Я пожимаю плечами.
— Мне все равно. Я просто хочу, чтобы ты был моим. Отведи меня в постель.
— Договорились. — Он ставит меня на ноги и наклоняется, чтобы целомудренно поцеловать. — Вам не нужно просить меня дважды, миссис Уорд.
— Я только что это сделала.
Он хмурится.
— Это все вина твоей гребаной матери. — Я поворачиваюсь в его объятиях, и мы покидаем танцпол, обходя все пары. — О, посмотри на Клайва и Кэти! — говорю я, наблюдая за танцем консьержа и экономки Джесси. Они выглядят такими милыми.
Джесси тихо посмеивается, и тут я замечаю Кейт в объятиях Сэма. А затем, вдалеке вижу брата, его пристальный и хмурый взгляд направлен прямо на мою лучшую подругу и ее дерзкого парня. Я отвлекаюсь от наблюдения за братом, когда Джесси слегка дергает меня за руку. Кажется, он заметил, на ком сосредоточен мой взгляд.
— По-моему, не похоже, что все в прошлом, — он поднимает брови.
Джесси прав. Ничего не в прошлом, но я этого не подтверждаю.
Он как раз наклоняется, чтобы подхватить меня на руки, когда Snow Patrol заканчивает петь, сменяясь чем-то другим — гораздо более громким и оптимистичным. Мое лицо расплывается в улыбке, когда я смотрю, как Джесси застывает на полпути, а затем звучит голос певца.
— Привет, Джастин. — тихо говорю я, наблюдая, как Джесси выпрямляется. Он задумчиво отступает назад и хватается за лацканы пиджака, слегка дергает их, прежде чем отряхнуть и посмотреть на меня широко раскрытыми возбужденными глазами.
— О, миссис Уорд. — Он чуть покачивает головой. — Я вот-вот уничтожу этот танцпол.
Он хватает меня за руку и настойчиво тянет обратно на танцпол, проталкиваясь сквозь толпу пьяных танцоров, пока мы не оказываемся прямо посреди них. Я ухмыляюсь, как полная идиотка, видя, как он снимает пиджак и потирает руки, прежде чем схватить меня и напомнить о том, как мой бог умеет двигаться. Он на самом деле уничтожает танцпол.
Глава 5
Целый час спустя, после того как Джесси покорил мою маму и порадовал всех своими движениями на танцполе, я, наконец, поднимаюсь наверх в объятиях Джесси. Мои туфли сброшены, и Джесси держит их, ступая по лестнице. Голова, словно налитая свинцом, покоится на плече Джесси, а глаза не хотят оставаться открытыми. Слышу, как туфли падают на пол, и через несколько мгновений меня ставят на ноги.
Я упираюсь лбом ему в грудь.
— Нам нужно исполнить наши клятвы, — бормочу ему в грудь, поворачивая голову и втягивая в себя его запах. Это самый успокаивающий запах в мире.
Он слегка смеется.
— Детка, ты слишком устала. Мы исполним все утром.
Он обхватывает меня сзади за шею и отрывает от своей груди, чтобы посмотреть на меня. Я изо всех сил стараюсь полностью открыть глаза, но это слишком трудно.
— Знаю.
Я пытаюсь вернуть лоб обратно, но он крепко держит меня, изучая мое лицо — каждый дюйм.
— Что? — спрашиваю тихо.
— Скажи, что любишь меня, — требует он.
Я ни в малейшей степени не колеблюсь.
— Я люблю тебя.
— Скажи…
— Ты мне нужен, — перебиваю я. Я знаю, чего он хочет.
Он задумчиво улыбается.
— Ты даже не представляешь, как я счастлив от этого.
— Представляю, — поправляю я его.
Я очень хорошо это представляю, потому что чувствую то же самое. Он наклоняется и легонько целует меня.
— Хочу, чтобы ты разделась и растянулась на мне. Позволь мне снять с тебя платье.
Он разворачивает меня и начинает расстегивать десятки крошечных жемчужин, бегущих вдоль позвоночника.
— Что происходит между твоим братом и Кейт? — спрашивает он.
Вопрос немедленно заставляет мои сонные глаза открыться. Чертовски хороший вопрос. Надеюсь, ничего, но я бы не поставила на это.
— Не знаю, — отвечаю честно. Я, правда, не знаю. И не буду рассказывать Джесси о том, что увидела в туалете.
— Либо ты научилась контролировать свою дурную привычку, либо говоришь мне правду. — Он стягивает платье с плеч и опускает его к моим ногам, чтобы я могла выйти из него.
— Я говорю правду. — Я поворачиваюсь к нему лицом. Он выпрямляется и подходит к двери, чтобы повесить платье. — Наверное, встреча друг с другом пробудила воспоминания, вот и все.
— Воспоминания? — спрашивает он, возвращаясь ко мне.
Я снова поворачиваюсь, чтобы он мог получить доступ к моему корсажу.
— Они встречались. Кейт ты знаешь, а Дэн не самый терпимый человек на планете. Они ужасно конфликтовали. Когда Дэн ушел, это было к лучшему для них обоих.
— Но теперь он вернулся.
— Да, но скоро уедет. А Кейт и Сэм? Еще одна катастрофа, которая ждет своего часа.
— Я же говорил, это не наше дело.
— Но она член «Поместья». — В моем голосе звучит обвинение, и это нормально, потому что так оно и есть. — Почему ты это допустил?
— Спрашивать потенциальных участников, почему они хотят присоединиться — не моя работа. Я проверяю наличие судимостей, проблем со здоровьем и финансами. Если они могут заплатить, чисты и не имеют серьезных правонарушений, тогда они в деле.
Я хмуро смотрю перед собой.
— Члены клуба могут напортачить между визитами в «Поместье», подцепить что-нибудь или быть арестованными за насилие. Откуда тебе знать?
— Потому что они обязаны проходить ежемесячные тесты, и я регулярно получаю отчеты. Без презервативов никакого секса с проникновением, и их честность и раскрытие информации являются частью соглашения. — Он добирается до последней застежки и снимает с меня корсет. — Эти люди — уважаемые члены общества, Ава.
— Которым нравится заниматься извращенным сексом с незнакомцами, используя странные приспособления? — ворчу я.
— Не мое дело.
Вот именно. Это его дело, а также было его удовольствием. Я вздрагиваю от направления, которые приняли мои мысли, и пытаюсь сосредоточиться на ощущении того, как он собирает мои волосы и отводит их в сторону. Безошибочно узнаваемый жар его губ у меня на затылке полностью разгоняет мрачный настрой. Я вздрагиваю, а он смеется.
— Ей будет больно, — тихо говорю я.
Рука Джесси обвивается вокруг моего голого живота, притягивая к себе. Сейчас я более чем проснулась.
— Что заставляет тебя так думать?
Мои плечи напрягаются.
— Я знаю, что он ей нравится.
Его бедра вдавливаются в мою поясницу и медленно, лениво, целенаправленно двигаются.
— И я знаю, что она нравится Сэму.
Я стону, когда он наклоняется и толкается вверх, двигаясь ртом к моему уху. Я даже не собираюсь утруждать себя попытками казаться невозмутимой.
— Тогда почему они не могут встречаться, как любая нормальная пара? — выдыхаю я.
— Не наше дело, — шепчет он.
Вот и все. Этот голос, эти чертовы бедра и твердость его груди сквозь ткань костюма заставляют меня замолчать. Я разворачиваюсь и начинаю идти вперед, подталкивая его к кровати.
— Брачные клятвы будут исполнены. — Я толкаю его на кровать и взбираюсь следом, чтобы оседлать его бедра. В полном удивлении он смотрит на меня снизу вверх. — Мистер Уорд, я беру власть в свои руки. Есть возражения?
Он ухмыляется.
— Ни в чем себе не отказывай, детка. Но, прошу, следи за языком.
— Тихо, — шепчу я, протягивая руку и хватая его за галстук. Дергаю его на себя, так что он вынужден сесть, иначе его задушат. Его глаза расширяются в тревоге, когда я оказываюсь с ним нос к носу. — У кого власть? — тихо спрашиваю я.
— Похоже, пока у тебя. — Он борется с усмешкой. — Не привыкай к этому.
Я улыбаюсь и прижимаюсь губами к его губам, наши стоны сливаются в один. Я льну к нему всем телом, прижимая его к кровати, пока наши губы танцуют друг с другом в совершенной гармонии. Наше общение невероятно. Я знаю, чего он хочет и как он этого хочет. В последнее время я получаю слишком нежного Джесси, но сейчас собираюсь все исправить. Я отрываюсь от его губ и пробираюсь к его шее, наслаждаясь ощущением его больших рук, скользящих по моей обнаженной спине.
— Будь ты проклята, женщина, — стонет он.
— Ты не хочешь меня? — поддразниваю я, покусывая его за ухо, обводя влажными, твердыми движениями ложбинку под его мочкой. Его запах опьяняет.
— Не задавай глупых гребаных вопросов. — Он прижимается ко мне, и я знаю, что он собирается перевернуть меня, захватить контроль, а затем, вероятно, заняться неспешным сексом, поэтому я снова опускаюсь на него.
— О, нет, Уорд.
Наблюдаю, как вздымается его грудь, как напрягается его потрясающее лицо. Он явно борется с инстинктом взять верх, но я не сдаюсь. Он без особых усилий мог бы опрокинуть меня на спину за долю секунды, но он этого не делает. Вдобавок к тому, что он слишком нежен со мной, он изо всех сил пытается доказать свою точку зрения — что он может отказаться от власти и быть разумным. Он так чертовски старается… и терпит неудачу.
Я беру его за руку, и он внимательно наблюдает, как я поднимаю ее, наручники звенят, расстегиваясь. Мои глаза скользят по нему, оценивая его реакцию, и я вижу, как в его взгляде проскальзывает понимание. Он напрягает руку. Я осторожно тяну, но он не позволяет мне направить ее туда, куда я хочу. Это финальное испытание. Я знаю, что он чувствует, когда не может получить ко мне доступ, но это неразумный и необоснованный страх, и мы должны его преодолеть. Я снова дергаю, слегка приподняв брови. Неохотно, но он позволяет мне подтянуть его руку к изголовью кровати.
— На этот раз не уходи, — говорит он на выдохе. — Обещай, что на этот раз ты меня не бросишь.
— Если пообещаешь, что не будешь злиться. — Я защелкиваю наручники на деревянной перекладине и смотрю на него сверху вниз. — Не сердись на меня.
Он слабо качает головой и делает глубокий вдох. Я знаю, как это тяжело для него.
— Поцелуй меня, — резко приказывает он.
— Но здесь главная я, — напоминаю я.
— Господи, детка, не усложняй это еще больше. — Он протягивает свободную руку и хватает меня за предплечье, притягивая вниз, и я снова прижимаюсь к его груди. Наши губы соединяются, и его рот творит чудеса.