Во время поездок с Сичжином Моён наблюдала много местных пейзажей, но вид на Урук сверху оказался совершенно неожиданным. Это было настолько прекрасно, что слова лишь умалили бы открывшуюся красоту. Живописность горных хребтов, веером раскинувшихся вокруг морского побережья, поражала воображение. Непрошено вторглось воспоминание о разговоре с Сичжином на пляже Навайо. Тогда он сказал, что выброшенный на берег корабль околдован красотой этих мест. Моён отвернулась от иллюминатора вертолета и закрыла глаза. Она боялась, что ее душа, тоже околдованная неземной красотой, разобьется, как тот старый корабль.
– Посмотрите, какой изумительный цвет у морской воды! Вот так надо жить, такими видами любоваться, а не рассматривать каждый день кишки в операционной. Толстая, тонкая, двенадцатиперстная… Тьфу! – разглагольствовал Санхён, любуясь пейзажем.
– Капитан Ю часто говорил, что, видя эту красоту, хочется ее защищать, – поддержал Санхёна сержант Чхве, сопровождавший медиков.
Услышав имя Сичжина, Моён невольно открыла глаза. В это мгновение все и началось.
Неизвестно откуда появилось облако разноцветных бабочек. Насекомые бились в иллюминаторы вертолета, тут же погибая. Пилот на секунду растерялся, и вертолет заметно тряхнуло. Лицо испуганной Моён стало белее бумаги. Санхён запаниковал и вцепился в ремень безопасности. Сержант Чхве сохранял спокойствие, готовый сделать все необходимое, чтобы помочь пассажирам, если будет нужно.
Прекрасный пейзаж внизу разламывался на глазах, и было невозможно поверить, что все это происходит на самом деле. Казалось, наступил конец света. Еще несколько минут назад бывшее изумрудным море потемнело и вздыбилось, огромные волны обрушивались на берег. Зеленые холмы уходили под землю, на глазах превращаясь в равнину. Телефонные столбы падали, как костяшки домино, ехавшие по побережью машины уносило в открытое море. Почва разрывалась, словно наружу пытались выбраться гигантские кроты; поднимая огромные столбы пыли, крушились жилые здания. Земля походила на живое существо необъятных размеров, которое пытается размяться после долгого сна. На глазах исчезали деревни, горы, дороги. Люди, считавшие себя хозяевами этой земли, в одну секунду превратились в ее рабов, которых она равнодушно пожирала. Моён дрожала всем телом, пытаясь удержать рвущийся из груди крик ужаса.
– Что происходит? Как такое возможно? – едва выговорил Санхён. Его лицо посерело.
Как стало известно позже, интенсивность землетрясения достигла семи с половиной баллов. Страна, до основания разоренная тридцатилетней гражданской войной и только недавно начавшая восстанавливаться, снова была ввергнута в хаос разрушения.
Международный аэропорт почти не пострадал, но превратился в подобие преисподней, где неистовали обезумевшие от страха люди, желавшие только одного – немедленно покинуть Урук. Они были готовы бросаться друг на друга, каждый мечтая как можно скорее добыть билет и погрузить в самолет себя и свой наспех собранный багаж. Среди них было много бизнесменов, наводнивших Урук в поисках легких денег.
Удивительно, но нашлись в толпе и те, кто не менее страстно желал остаться в Уруке, тогда как их настойчиво просили улетать. Это были Моён и ее коллеги.
– Сколько раз вам говорить, что это невозможно?! У меня приказ посадить медиков в самолет. Неизвестно, что будет дальше, улетайте, пока есть шанс! – со всей доступной ему убедительностью твердил сержант Чхве.
– Вы заставляете меня повторяться. Мы просто теряем время, – не уступала Моён.
– Мы берем всю ответственность на себя, просто доставьте нас обратно в часть, – в нервном возбуждении поддержал ее доктор Сон, сходивший с ума от беспокойства по медсестре Ха Чаэ, которая осталась в отряде дожидаться следующего вертолета.
– Я не могу этого сделать. Отправляйтесь на посадку. У меня приказ.
– За медицинскую команду отвечаю я. Наша помощь сейчас крайне необходима пострадавшим от землетрясения. Кроме того, в части остались наши коллеги. Мы не можем улететь без них, – стояла на своем девушка.
– Ну почему вы продолжаете делать то, о чем вас не просят?! Вы мне не нравитесь, знаете это? – сорвался сержант.
– Теперь знаю. Мы можем продолжить разговор по пути в часть, – ответила Моён и направилась к вертолету, сопровождаемая Санхёном и медсестрами.
Вертолет доставил их обратно в отряд. К счастью, эта территория оказалась в стороне от эпицентра землетрясения. Хотя последствия катастрофы были заметны и здесь, полевой госпиталь и казармы выдержали нелегкое испытание и остались целы. Когда пассажиры прибыли, солдаты уже наводили порядок в казармах, а врачи оказывали необходимую медицинскую помощь.
– Все живы? Много пострадавших? – спросила Моён, едва войдя в двери.
– Среди медиков пострадавших нет. Нам повезло. Тряхнуло очень сильно, но, к счастью, почти все в это время находились снаружи, – ответила медсестра Ха Чаэ, обрабатывавшая рану на предплечье одного из бойцов.
– Телефоны не ловили сигнал, мы не могли ни с кем связаться. Я до смерти перепугалась, – слезно пожаловалась младшая медсестра Чхве.
– Не плачь. Все будет хорошо. Какое счастье, что все целы. Прежде всего не расходитесь, оставайтесь в этом отсеке. Я постараюсь связаться с Сеулом, – снова взяла на себя руководство Моён.
– Среди солдат серьезно раненых нет. Но почему вы вернулись? Аэропорт разрушен? Полеты отменены? – начала расспросы Мёнчжу, как только увидела Моён.
Мёнчжу оказывала помощь нескольким легко пострадавшим военным. Услышав ее вопросы, все заволновались.
– Нет, аэропорт работает, он почти не поврежден. Но как мы могли улететь, не зная, что стало с вами? – ответил вместо Моён доктор Сон.
В этот момент Мёнчжу получила радиосообщение. Электростанция была почти полностью разрушена землетрясением, на месте катастрофы много пострадавших. Медики озабоченно переглянулись.
– Вас поняла. Немедленно выезжаем, – ответила по рации Мёнчжу.
Моён схватила Мёнчжу за руку:
– Мы поедем вместе с вами.
Девушки изучающе смотрели друг другу в глаза. В конце концов Мёнчжу кивнула.
– Анестезиолог и хирург остаются здесь на случай сложных операций. Все остальные едут на место происшествия. Возьмите все имеющиеся наборы неотложной помощи. Поторопитесь, – отдала распоряжение Моён, и медицинская команда стала поспешно готовиться к выезду.
3
Если казармы и госпиталь оказались едва задеты землетрясением, то место строительства электростанции, напротив, напоминало сцену из ада. Огромный щит с названием станции, ранее гордо возвышавшийся на въезде, был разорван надвое и почти погребен в земле. Примерно половина построек превратилась в руины. Один из грузовиков закинуло на второй этаж полуразрушенного здания. Зрелище было ужасным, как если бы здесь взорвалась бомба огромной мощности. Все было покрыто толстым слоем пыли. Прибывшие раньше медиков солдаты, разгребая завалы, занимались поисками пострадавших. Им помогали те из рабочих, кому повезло выжить. Даже поле боевого сражения не могло бы произвести более ужасающего впечатления.
Пораженные жуткой картиной медики некоторое время стояли, не в силах двинуться с места. Младшая медсестра Чхве залилась слезами, не справившись с охватившим ее страхом. Моён тоже было страшно. Ей самой хотелось заплакать, но ситуация требовала держать себя в руках. Людям была необходима медицинская помощь, а не ее эмоции. Сейчас здесь нужен был врач, считающий жизнь человека священной и готовый на все ради спасения пострадавших.
Решив начать с организации работ, Моён с помощью Чхихуна созвала растерянно стоявших коллег и местных докторов, приехавших на помощь. Они выстроились полукругом перед доктором Кан. Санхён и Мёнчжу выдали всем наборы неотложной помощи, которые были доставлены на армейском грузовике. Медсестра Ха Чаэ раздала сигнальные жилеты и цветные бумажные ленты для распределения пациентов на группы.
– Надевайте жилеты, чтобы пострадавшим было легче вас заметить. Все помнят цветовой код медицинской сортировки? – обратилась Моён к стоявшей перед ней команде.
– Зеленый – для пострадавших, которым не требуется срочная помощь; желтый – для серьезно пострадавших, чья жизнь не находится под угрозой; красный – для тяжело пострадавших, которым требуется немедленное внимание врача, – без запинки ответил Чхихун.
– И еще. Пациентам в крайне тяжелом состоянии, которым мы не в силах помочь, повязывайте черные ленты – такие же, как погибшим… Не занимайтесь безнадежными пострадавшими, сосредоточьтесь на тех, кого мы действительно можем спасти.
Медики были готовы к работе. Моён взяла чемоданчик с набором неотложной помощи. Взгляд ее опустился вниз. Она до сих пор была в босоножках на каблуках, которые в спешке не подумала сменить на удобную обувь. Моён огляделась. Вся медицинская команда оставалась в нарядах, одетых по случаю возвращения домой. Девушка сняла босоножку и несколько раз с силой ударила по грузовику. Каблук отлетел.
– Должны ли мы получать ваше разрешение на использование морфина и демерола? – задал вопрос врач из Урука, присоединившийся к команде Моён.
– Нет, мы не сможем оперативно взаимодействовать. Пусть каждый решает сам, по ситуации. Все, приступаем.
Моён обула босоножки, у которых теперь отсутствовали каблуки, и зашагала вперед.
На территории то и дело происходили новые обрушения. Увидев покрытых цементной пылью солдат с носилками, на которых лежал найденный под завалом рабочий, Моён побежала к ним. Человек, однако, был уже мертв. Нервно сглотнув, девушка повязала на запястье погибшего черную ленту. На вид ему было не больше тридцати пяти лет. Больно было думать о том, сколько страха и мучений пришлось испытать ему перед смертью.
Еще двое солдат, лица которых были почти черными от пыли и грязи, вынесли из здания нового пострадавшего. Он был еще жив. Моён бросилась к ним. В тот же момент, загрохотав, сверху полетели каменные обломки. Еще чуть-чуть, и могло случиться несчастье. Моён, солдаты и спасенный ими рабочий только чудом не пострадали. Казалось, смерть поджидает повсюду.