с того момента, как «регулятор» достала заточку из кармана. Мэл, очевидно, был не в том состоянии, чтобы защищаться, и Зои была уверена, что стальной семидюймовый клинок всадят ему в живот. Но все ее усилия пропадут даром, если «регулятор» все равно решит его пырнуть, а судя по всему, именно это она и собиралась сделать.
– Слушай, – сказала Зои, – я понимаю, что ты тут поддерживаешь закон. За это я тебя уважаю.
– Если бы ты меня уважала, то не встала бы у меня на дороге.
– Возможно, ты не понимаешь… а имя у тебя есть?
– Энни. Иногда меня называют «Злобная Энни».
– Возможно, ты не понимаешь, Энни, что Мэл – не друг мне. То, что мы вместе прибыли из ИУ-22, еще ничего не значит. Вообще ничего. Ситуация в ИУ-22 – полное гоу ши, и мне надо было побыстрее слинять. У Мэла был план, и я решила им воспользоваться – и они тоже. – Она кивнула на Джейна и Саймона. – И что он сделал, как только мы сюда прибыли? Разозлил какого-то здоровяка в татухах, и пожалуйста, они бросились друг на друга словно разъяренные моржи. Отличный способ понравиться новым хозяевам, верно?
Все это Зои сказала усталым, страдальческим голосом, и ей показалось, что в глазах женщины мелькнуло если не сочувствие, то по крайней мере понимание.
– Ну то есть, – продолжала она, – я бы не назвала Мэла упрямым, охреневшим кретином, но… Нет. Он и есть упрямый, охреневший кретин.
Злобная Энни с асимметричной прической усмехнулась и опустила руку с ножом. Зои показалось, что это успех.
Она бросила взгляд на Саймона и Джейна. Один из них, похоже, понимал, что она пытается сделать. Второй просто сидел, озадаченно потирая бородку, словно не мог сообразить, зачем она дистанцируется от Мэла. Однако Джейну хватило ума держать рот на замке. Он, по крайней мере, понимал, что у нее есть какой-то план.
– На самом деле, – сказала Зои, наконец подходя к цели своего монолога, – я тут подумала – может, у вас есть вакансия для еще одного «регулятора»?
– Ты предлагаешь свою кандидатуру?
– Я служила в армии.
– Так я и думала, – сказала Энни. – Оно и видно – по тому, как ты держишься, как ведешь себя. И била ты аккуратно – как человек, которого учили это делать. Альянс?
– Не. Другая сторона.
– Неудачники.
– Да, те, кого поимели, – ответила Зои, не успев остановиться.
Энни мрачно рассмеялась.
– Больная тема, да?
– Отчасти.
– Ну все равно армия – это армия. Думаешь, что нокаутировав своего дружка Мэла, ты прошла пробы на должность «регулятора»?
– Я думаю, – сказала Зои, – что такая девушка, как ты, не отказалась бы от такой напарницы, как я.
Энни оглядела ее с ног до головы и сказала:
– Знаешь что, дамочка? Возможно, ты права.
К облегчению Зои, она убрала заточку в карман.
– Как тебя зовут?
– Зои.
– Идем, Зои. Тебе нужно кое с кем познакомиться.
30
Злобная Энни вывела Зои из столовой в центральный зал.
– Кстати, насчет лузеров… – сказала она.
– Да?
– Я просто тебя подкалывала. Я тоже сражалась за независимость, только признаваться в этом теперь нет никакой выгоды.
– Это точно, – ответила Зои. – Ты где служила?
– В 42-м. «Небесные копейщики». А ты?
– Пятьдесят седьмой. «Гуртовщики».
– «Бригада с яйцами и штыками». Мне про вас рассказывали.
– Хорошее?
– В основном. Люди говорят, что вы никогда не отступали.
– Люди говорят правду.
– Даже если за это вам приходилось дорого заплатить.
– Правое дело бесценно.
– Аминь.
– Кстати, неплохая у тебя заточка, – сказала Зои. – Как ты ее сделала? Наточила кусок стойки кровати?
– Точно. Взяла деревяшку для ручки и все связала куском ткани. На Атате настоящих ножей нет, даже кухонных. Еда готовится так: высыпаешь концентрат из мешка, добавляешь воду и перемешиваешь – ничего резать или чистить не нужно. Так что приходится проявлять изобретательность.
– И кроме «регуляторов» ни один человек не носит оружие?
– Ни один – если не хочет, чтобы это оружие отобрали и применили против него. Мы поддерживаем мир и порядок.
– С помощью насилия.
– Угрозы насилия, – пояснила Энни, – и готовности прибегнуть к насилию, если угрозы уже недостаточно. Ты, Зои, воевала за независимость и поэтому должна это понимать. Нет смысла о чем-то заявлять, если не можешь подкрепить слова делами.
Принуждение с помощью силы больше напоминало тактику Альянса, но Зои спорить не стала.
– Полагаю, ты хочешь узнать, за что меня отправили на Атату, – сказала Зои.
– Обычно об этом не спрашивают, но раз ты сама подняла эту тему…
– Мне было сложно смириться с результатом войны.
– И ты не одна такая.
– Поэтому я продолжила воевать.
– Ушла в подполье?
– Координированные нападения на объекты и транспорт Альянса. Партизанская война. Диверсии.
– Иными словами, терроризм, – сказала Энни, подумав.
– Я предпочитаю термин «радикальная повстанческая деятельность».
– Ты была одной из «пылевых дьяволов»?
– Да.
– Это же они взорвали бомбу в ходе Второго объединительного конгресса на Бейликсе. Они напали на завод по производству боеприпасов «Синего солнца» на Лилаке. Они уничтожили заправочную базу федералов на Бернадетте.
– Помимо всего прочего.
– Черт. «Пылевые дьяволы» – это хардкор. И ты была одной из них?
– Богом клянусь.
Зои не солгала: какое-то время после Объединения она действительно была в рядах «пылевых дьяволов». Ей, как и многим ее товарищам по оружию, казалось, что исход войны еще можно изменить. А может, ей хотелось на ком-то выместить злость, и «лиловые» оказались вполне подходящими целями. Как бы то ни было, присоединение к разрозненной коалиции «бурых» позволило ей удовлетворить какую-то потребность.
Но через какое-то время ей стало казаться, что все это бессмысленно. «Пылевые дьяволы» лишь немного досаждали Альянсу, серьезной угрозы для него не представляли. И Зои было все сложнее мириться с числом мирных жителей – невинных людей, – которые умирали в ходе их операций. Она покинула ряды «дьяволов» не только с сожалением, но и с радостью, и отправилась искать другое дело для себя. Вскоре она встретила Мэла Рейнольдса, стала частью экипажа «Серенити» и, что главное, познакомилась со своим будущим мужем – и курс ее жизни определился раз и навсегда. А «пылевые дьяволы» в конце концов рассеялись, совсем как небольшие смерчи, в честь которых они назвали себя, и о них уже почти все забыли.
– Я думала, что попрощалась с «дьяволами», – сказала Зои, – но они, похоже, со мной прощаться не собирались. Иными словами, тот период моей истории еще не закончился.
– Тебя настигло прошлое?
– Федералы настигли, это точно. У них были отряды спецназа, разыскивавшие нас. Агенты в штатском прочесывали Периферию, отлавливали «террористов» – так они нас называли. Я спряталась на Трех Крестах и сидела тихо, но они все равно меня нашли. Я сдалась без боя.
– Готова спорить, что нет.
– Ха! Ну да, тут ты меня раскусила. Это была жесть: взять меня они смогли только вчетвером, и у двоих на память об этом остались шрамы. Адвоката мне не дали. Судья заслушал улики, собранные против меня, и вынес приговор. На все про все ушло минут пять – возможно, это был самый быстрый суд в мире.
– Знаешь что? Я верю каждому твоему слову, – сказала Энни.
– А с чего бы ты мне не поверила?
– Я тебе скажу. Заключенные почти никогда не признаются в том, за что их сюда отправили. Послушать их, так они невинны, как голубки. Они всегда твердят: «О, меня подставили», или «Мой адвокат – никчемный кусок