Сичжин кивнул.
– Тогда еще один вопрос. – Девушка отстранилась и с ехидной улыбкой спросила: – Я или страна? Спрашиваю всего один раз, поэтому подумайте хорошо над ответом.
– Пока – Кан Моён, – ответил Сичжин с ухмылкой.
– Пока? – нахмурила брови Моён.
– Вы же сами сказали, что спросите всего один раз.
Мужчина отдал девушке чашку с кофе и сел на каменные перила.
– Это было до того, как я услышала: «Пока – Кан Моён». Каким будет ответ во второй раз? – заворчала Моён, принимая кофе и присаживаясь рядом с мужчиной.
– Все равно Кан Моён.
– Правда? А как же родина?
– А родина не ревнует. Она просто в меня верит, – широко улыбнулся Сичжин и качнул своей чашкой, словно произнося тост.
– Что у меня за отношения такие? У кого еще родина будет свекровью, а страна золовкой? – произнесла Моён, надув губы, и сделала глоток кофе.
– Того, о чем вы переживаете, не произойдет. Я обещаю. – Сичжин опустил чашку и приобнял Моён за плечи.
– Не важно, – продолжила отпираться Моён.
– Красотка.
Во взгляде Сичжина открывался целый мир. Ласковые лучи солнца лились на их головы, словно благословляя.
– А, вот еще.
Разорвав длинные объятия, Сичжин достал что-то из кармана и положил на ладонь Моён.
– О! Вы хранили это? Все время?
Моён с удивлением разглядывала белый камешек на своей ладони. Тот самый камешек, который Сичжин подобрал на пляже Навайо.
– Теперь ваша очередь проверять. Вернетесь ли вы.
Моён крепко сжала камешек и закивала, счастливо улыбаясь.
– Вы славно потрудились.
– И вы, капитан.
Сичжин крепко прижал ее к себе, такую легкую, как пушинка. Их лица сблизились. Затрепетав, девушка прикрыла глаза. Его губы сначала легонько коснулись ее ресниц, а затем медленно спустились к ее губам.
Глава 6. Возвращение
1
В Корее будто перепутались времена года: небо было по-весеннему высоким и голубым, но с деревьев гинкго, высаженных вдоль дороги, свисали спелые плоды и осыпалась листва. Год назад осень для Моён означала лишь то, что больных простудой станет намного больше. Но эта осень была прекраснее остальных. Моён остро ощущала ее красоту и очарование. Она не знала, чем вызваны эти изменения: началом отношений? Воодушевлением после длительного отсутствия? Но пейзажи перед глазами Моён заставляли сердце девушки трепетать.
В то утро в сумочке Моён лежало заявление об увольнении. Еще по прибытии в Урук она решила швырнуть заявление в лицо председателю правления больницы. От одной мысли об этом бросало в приятную дрожь. В душе она мечтала открыть свою клинику прямо перед «Хэсоном», но по моральным принципам решила начать дело в Каннаме[6]. Моён продолжала фантазировать вплоть до входа в больницу «Хэсон».
Все медики, которые вместе работали в Уруке, встретились перед входом в больницу, будто сговорились. Санхён пошутил, что жизнь в Уруке была похожа на шоу с элементами выживания, а в Корее он чуть не помер от скуки уже через несколько дней. Чхихун рассказывал о своей тяжелой доле: жена дохаживает последние недели беременности, и не успел он приехать, как на него навалилось множество забот. И все же Чхихун широко улыбался, возбужденный мыслью, что скоро увидит своего новорожденного ребенка.
Болтая о всякой всячине, медики вошли в больницу и дружно остановились. Сотрудники больницы во главе с председателем правления выстроились в линию и громко зааплодировали. За ними на стене холла висел плакат с выведенными на нем большими буквами: «Приветствуем команду волонтеров нашей больницы! Вы проявили сердечность и мужество, мы гордимся вами». Моён и остальные стояли в растерянности, не зная, как реагировать.
– Вы все отлично поработали. Вам всем полагается премия за тяжелую работу в размере оклада. И вам нужно пройти полное медицинское обследование, – сказал председатель правления, протягивая букет Моён – руководителю медицинской бригады. – Ну вы даете. Отказались сесть в самолет, который был послан специально за вами. Вы хоть представляете, как я переживал из-за того, что вас туда отправил?
Еще немного, и Моён швырнула бы букет ему в лицо в ответ на эти приторные речи. Подавив в себе закипающий гнев, девушка покивала, приветствуя профессоров и медсестер, которых давно не видела, и зашагала в сторону отделения хирургии.
2
Обеденный перерыв закончился, и Моён, как и планировала, направилась в кабинет председателя с заявлением об увольнении в руках. Он сидел за столом и играл в компьютерные игры. Увидев Моён, мужчина обрадовался и с напыщенным видом поднялся со своего места, усадил девушку на диван и попросил секретаря принести чай. Его жесты были быстрыми и ловкими, поэтому отказать было невозможно.
– В тот день в отеле я погорячился, – сказал председатель, как только Моён собралась заговорить об увольнении. – Я думал, что могу себе это позволить. Но с тобой это не сработало… На самом деле я очень растерялся, поэтому…
– Поэтому я первая женщина, которая вас ударила? Это просто поразительно! Послушайте, господин… господин Хан Соквон, – разгорячилась Моён.
– Как-как ты меня назвала?.. – переспросил председатель, не скрывая удивления.
– Я же говорила, что уволюсь сразу же, как вернусь в Корею. Так что вы больше не мой начальник. – Моён решительно бросила заявление на стол.
– Ну и что? У меня нет желания тебя отпускать.
Председатель бросил взгляд на заявление и вальяжно развалился, скрестив руки на груди.
– Есть еще вариант с вашим увольнением.
– Тебе правда обязательно так далеко заходить? Почему ты такая упрямая?
– Прошу утвердить мое заявление в течение недели.
Громко хлопнув дверью, Моён вышла из кабинета, ни на секунду не сомневаясь в своем светлом будущем. Но не прошло и мгновения, как ее уверенность разбилась вдребезги: она получила от банка отказ в ссуде. Перед глазами появилась картина: Моён безработная, Моён в тяжелой жизненной ситуации. Не только в Уруке жизнь была наполнена различными испытаниями, но и в Корее.
Доктор Пхё, которая знала про обстоятельства подруги, предложила пойти к председателю, попросить прощения и забрать заявление. Ради двух шагов вперед нужно было отступить на шаг назад. На самом деле Моён сама уже подумала про этот вариант. Но гордость не позволяла ей этого сделать.
Девушка послала сигнал бедствия Сичжину, который находился в Уруке. Сичжин, обещавший всегда выслушивать Моён, даже если речь шла о мелких переживаниях или о меню на обед, в ответ на ее причитания лишь упрекнул девушку: «Почему вы не подумали о том, чтобы подать заявление об увольнении после ответа из банка?» Мужчина, который появлялся в критический момент и спасал ее от смерти, сейчас ничем не мог помочь.
В итоге Моён решила поступиться собственной гордостью. Как и в предыдущую их встречу, председатель правления сидел за столом и играл в компьютерные игры. А вот поведение Моён изменилось на 180 градусов.
Развалившись в кресле, мужчина с выжидательным выражением смотрел на девушку.
– Я обдумала последние восемь лет, которые провела в больнице «Хэсон», начиная с интернатуры и до получения ученой степени. Все это время больница «Хэсон» была моей жизнью, моим смыслом, моей сущностью, – сказала Моён, положив на стол букет цветов.
– Ну зачем же вы так, директор Кан, – съязвил председатель, подвинув букет обратно в сторону Моён.
– Вы такой остроумный, – через силу улыбнулась Моён.
– Кажется, кому-то не дали ссуду после официального увольнения? – ударил по больному председатель.
– Простите за причиненные неудобства. Если вы дадите мне еще один шанс, я положу все силы на работу в VIP-отделе. – Моён поклонилась.
– Забудем про VIP-отдел, с этого дня вы работаете в отделении скорой помощи, – снисходительно бросил председатель.
– Вы сказали, отделение скорой помощи?..
Моён не ошиблась: жизнь наполнена испытаниями.
– У меня тоже есть гордость. Я не хочу, чтобы ты пребывала в комфорте. Все дежурства будут ночными, зашивать пациентов после операций тоже будешь ты. Думаешь, несправедливо? Считаешь, что это превышение должностных обязанностей из-за мести?
– Что вы такое говорите, председатель. Я считаю, что отделение скорой помощи – это клумба нашей больницы. И такой прекрасный цветок, как я, должен там работать.
– Вот и отлично. Когда надоест, приходи ко мне. Я сделаю тебя не просто врачом VIP-отделения, ты и сама станешь важной персоной.
Председатель достал из ящика заявление об увольнении Моён.
– Спасибо, что всегда так искренне обо мне заботитесь, председатель.
Было непонятно, улыбалась девушка или же ее лицо свело судорогой. Не переставая твердить себе про шаг назад и два шага вперед, она схватила со стола заявление и порвала на мелкие кусочки, не переставая раболепно улыбаться. Ей казалось, что вместе с этим заявлением она рвет и свое светлое будущее.
3
Моён вступила в кровавый бой в отделении скорой помощи, а Мёнчжу и Тэён по-прежнему оставались в Уруке, наслаждаясь обществом друг друга. Они были так счастливы, что даже становилось страшно. Через два дня они собирались возвращаться в Корею. С одной стороны, Мёнчжу была рада, что вернется домой вместе с Тэёном, но не могла не переживать из-за встречи с отцом, ведь приказ Тэёну оставить службу все еще был в силе. Поэтому оба избегали грустных мыслей, как влюбленные, у которых не могло быть счастливого будущего. Конфликт еще только зарождался и ждал своего часа. Однажды Тэён уже спросил, что думает Мёнчжу по поводу его увольнения.
– Я бы хотел, чтобы ты жила в комфорте.
Девушка поинтересовалась, что это за внезапный бред, но Тэён в ответ лишь что-то невнятно пробормотал.
– То, что у тебя свой бизнес, не гарантирует успеха и комфортной жизни. Сейчас столько больниц разоряется, – холодным тоном произнесла Мёнчжу.
– Значит, ты продолжишь карьеру военного?
– Если честно, солдату не нужны выдающиеся навыки в хирургии. Главное – это правильно поставить диагноз, чтобы болезнь в условиях замкнутого пространства не распространилась дальше. От врача требуется быстрый диагноз, от