– Вы пристегнуты? Как можно сильнее откиньтесь назад и вожмитесь в кресло, – по-прежнему хладнокровно проговорил капитан.
– Зачем вы сюда перелезли? Только добавили вес! Мы же сейчас сорвемся!
– Падения не избежать в любом случае. Я собираюсь ускорить процесс.
– Что?! Нет, ни в коем случае, я против!
– Посмотрите на меня.
Сичжин взял Моён за подбородок и развернул лицо девушки к себе. Из ее глаз потоком текли слезы.
– Слушайте внимательно. Доверьтесь мне. Возьмите меня за руку и зажмурьтесь на несколько секунд. Я вас спасу. Я обещаю.
– Нет, я не могу.
– Уберите ногу с тормоза.
– Нет, я против, я не буду этого делать!
– Мы должны.
Не теряя больше времени, Сичжин ударил локтем по датчику, отвечающему за срабатывание подушки безопасности. Моён вскрикнула и убрала ногу. В тот же момент Сичжин опустил рычаг ручного тормоза. Машина дернулась вперед и полетела с утеса в воду.
Зажав в зубах короткий нож, Сичжин выбрался с пассажирского сидения и подплыл к дверце водителя. Моён была без сознания. Машина продолжала погружаться в воду. Разрезав ножом ремень безопасности, капитан извлек из машины безвольное тело девушки, крепко прижал к себе и стал быстро подниматься к поверхности воды.
Выбравшись на берег, Сичжин бережно опустил девушку и начал делать ей искусственное дыхание. Через некоторое время изо рта девушки выплеснулось немного воды, Моён закашлялась и задышала. Только тогда Сичжин почувствовал облегчение.
– Вы в порядке? Не поранились? Где-нибудь болит? – спрашивал он, хлопая Моён по спине, пока девушка пыталась прокашляться.
– Как я могу быть в порядке?! Вы безумец! Сбросить нас с утеса! Как вы могли! Ненормальный! – почти с театральным драматизмом запричитала она, когда удалось побороть кашель.
Произнося все это, Моён колотила Сичжина в грудь. Затем проверила свой пульс и, снова упав на песок, зарыдала, как ребенок. Сичжин, напротив, становился все спокойнее.
– Я в порядке, вы тоже в порядке, судя по тому, что у вас есть силы драться, так что вставайте, пойдемте. – Он взял ее за руку, чтобы помочь подняться.
– Подождите. Не думаю, что я смогу встать так быстро. Я не солдат, знаете ли… Вы хоть представляете, как я испугалась? Я думала, мы умрем… – выдернув руку, продолжала лить слезы девушка.
– И как только мне пришло в голову, что можно оставить вас одну? Вы тут же уселись в машину и повисли на краю обрыва. Не представляю, где бы вы оказались, если бы поехали на поезде.
– Не заставляйте меня смеяться, у меня совсем не осталось сил…
Сичжин успокаивающе похлопывал Моён по спине. Через мокрую одежду рука чувствовала тепло ее тела. На это ощущение отозвалось сердце. Капитан спрашивал себя, догадывается ли Моён, с какими чувствами он мчался, услышав призыв о помощи. Он поймал себя на мысли, что прекрасно понимает Даниеля, который не раздумывая женился на едва знакомой девушке, когда той грозила смертельная опасность.
8
Старшему сержанту Со Тэёну
Я бы хотела, чтобы тебе не пришлось читать это письмо.
Потому что оно означает, что мой отец опять приказал тебе бежать от меня и мы снова далеко друг от друга.
Мне очень жаль, что все это происходит из-за меня.
И тем не менее я по-прежнему хочу знать, все ли у тебя хорошо. А ты по-прежнему не сможешь мне ответить… Так что, наверное, мы отдалимся друг от друга еще больше…
Прости меня. За то, что, даже зная, чем все закончится, все равно поехала вслед за тобой. За то, что готова была раствориться в твоем объятии. За то, что скучаю по твоему голосу, по звуку твоих шагов, по твоему смеху, даже по самому маленькому волоску на твоих бровях.
Мне надо было чаще держать тебя за руку. Чаще обнимать. Потому что теперь я жалею, что не делала этого постоянно. Потому что до сих пор люблю тебя.
Было бы чудесно находиться рядом с тобой в Уруке – я бы предпочла никогда не признаваться в своих чувствах.
Так что все-таки произошло между нами в аэропорту? Встретились ли мы снова или снова расстались?..
Тэён перечитывал письмо снова и снова. Он слишком хорошо помнил, как девушка упрекнула его в том, что он опять растревожил ее душу. Тэён осознавал, что его собственная привязанность стала во много раз сильнее. Чувство в нем жарко пылало, и это было мучительно. Он оставил Мёнчжу не по собственной воле – таков был приказ. Но сколько ни извиняй себя обстоятельствами, на деле это действительно было бегством. Он был жалким дезертиром перед бесстрашно любящей его женщиной. Как если бы Мёнчжу использовала все пули, аккуратно и точно стреляя по мишени на стрельбище, в то время как он решил бы сэкономить боеприпасы и вообще отказался стрелять. Да еще бы упрямо твердил, что исполняет приказ.
Старший сержант считал, что существует три главных приказа. Первый, «В атаку», требует идти только вперед. Второй, «Держать оборону», говорит, что нельзя отступать ни на шаг. Третий, «Ждать команду», запрещает любое действие. Вот что называется приказом. И для солдата он должен быть важнее собственной жизни. Однако приказ, полученный Тэёном, нельзя было отнести к этим трем. Ему всего лишь было велено убегать.
Тэён открыл дверцу шкафа, в котором хранил документы. Среди рапортов, личных дел военнослужащих, журналов тренировок и прочих бумаг лежала стопка писем, полученных от Мёнчжу. Тэён добавил к ней только что прочитанное письмо. Он не ответил ни на одно из этих посланий. Ему хотелось сказать так много, что он терялся от одной лишь мысли выразить все это на бумаге. Тэён достал журнал текущей тренировки и закрыл шкаф.
Пока генерал-лейтенант Юн дотошно изучал журнал, старший сержант стоял по стойке смирно и рассматривал потолок.
– Есть ли среди участников кандидаты, достойные войти в группу «Альфа»? – через некоторое время бесстрастным голосом спросил генерал-лейтенант.
– Специальная тренировка рассчитана на пять недель, доложу по окончании, – отчеканил Тэён.
Он выглядел в точности так, как выглядит солдат перед вышестоящим начальником; по его лицу нельзя было прочесть ничего сверх положенного по уставу.
– Знаю, солдаты между собой называют тебя «инструктор-зверь». Примени свои способности и постарайся подготовить бойцов, достойных возглавить группу «Альфа». Выберем из них нового командира. У капитана Ю Сичжина крупные неприятности; думаю, ему придется оставить отряд и перейти на работу в штаб армии или министерство обороны. Для карьеры ему не помешает завести полезные связи.
– Так точно.
– Мёнчжу считает мой приказ о твоем переводе несправедливым. А ты что думаешь по этому поводу? – неожиданно спросил командующий.
– Согласен с мнением лейтенанта Юн, – немного помолчав, ответил Тэён.
– Можешь подать на меня рапорт в любое время, и будет проведено разбирательство, – нахмурившись, произнес генерал-лейтенант.
– В этом нет необходимости. Я признаю свое поражение. – В ответе Тэёна затаилась горечь.
– В самом деле?
– У вас есть оружие, против которого я бессилен. Это ваши искренность и честность. Вы искренне беспокоитесь за будущее дочери, и вы честно сказали мне, что не считаете меня подходящим для нее человеком. К несчастью, я думаю точно так же. Поэтому признаю свое поражение. Я готов проиграть ради лейтенанта Юн Мёнчжу.
Командующий был заметно удивлен ответом Тэёна. Пытаясь скрыть замешательство, он снова уставился в журнал.
Пока Тэён с тяжелым сердцем возвращался домой, на улице быстро темнело. Появившаяся в небе новорожденная луна стала его попутчицей. Тэён не отказался бы сейчас хлебнуть из той винной бутылки, которую оставил в Уруке. Он повернул к ближайшему магазинчику, чтобы купить хотя бы сочжу, но в этот момент зазвонил телефон. Это была Мёнчжу. Тэён некоторое время неподвижно смотрел на светящийся экран смартфона. Звонок не будет продолжаться вечно. Скоро система предложит Мёнчжу оставить сообщение, и на этом все закончится. После Тэён будет лежать в пустой комнате и полночи смотреть на ее имя в списке пропущенных звонков. Так было всегда. Но сегодня он не хотел этого делать. Сегодня он не хотел отступать. Тэён принял звонок.
– Алло. Это ведь ты? Ты ответил! Почему ты ответил? Что-то случилось?! – зазвучал из далекого Урука взволнованный голос Мёнчжу.
Тэён слушал, не произнося ни слова.
– Скажи что-нибудь, раз принял звонок…
Тэён снова смолчал.
– Хорошо. Тогда просто слушай. И не клади трубку, ладно?.. У меня все в порядке. Я всегда хожу в форме, и ни один комар меня не укусил. Мне здесь нравится, я совершенно здорова и страшно по тебе скучаю… Ты ведь разговаривал с капитаном? Он постоянно смеется надо мной. Спрашивает, что в тебе такого особенного, раз я готова бежать за тобой на край света. Говорит, что ему все во мне нравится, особенно то, что у меня нет гордости… Подумаешь, гордость. Зачем мне гордость, если меня любит старший сержант Со Тэён?.. Ты слушаешь? Если слушаешь, вздохни хотя бы погромче, чтобы я поняла…
Тэён хотел бы знать, исчезнет ли давящее чувство в груди, если он заговорит. Станет ли легче дышать. Рассеется ли наступившая темнота.
Оставшиеся невысказанными слова для Мёнчжу сияли внутри холодным блеском, словно юная луна в ночном небе.
9
Вымокшая одежда Моён: блузка, брюки, даже кроссовки, в которые недавно была обута девушка, – была развешана не бельевых веревках и сушилась, колыхаясь на ветру. Сичжин подошел к Моён, сидящей тут же на стуле. Девушка наслаждалась пробегающим ветерком и выглядела расслабленно и умиротворенно. На лице не осталось ни следа слез, лившихся рекой после того, как она пережила падение с утеса в воду. Сичжин чувствовал облечение: все позади и обошлось без серьезных последствий.
– Кофе только растворимый, ничего?
Протянув ей чашку, Сичжин уселся на соседний стул. Девушка поблагодарила его слабой улыбкой.