- Викран, это опасно!
- Нет, любовь моя. Не опасно. Просто потому, что никто не знает, что ты - моя Эиталле и что мы были в Занде. Как никто, кроме нас с тобой, не знает, что же такое Сердце Зандокара и с кем именно встретился Альварис перед смертью.
Она прикусывает губу.
- Тебя будут расспрашивать. Проверять. В нашем исчезновении слишком много совпадений и странностей.
- Я знаю, - спокойно кивает он. - Но это ничего не изменит: они никогда не узнают правду о Сердце. Я исправил свой Щит. Благодаря Перводереву, я усилил свой дар. Спрятал его след в наших с тобой аурах и сделал так, что теперь никакое вмешательство не отыщет его, если мы впрямую не обратимся к Его силе. Я изменил ее цвет, сделав совершенно таким, как раньше, и никому не говорил, куда и зачем меня отправил Альварис. Он сам ни слова не сказал в Совете, иначе тебя давно потребовали бы привести на Собрание. Так что с этой стороны можно быть спокойными. И потом, не забывай: для всей Академии ты не сбежала, обойдя наружную защиту. Не портила нам Источник. Не ломала Охранные Сети (которые, кстати, я починил перед тем, как покинуть Академию). И не читала всех тех книг, что нашел для тебя Марсо. Ты никогда не была в Хранилище... ты - самая обычная ученица, которая всего лишь отправилась на длительную практику со своим новым учителем.
- Но...
- О Кере придется сказать правду, - успокаивающе пожимает ее ладонь маг. - Это неизбежно. Его видели слишком многие, а виары и вампы видели еще и много лишнего, так что Совету не составит труда проверить наши слова. Однако объяснить его присутствие и цвет твоих волос мы сможем, не прибегая ко лжи. Как сможем сказать, кто, где и когда слегка подправил твой дар. Полагаю, стоит выдать им часть правды... самим... тогда они не станут допытываться про все остальное.
- А Иголочка?
- Она-то нам и поможет, - улыбается он. - И твой Листик, и Шипик, и даже Зорг. Это будет еще одно доказательство исключительности твоего дара и, вполне вероятно, весьма любопытное для Совета свойство, которое обязательно нужно будет изучить и исследовать. Но ни в коем случае не повредить. А кому, как ты думаешь, придется этим заниматься, если все пройдет благополучно?
Она удивленно моргает.
- Кому?
- Мне, конечно, - смеется он. - Раз уж тебе не повезло заполучить в учителя настоящего Охранителя, целых десять лет служившего на окраине Охранных лесов, то ему, судя по всему, и предстоит взять на себя эту утомительную обязанность. Но не сейчас, конечно, а немного позже, когда все успокоится.
- Почему это позже? - совсем озадачивается она.
- Потому что, родная, сперва я узнаю все сам. А уж потом, если риска не будет, приду за тобой.
- Мне это не нравится, - вдруг нахмуривается девушка. - Если ты решил вернуться, чтобы найти предателя, то я возвращаюсь тоже.
Он вздрагивает и, резко изменившись в лице, вдруг отшатывается.
- Что?!
- А как ты объяснишь, что вернулся один? - резонно вопрошает она, напряженно при этом размышляя. - Где, скажешь, бросил свою ученицу? Почему не привел ее обратно, когда произошла такая "трагедия"? Это будет выглядеть подозрительно. А значит, вызовет недоверие и ненужные вопросы, на которые нам обоим вскоре придется отвечать. И потом: ты ведь сам говорил, что мне надо учиться. Говорил, что я должна совершенствоваться и набираться опыта. Сказал, что мне нужна практика, а без тебя никакой практики не получится. И вообще, у меня там друзья остались. И Лир я почти не видела. Я не стану сидеть тут, не зная, что там творится. К тому же, Кеари еще маленькая. Она не сможет защитить тебя так, как Кер. Тебе может потребоваться наша помощь. И Сердцу - тоже. Вдруг обо мне все-таки кто-то узнал? Вдруг ты попадешь в беду? А я даже не смогу оказаться рядом, когда это потребуется!
- Айра...
- Ты обещал, - шепчет она, прижимаясь к его груди. - Обещал, что не уйдешь. Обещал, что мы будем вместе, обещал меня не бросать! Если с тобой что-нибудь случится, Сердце погибнет! И я погибну тоже! Но я не хочу умирать! И не хочу, чтобы умер ты! Мы - одно, Викран дер Соллен. Оба теперь - одно целое. Куда ты, туда и я. В жизни или смерти. Ты помнишь? Ты поклялся!
Он крепко зажмуривается, чтобы не видеть ее лица.
- Викран...
Он замирает, старясь не слышать боль в ее голосе.
- Пожалуйста...
А потом вздрагивает, словно от удара, потому что в ее глазах показываются первые слезы.
- Не оставляй меня...
- Хорошо, - коротко выдыхает он, не в силах выносить ее отчаянную мольбу. - Если ты настаиваешь, мы вернемся вместе. Но обещай мне, что не будешь рисковать. Обещай, что не скажешь ничего перед Советом, кроме того, что велю я. Никогда не покажешь, что что-то изменилось между нами. Ты будешь говорить, вести себя и делать все так, как было ДО это. Понимаешь? Где бы ни была. С кем бы ни находилась. Кто бы о чем ни спросил... ты будешь равнодушной. Так, словно ничего не изменилось.
- Я согласна, - шепчет она, обнимая его за шею. - На все согласна ради тебя. Я не хочу, чтобы мы расставались.
Он только вздыхает. А потом прижимает ее к себе и неохотно признает, что вряд ли смог бы прожить так долго в одиночестве. Особенно теперь, когда точно знает, что она - есть, его упрямая Эиталле, и что с нетерпением ждет его возвращения. Что любит его. Тревожится. Точно так же, как он тревожится о ней.
А потом он слабо улыбается и решает, что она все-таки права. И это, наверное, к лучшему: ведь когда Сердце цело, оно вдвое сильнее и гораздо спокойнее.
Глава 1
Над Академией Высокого Искусства шел дождь. В первый раз за многие годы ее существования, но далеко не в последний.
На некогда ясном небе повисли мрачные серые тучи. Внезапно задул холодный северный ветер. Теплое летнее солнце, долгое время не оставлявшее своим вниманием искусственно выстроенный остров, расстроено спряталось, а прозрачные капли влаги, неустанно оседающие на стеклах, стали похожи на горькие, невыплаканные слезы.
В некогда оживленных коридорах, будто почувствовав нехорошие перемены, стало на удивление пустынно. В них почти не слышался задорный смех, не звучали громкие восклицания, не мутузили друг друга в шутку молодые ученики, не бежали торопливо на уже начавшийся урок... Академия впервые за много лет выглядела подавленной, заброшенной и какой-то растерянной. Нет, уроков, никто не отменял. Ни в тот день, когда по коридорам, прямо посреди учебного процесса, вдруг пронесся внеочередной удар медного гонга; ни когда усиленный заклятием голос господина Иверо Огэ скорбно сообщил, что лер Альварис покинул свой пост и отныне обязанности директора станет выполнять он; ни во все последующие дни, во время которых странное гнетущее ощущение и необъяснимое чувство неправильности происходящего только росли.
Адептам долго не говорили, в чем дело. Не поясняли причину столько резких изменений. Не вдавались в подробности, старательно избегали расспросов, но растерянный и крайне озабоченный вид преподавателей говорил сам за себя.
Что случилось? Как и почему лер Альварис ушел? Как, в конце концов, могло произойти, что один из сильнейших чародеев Ковена решил бросить свое любимое детище, если на протяжении сорока лет бессменно возглавлял его, укреплял, обихаживал, всячески холил и лелеял?
Ученики терялись в догадках. Однако внезапное изменение погоды, неожиданно случившиеся перед исчезновением лера Альвариса проблемы с Охранными Сетями, подозрительное молчание учителей и отсутствие каких бы то ни было сведений не могли не наводить на мысли, что с уважаемым директором и Главой Совета магов случилось что-то нехорошее. А потом, наконец, стало известно о том, что он не просто пропал, а трагически погиб, и Академия, несколько дней побыв в глубоком шоке, погрузилась в тяжелый, гнетущий траур.
Юные маги ходили из класса в класс очень тихо, словно боялись растревожить спящее эхо. Они не хлопали дверьми, не мчались сломя голову в перерывах, неслышными серыми тенями проскальзывали под стенами, а между занятиями пугливо шептались в углах, то и дело внимательно посматривая по сторонам. Настороженные, взволнованные, встревоженные и почти ничего не понимающие. Но голосов никто не повышал: ни они, ни заметно помрачневшие в эти дни преподаватели - страшная весть слишком сильно выбила всех из колеи, чтобы жизнь успела войти в свое привычное русло.
На башнях Академии были приспущены флаги. Свет магических огоньков тоже казался тусклым и намеренно приглушенным. Снаружи небо тоже упорно хмурилось, в классах стало как-то неуютно. В Академический Сад без острой необходимости старались не выходить, потому что прогулки по мокрой траве и под капающими деревьями никак не способствовали поднятию настроения. А из-за непрекращающегося дождя создавалось впечатление, что сама природа скорбит по ушедшему леру, отдавая последнюю дань его рано упокоившейся душе.
Одновременно с этим на острове усилили Защитные Сети, наложили дополнительные Охранные Круги, старшекурсникам, вопреки прежним порядкам, строго запретили пребывать вне корпусов после отбоя, а контроль за "малышней" усилился настолько, что на некоторое время ученики чувствовали себя как арестанты в тюрьме для опасных преступников.
И это тоже не добавляло оптимизма.
Единственные, кто имел достаточно свободы, были виары и вампы, но лишь потому, что за пределы Волчьего Леса их и так никто не отпускал. Мощные порталы надежно отгораживали их от остальных адептов. Отдельно выстроенные корпуса никак не сообщались с другими жилыми помещениями, не имели наружных входов и выходов, осуществляя передвижение нелюдей строго по телепортам, так что при желании их можно было полностью изолировать от молодых магов. К счастью, пока до таких строгостей не дошло, однако лер Борже и господин Уртос теперь были обязаны самолично убеждаться каждую ночь в том, что их своенравные подопечные вовремя возвращались в свои комнаты. И для этого на каждого виара (и, разумеется, вампа) нацепили по специальному значку, благодаря которому учителя всегда могли узнать, где именно находится тот или иной ученик в каждый конкретный момент времени.