– Если вам нужно успокоительное, скажите.
Увидев непонимающий взгляд Сичжина, она пояснила:
– Вы ведь тоже испугались? Я от страха чуть не лишилась рассудка.
– Вы беспокоитесь обо мне?
– Я обязана беспокоиться о вас. Вы мой спаситель.
– Потребовалось спасти вам жизнь, чтобы вы обратили на меня внимание, – усмехнулся капитан.
– Я хотела сказать… Вы ведь знали, что рискуете собственной жизнью… И все равно пришли мне на помощь… – Во взгляде Моён засветилась нежность.
– Вы просили вас спасти.
Безыскусный ответ Сичжина, казалось, удивил девушку. Ее глаза расширились.
– Я помню, в нашу первую встречу вы рассказывали о том, как пробирались под градом пуль, чтобы выручить боевого товарища. История звучала как сюжет кинофильма, но вы ведь тогда не шутили, верно?.. Чем же все закончилось? Вам удалось спасти «рядового Райана»?
– Да, удалось… Но сегодня мне пришлось пожалеть об этом, – немного помолчав, ответил Сичжин. Он думал об утренней встрече с Аргусом.
Тоже помолчав, девушка произнесла:
– Спасибо, что пришли мне на помощь.
Нависшие темной тучей воспоминания рассеялись от света ее искренних слов.
Глава 6Землетрясение
1
Сичжин оказался тем человеком, о котором она подумала в первую очередь, когда попала в беду. До сих пор Моён не подозревала, что он стал неотъемлемой частью ее жизни. Ей словно открылась тайна, спрятанная глубоко в душе. Моён была смущена и встревожена. Сичжин нравился ей, заставлял трепетать ее сердце и испытывать сладкие предвкушения. Ради нее, не раздумывая, он рисковал собственной жизнью. Он оставался верен своим чувствам и всегда честно их признавал. Но его работа была слишком опасна. Девушка не могла решиться на любовь к мужчине, который мог в любой момент покинуть ее и оказаться в местах, которые она не в состоянии даже представить.
По убеждению Моён, любовь подразумевала, что двое знают друг о друге все и могут рассказать друг другу о чем угодно. Ее собственная работа, где от девушки часто зависело, выживет ли человек, привносила в личную жизнь Моён достаточно напряжения. Ей хотелось, чтобы отношения с мужчиной были надежными и спокойными, а не заставляли переживать еще больше. Но, осознавая все это, Моён не могла приказать своим чувствам. Несмотря на доводы рассудка, ее сердце тянулось к Сичжину. Ей требовалось больше времени. Она хотела, чтобы Сичжин подождал еще немного, до тех пор пока она наберется храбрости и решится на серьезные отношения.
Моён сидела в садике, залитом лунным светом, и рассматривала небольшую рацию, одну из тех, которые капитан на днях вручил каждому члену медицинской команды. Теперь Моён было известно, что прозвище «Большой босс», которое она узнала в день их знакомства, было радиопозывным Сичжина. Для нее самой Сичжин придумал позывной «Красотка». Он объяснил ей, как правильно говорить по рации, и вместе они некоторое время практиковались, то и дело заливаясь смехом, когда требовалось назвать позывной. В тот миг ей хотелось, чтобы таких моментов, когда они могли беззаботно смеяться вместе, было как можно больше. И она чувствовала, что он думает о том же. Поэтому только что услышанная новость прозвучала как гром среди ясного неба. Всем уже было известно, что срок службы капитана в Уруке закончен и завтра он должен отбыть в место нового назначения в Корее. Девушка не могла понять, почему Сичжин до сих пор ей ничего не сказал.
Моён почувствовала, как кто-то приближается, и увидела капитана. Положив рацию рядом со стулом, она сделала вид, что наслаждается ночной прохладой.
– Завтра я возвращаюсь в Корею. Знаю, что вы уже слышали. – Он говорил совершенно обыденно.
– Да, слышала. Я была последней, кто узнал об этом, – не смогла скрыть недовольства Моён.
– Я собирался сказать вам днем, но вы сбежали от меня, помните?
Девушка поняла, что имеет в виду Сичжин. Строго говоря, это не было бегством. Она торопилась в госпиталь, куда доставили результаты анализов рабочих, трудившихся на строительстве электростанции. Ей и в голову не пришло, что их время закончилось и разговор нельзя перенести на потом.
– Надо было меня остановить. Разве трудно тому, кто спас рядового Райана, просто остановить женщину и рассказать ей, что случилось?
– Вы сердитесь на меня… Могу ли я считать это хорошим для себя знаком?
– Нет, не можете!
– Вы все еще не разобрались в своих чувствах?
Сичжин внимательно всматривался в лицо девушки. Она растерялась, услышав прямой вопрос.
Молчание затянулось, и Сичжин заговорил снова:
– Выходит, что так… Хочу выяснить еще кое-что. На тот случай, если больше не будет возможности. Речь о поцелуе…
– Я просила вас не говорить об этом до тех пор, пока…
– Что я должен сделать? Извиниться или признаться в своих чувствах? – настойчиво продолжил Сичжин, прервав девушку.
Моён снова потеряла дар речи. Сердце колотилось, как бешеное. Испугавшись, что Сичжин тоже услышит яростный ритм сердца, Моён отступила назад.
В конце концов она заговорила:
– Я считаю вас замечательным человеком. Замечательным, но и очень опасным. Мне не нравится это ощущение опасности. И тем не менее каждый раз, когда наши глаза встречаются, я чувствую себя как зачарованная. Именно поэтому я просила дать мне время. Рядом с вами я хотела разобраться в себе и избавиться от страхов. Решить, стоит ли мне вступать в отношения с человеком, который притягивает меня, но одновременно пугает… Однако вам постоянно нужно куда-то бежать, куда-то ехать. Я не могу препятствовать этому, я не могу просить вас остаться. Я буду чувствовать себя идиоткой, в одиночку предаваясь всем этим размышлениям. Поэтому сейчас я не испытываю к вам даже симпатии. Сейчас я предпочту, чтобы вы извинились.
Некоторое время оба молчали. Сердце ожидавшей ответа Моён продолжало дикую пляску.
Мужчина наконец произнес:
– Прошу меня простить. Берегите себя. Честь имею.
Не задерживаясь ни секунды, Сичжин развернулся и зашагал прочь. Обескураженная Моён провожала его взглядом. Ее задело, с какой быстротой и легкостью он закончил их встречу. Девушка не ожидала, что он воспримет ее слова так буквально. Она раздраженно засунула руки в карманы. Пальцы дотронулись до твердого гладкого предмета. Она по-прежнему носила с собой камешек с пляжа Навайо. Моён вынула камешек из кармана и догнала Сичжина. С холодным выражением она вернула подарок. Сичжин взглянул на нее, забрал камешек и, не говоря ни слова, двинулся дальше. Моён почувствовала себя отвергнутой. Сичжин явно не стремился читать между строк и понимать все смыслы, которые она вложила в свои слова. Девушка забеспокоилась, что знаки внимания, которые он ей оказывал, могли быть просто игрой.
Утром следующего дня Сичжин действительно покинул часть. Моён с сочувствием думала, как тяжело должно быть солдату постоянно переживать расставания. Но сильнее сочувствия были сожаление и раскаяние в собственном выборе. «Я не должна была просить его извиниться. Мне стоило остановить его, когда он уходил. Остановить и сказать, что я хочу быть с ним. Я упустила свой шанс. Я потеряла Сичжина». Так повторяла про себя Моён, и душу ее заполняли горечь и пустота.
2
Через несколько дней и медицинской команде пришло время покидать Урук. Не все было гладко, но в целом миссию можно было назвать успешной. По возвращении Моён была намерена открыть частную клинику в престижном столичном районе Каннам, а также продолжить вести программу на телевидении. У девушки не было желания посвящать всю оставшуюся жизнь волонтерской работе; она считала, что участвовать в подобных проектах время от времени – более чем достаточно. Моён твердо решила заняться тем, к чему стремилась больше всего, и не отвлекаться ни на что другое. Каким-то образом это решение помогло не так сильно переживать о разрыве с Сичжином. В конце концов, ничего не поделаешь, если не суждено быть вместе, рассудила она.
Впервые за долгое время Моён надела платье и босоножки на каблуках. Принарядилась не только она, но и вся медицинская команда, уставшая от невзрачной одежды, которую носили в Уруке. Всем хотелось вернуться домой при параде.
Полевой госпиталь было решено безвозмездно передать миротворческой миссии ООН от имени больницы «Хэсон». Перед отъездом было положено провести инвентаризацию лекарственных препаратов. Со списком в руках Моён зашла в отсек госпиталя, служивший медицинским складом. Девушка все еще занималась проверкой, когда к ней присоединилась Мёнчжу, которую пару дней назад приписали к отряду «Моуру» следить за здоровьем военнослужащих. Хотя девушки были знакомы со времен учебы в университете, отношения между ними были прохладными, и при встрече они едва кивали друг другу, предпочитая сохранять дистанцию. Моён особенно раздражало, что Мёнчжу близко знакома с Сичжином и не скрывает их приятельских отношений.
– Думаю, это наша последняя встреча. Можно спросить кое-что? – начала разговор Мёнчжу.
– Нельзя… Так, что у нас здесь?..
Отвернувшись, Моён продолжила проверять коробки.
– Признайся, тебе ведь нравится капитан?
Моён показалось, что вопросительный знак из фразы Мёнчжу впился ей прямо в затылок, как рыболовный крючок в добычу. Девушка почувствовала, что краснеет.
– Ответ очевиден, – увидев краску на лице Моён, констатировала Мёнчжу.
Невозможно было понять, шутит она или говорит серьезно. Моён решила, что над ней насмехаются, и уже собиралась сказать в ответ что-нибудь ядовитое, но по рации сообщили, что вся команда медиков собралась для групповой фотографии, ждали только Моён.
Разодетые коллеги стояли перед камерой, держа в руках внушительных размеров баннер с надписью «Медицинские волонтеры больницы „Хэсон“». Моён выдавила из себя улыбку. Защелкал фотоаппарат. На душе девушки было неспокойно, однако, так или иначе, все закончилось.
До аэропорта надо было лететь на вертолете. Поскольку количество мест было ограничено, решили разделиться на группы и отправиться в два захода. Моён и доктор Сон полетели в числе первых.