– Почему бы и нет?
– У тебя руки устанут.
– Не-а.
– А вот это вам не понадобится? – спросил Саймон, показывая консервный нож, который он прихватил на кухне Ледяного ада.
Мэл остановился.
– Черт, – смущенно буркнул он и поплелся обратно.
– Давайте его сюда, – сказал он Саймону.
В этот миг Зои начала действовать.
44
У Мэла были заняты руки, и Зои понимала: более подходящего случая отнять у него передатчик не представится.
Она врезалась в Мэла сзади и повалила на землю. Банки вывалились у него из рук.
Мэл лежал ничком, Зои сидела у него на спине. Она вывернула ему руку, начала подводить ее к позвоночнику и в то же время уперлась коленом ему между лопаток, чтобы придавить его к земле.
Он извивался, пытаясь ее сбросить, но Зои заводила его руку всю дальше назад, заставляя его зарыться лицом в снег.
– Сдавайся, – сказала она, – иначе я вывихну тебе плечо.
– Зои, ты спятила? – спросил Мэл, выворачивая голову, чтобы посмотреть на нее.
– Мэл, мне нужен только передатчик. Все это зашло слишком далеко. Ты же знаешь, что за тобой я пошла бы даже в ад.
– Тогда почему не сейчас?
– Потому что сейчас нет ни одной веской причины. Мысли об Инаре затуманили твой разум, и ты уже не соображаешь. Вытащи передатчик и отдай его мне.
– Нет.
Зои выкрутила его руку еще больше.
Мэл взвыл.
Еще немного, и плечо выскочит из сустава. Жилы натянулись до предела.
– Последний раз прошу, – сказала Зои. – Пожалуйста, не вынуждай меня это сделать.
– Ладно, ладно, – ответил Мэл. – Сдаюсь. Отпусти, и тогда получишь проклятый передатчик.
Зои отпустила его руку и слезла с него.
– Только без глупостей, – предупредила она.
Мэл встал на колени, медленно покрутил рукой, морщась от боли, а затем расстегнул парку и засунул руку за пояс термоштанов. Немного покопавшись, он вытащил наружу передатчик и протянул его Зои.
– Держи.
Когда Зои протянула к нему руку, Мэл нырнул вниз, в сторону от нее, и одним движением стукнул передатчиком об одну из консервных банок, валявшихся на земле. Маленькое устройство разломилось на части.
– Йе су, та ма де… – потрясенно сказала Зои.
– Мэл, ты серьезно? – также ошеломленно спросил Джейн. – Серьезно?
Мэл неуверенно поднялся, стряхнул с себя снег. Его глаза дерзко вспыхнули.
– Серьезно, – ответил он.
Саймон подобрал несколько частей передатчика, осмотрел их, а затем отбросил в сторону. Устройство превратилось в комок переломанных микросхем. Починить его было невозможно.
– Великолепно, – сказал он. – Мы изолированы.
– Мы связали себя обязательствами, – возразил Мэл.
– Но как мы свяжемся с «Серенити»? – спросил Джейн.
– Если мы не подадим им сигнал, они станут нас искать.
– Очень серьезное предположение.
– Зои, неужели ты думаешь, что Уош нас бросит?
Пауза.
– Нет, – наконец ответила Зои.
– А Ривер? Саймон, по-вашему, она не попытается вас найти? Что, Кейли вас бросит?
Саймон покачал головой.
– Ну вот. Может, пару дней у них уйдет на то, чтобы понять, что прошло слишком много времени, но они непременно вернутся. А что остается нам, если не идти вперед?
Мэл ухмыльнулся. Это была не самая обаятельная из его ухмылок, а та, которая говорила «да пошли вы все!». Зои, Джейн и Саймон уже видели ее, но обычно Мэл ухмылялся так, когда сводил счеты с непорядочным деловым партнером или общался с человеком, на котором была форма Альянса. Но сейчас, когда эта ухмылка предназначалась для членов его же экипажа, она казалась особенно оскорбительной.
– Я прав, вы же знаете, – сказал Мэл.
– Я знаю, что ты сволочь, – сказал Джейн.
– Сволочь, которая права.
– Все равно сволочь.
Зои поникла.
– Ну ладно, что сделано, того не вернешь, – сказала она. – В том, чтобы стоять на месте, большой пользы нет, так что с тем же успехом можно пойти дальше. А еду лучше всего везти на волокуше. Ее можно сделать из веток, связанных полосками коры.
Джейна, Саймона и Медоуларк она отправила за материалами для волокуши. Ветки, по ее словам, должны быть как можно более прямыми.
Когда все принялись за работу, она наклонилась к Мэлу.
– Послушай, Мэл…
– Ты хочешь принести мне извинения?
– А ты как думаешь?
– Судя по твоему виду, думаю, что нет.
– Мэл, я давно тебя уважаю. Я всегда доверяла тебе как командиру. Но, видит бог, если ты устроишь еще одну такую подлянку, я заставлю тебя об этом пожалеть.
– Я уже об этом жалею, – сказал Мэл, осторожно прикасаясь к плечу. – Зои, пойми, пожалуйста, – я просто исполнил свой долг.
– Вот именно – ты просто исполняешь свой долг, а мы можем катиться ко всем чертям. То, что Инара умирает – уже плохо, но если кто-то из нас погибнет здесь, на Атате, только потому, что Малькольм Рейнольдс не желает слушать разумные доводы…
– Никто из нас на Атате не погибнет.
– Надеюсь, черт побери.
Она собралась пойти и помочь остальным, но Мэл схватил ее за руку.
– Зои, помнишь, что генерал Коул сказал про долину Серенити?
– Когда его судили за военные преступления, он сказал, что мы победили бы, если бы лучше сражались.
– Коул был одним из немногих командиров, которые не хотели капитулировать.
– Этого у него не отнимешь. Значит, он один из немногих, кто не заслужил встречи с расстрельной командой Альянса.
– Но у меня навсегда засели в памяти его слова про долину Серенити. «Когда кажется, что одержать победу невозможно, у солдата есть выбор: продолжать борьбу или смириться с неизбежностью. Отличить одно от другого порой очень сложно». Его слова подходят и к нашему случаю.
– Но так ли это, Мэл? Если ты до сих пор не можешь отличить одно от другого, тебе нужно посмотреть на себя в зеркало и подумать о том, что ты за человек.
Сказав это, она быстро ушла.
Мэл посмотрел Зои вслед, и только тогда, когда его уже никто не видел, его взгляд из агрессивного стал печальным. Слова Зои попали точно в цель.
Мэл и все остальные не знали, что за ними наблюдают.
Из леса на них смотрели глаза.
Красно-оранжевые глаза над вытянутыми мордами.
Эти морды принадлежали огромным волкам дымчатого цвета.
Волки-террафрики догнали своих будущих жертв.
В течение нескольких минут они, прижимаясь к земле и навострив уши, наблюдали за человеческой стаей. Огромное животное, на котором ехали люди, остановилось и, похоже, умерло. Напряжение в стае людей достигло предела, и двое из этих существ, рыча и лая, подрались.
Теперь же люди принялись собирать какие-то странные припасы, а волки продолжали за ними наблюдать.
Волки продолжали наблюдение.
Скоро глава стаи и его подруга выберут самый подходящий момент для атаки.
И тогда начнется бойня – быстрая, безжалостная и славная.
45
Злобная Энни вышла из Ледяного ада с таким выражением лица, от которого скисло бы даже молоко.
Она злилась не на мистера О’Бэннона.
И даже не на Зои.
Она злилась на себя.
И еще она страдала от похмелья – чудовищного похмелья. Ее голова раскалывалась так, словно кто-то всадил в нее топор.
Но от этого Энни злилась еще сильнее.
Да, Зои надула ее. Притворилась ее подругой. Говорила, что Энни пригодится такая напарница, как она. Зои напоила Энни, и тогда Энни рассказала ей про мистера О’Бэннона и доктора Вена – выложила все как есть.
Энни гордилась тем, что ее никто не может одурачить, но на этот раз расслабилась и подвела саму себя. Хуже того, она подвела мистера О’Бэннона.
Энни любила мистера О’Бэннона – любила как отца. Ее собственный отец был лентяем и неудачником, да к тому же еще и злобным. Она бы не плюнула в него, даже если бы он загорелся. А вот мистер О’Бэннон, с другой стороны, – хотя и суров, но справедлив. Энни нравилось служить ему, и мысль о том, что он умирает, приводила ее в ярость.
Похоже, мистер О’Бэннон не знал, что именно Энни проболталась насчет доктора Вена. Нет, она не предала своего босса, но все-таки проявила неосторожность и теперь сильно об этом сожалела – особенно с тех пор, как он выбрал ее в качестве личного телохранителя и обещал увезти с планеты.
Мысль об этом подстегнула Энни. Она догонит лживую Зои и ее дружков и покажет им, что бывает с теми, кто злоупотребляет гостеприимством и доверием мистера О’Бэннона. Да, ее босс указал, что одного или двух из них нужно пощадить, но даже при этом оставались те, кого можно не брать живьем – и одним из них могла быть – и должна быть – Зои. Мистер О’Бэннон не должен узнать о том, кто рассказал им про доктора Вена. Нельзя допустить, чтобы он узнал правду. Зои должна умереть.
Энни оглянулась. Рядом с ней шагали Майкл Белый Конь и Отис – надежные, верные. Они сделают то, что им велено.
За ними шел бедный полоумный Кливон. Он тупой, как кирпич, но приказам подчиняется беспрекословно.
Дедуля себе на уме, за ним глаз да глаз нужен. Командовать им будет непросто.
Их небольшую колонну замыкали близняшки, Белинда и Матильда Хобхаус. Эти две практически ни с кем не общались и в чужие дела не лезли, словно жили в своем собственном мире, куда всем остальным вход закрыт. У них были острые мордочки, словно у хорьков, а ногти были остро наточены. Они постоянно горбились, не ходили, а подкрадывались и часто хихикали без видимых причин.
Энни никогда не понимала, что мистер О’Бэннон нашел в двойняшках Хобхаус и почему решил, что они должны стать «регуляторами». Возможно, причина заключалась в том, что они были запредельно жуткими. Обычный человек не хотел иметь с ними ничего общего, и поэтому, когда они были рядом, все старались заниматься своими делами и не отсвечивать. На Атате близняшки оказались потому, что убили семью, которая жила по соседству. Убили всех голыми руками, от дедушки и бабушки до совсем маленьких детей. И даже собаку соседскую не пощадили. А все потому, что соседи устроили большой праздник по случаю дня рождения и сильно шумели. Закончив бойню, Белинда и Матильда, босые, принялись танцевать на залитом кровью полу, напевая песню собственного сочинения.