Подумав, он добавил:
— До тех пор, пока не будет установлена подлинная демократия, прямая выборность руководителей народом, регулярная смена руководителей государства и партии в соответствии с принятым законом, культ личности в СССР не будет ликвидирован.
Спустя тридцать лет после этой беседы я должен признать: мой собеседник оказался совершенно прав.
Сорокин рассказывал о русских эмигрантах в США. Россия, по его словам, подарила Америке много выдающихся талантов, которые внесли большей вклад в развитие науки, техники и искусства. Он назвал фамилии многих известных ученых — механика С. П. Тимошенко, участника создания первой атомной бомбы физика-химика Т. Б. Кистяковского, первооткрывателя высокооктанового бензина В. Н. Ипатьева, изобретателя электронного телевидения В. К. Зворыкина, авиаконструктора И. И. Сикорского; композиторов С. В. Рахманинова, А. Т. Гречанинова, И. Ф. Стравинского; дирижеров — С. А. Кусовицкого, Н. А. Малько.
Сорокин утверждал, что большая часть эмигрантов в США тосковала по Родине. Если бы советские представители проявили разумную инициативу, установили с ними контакты, пригласили в Советский Союз, то они не только стали бы друзьями СССР, но некоторые, наверняка, возвратились бы жить и работать на родину.
В июле 1963 г. я снова по служебным делам выезжал в Бостон и заблаговременно договорился по телефону о встрече с Сорокиным. Супруги встретили меня тепло. Вместе с хозяином мы поднялись к нему в кабинет. Тихо звучала приятная мелодия. Разговор зашел о современной музыке. Профессор пренебрежительно махнул рукой и сказал:
— Твисты, роки — это собачья брехня, а не музыка. Я люблю классическую. У меня нет одного любимого композитора. Все зависит от настроения. Сейчас, например, Моцарт властвует надо мною.
От музыки перешли к литературе. На стеллажах — тома сочинений Гегеля, Маркса, Ленина, Соловьева, Ключевского, современных историков, философов, экономистов.
— Вы читаете советские журналы? — спросил я.
— Читаю только интересные материалы и статьи, где ругают меня или заимствуют мои идеи.
Сорокин выбрал один советский журнал и открыл его там, где лежала закладка:
— Вот этот товарищ целые страницы списал с моей работы двадцатилетней давности и выдает, за свои исследования.
Профессор взял с полки свой труд на английском языке, раскрыл на нужной странице, положил на стол рядом со статьей из нашего журнала и пригласил меня сесть и прочитать отчеркнутые места и сравнить их. Я прочитал и убедился: он был прав. Это был чистейший плагиат.
Анализируя ход социалистического строительства в нашей стране, Сорокин высказал убеждение: для построения социализма потребуется мирный труд еще двух-трех поколений. Советский Союз сейчас стал могущественной великой державой, на которую едва ли рискнет напасть какая-либо страна. Поэтому не нужно пороть горячку. Все необходимо сделать продуманно, качественно, прочно. Главное — пусть медленно, но неуклонно развивать экономику, улучшать жизнь народа, совершенствовать его образование, трудовое и нравственное воспитание и всю систему социального обеспечения. Особенно нужно повышать продуктивность сельского хозяйства, чтобы хорошо кормить, одевать, обеспечивать жильем людей, тогда народ будет удовлетворен своей жизнью, будет доволен властью, будет верить ей и поддерживать ее.
Касаясь утверждения Хрущева на XXII съезде, что к 1970 г. СССР превзойдет США по производству продукции на душу населения, а к 1980-му в основном постоит коммунизм, ученый сказал, что это частое бахвальство, которое не к лицу главе великого государства.
Подытоживая обсуждение этого вопроса, Питирим Сорокин задумался и тихо, с затаенной грустью произнес:
— К советским людям социализм придет не скоро. Когда — этого определить нельзя, это зависит от многих факторов и в немалой степени от того, будут ли в руководстве Советского союза находиться разумные, дальновидные люди, с высокой культурой и нравственностью, способные достойно представлять на международной арене политику своей страны. Далее Сорокин процитировал и прокомментировал старинную русскую пословицу: «Каков поп, таков и приход». Если поп ворует церковные деньги, пьянствует и развратничает, тогда по его примеру то же самое делают и прихожане».
Мы подробно обсудили политику мирного сосуществования, проводившуюся Советским Союзом. Сорокин в целом одобрял ее, но высказал ряд замечаний.
Во-первых, по его мнению, наши ученые-обществоведы, пропагандисты не должны без конца подчеркивать, что мирное сосуществование является формой классовой борьбы между социализмом и капитализмом. Это воспринимается правящими кругами на Западе как подстрекательство Советским Союзом трудящихся в капиталистических странах на борьбу против их правительств, то есть как вмешательство во внутренние дела других стран. А ведь классовая борьба в странах капитала всегда происходила и дальше будет происходить без подсказки советских теоретиков.
Во-вторых, советские ученые и пропагандисты так преподносят мирное сосуществование, что капиталистические страны будто бы вынуждены заимствовать у стран социализма научные методы управления государством, планирование, организацию образования, различных систем социального обеспечения и таким образом придут к социализму. Советский же Союз и другие социалистические страны мало что могут позаимствовать у капиталистических стран и всего могут достигнуть путем саморазвития. Мой собеседник считал, что это неверно.
— Не пойму, почему ваши теоретики ополчились на мою теорию конвергенции? Ведь это же мой вариант вашей политики мирного сосуществования, — недоумевал ученый.
Я заметил, что теория конвергенции увековечивает капитализм, а это не укладывается в рамки учения о коммунизме.
— Какая чушь! — воскликнул профессор. — Нет ничего вечного. Никто не знает, какими будут СССР и США через 50-100 лет. Ваши учение-обществоведы — схоласты, догматики, они не владеют тактикой политической борьбы. Они не понимают, что иногда целесообразно идти на компромиссы. Прежде всего нужно заботиться об улучшении жизни нынешнего поколения, а не только о том, что будет через сотню лет. Неужели они не видят, что конвергенция уже постепенно идет во всех областях науки, экономики, политического устройства, культуры, искусства, образования, социальных отношений, спорта, развлечений… Капитализм перенимает полезное у социализма, и наоборот, социализм все лучшее берет у капитализма. Это идет на пользу как советскому, так и американскому народам, да и всему человечеству. Вот по этой причине я ратую за мирное, спокойное, дружеское сотрудничество между СССР и США.
Сорокин взял со стола небольшую книжку со своим докладом о конвергенции, сделанным в 1960 г. на международном конгрессе социологов в Мехико. Передав ее мне, профессор сказал, что это подарок и он надеется, что я внимательно прочитаю доклад дома.
Мы еще некоторое время обсуждали различные аспекты теории конвергенции, впервые предложенной Сорокиным. В то время его приоритет почему-то советскими учеными не признавался. Видимо, они считали всемирно известного социолога просто «белым эмигрантом».
В дверях появилась Елена Петровна. Она улыбнулась и сказала:
— Мужчины, вы, наверное, уже устали от своих дискуссий. Пойдемте к столу.
Мы сели за обед. Хозяйка предложила нам красного грузинского вина.
— Что ты, — сказал профессор, — давай-ка нам лучше русскую водку, а красным причащайся сама.
И, обращаясь ко мне, добавил:
— Вообще я не пью, но в таких случаях, как сейчас, я предпочитаю водку. Вспоминается молодость, родина.
Поначалу за столом шел светский разговор, Который вела Елена Петровна. Затем вернулись к политике. Отметили, что в результате победы в войне, выдающихся достижений в области экономики, науки и культуры авторитет Советского Союза в мире неизмеримо вырос, по социалистическому пути пошли другие страны.
— Питирим Александрович, когда же вы, всемирно известный ученый, напишите книгу о своей Родине? — спросил я.
Сорокин медленно поднялся со стула, молча прошелся вокруг стола. Остановился возле меня и, отчаянно жестикулируя, почти закричал:
— Вы мне шанса не даете!
В его голосе звучали раздражение, укор, досада и боль.
— Я давно хочу это сделать. Но я не могу писать книгу, высасывая данные из пальца и беря факты с потолка. Для этого нужно побывать на Родине.
Елена Петровна подошла к мужу:
— Успокойся, Питирим, успокойся. Тебе нельзя волноваться. Сядь и выпей чаю.
Сорокин последовал ее совету.
Я спросил профессора, что мы должны сделать, чтобы дать ему возможность написать книгу?
— Пусть Академия наук, Ленинградский или другой университет пригласит меня, — ответил ученый. — Все цивилизованные страны приглашали меня читать лекции. Только моя Родина не сделала этого. Туристом не поеду. Я очень хочу побывать в Советском Союзе и увидеть все своими глазами.
Сорокин рассказал, что в последние годы он пытался установить контакты с советскими учеными, чтобы облегчить получение приглашения в Советскую Россию. Время от времени он посылал свои книги и интересные труды американских авторов в Академию Наук СССР и Ленинградский университет. Но в ответ не получил ни разу даже простого подтверждения, что посылки прибыли.
Я выразил надежду, что в ближайшие годы отношения между нашими странами улучшатся и что ему удастся выполнить давнишнюю мечту.
О своих беседах с ученым я составил справку, которую направил в Москву с предложением организовать приглашение в СССР Питирима Сорокина с женой.
В августе 1963 г., когда, находясь в отпуске, я беседовал с начальником разведки, он сказал мне, что вопрос о приглашении рассматривается в Международном отделе ЦК КПСС. Руководство отдела сомневалось. Они аргументировали: «Как мы его пригласим, когда в Советском Союзе защищены два десятка диссертаций по теме: «Критика социологических теорий П. Сорокина»? Было решено повременить год — другой.