– Что? – отшатнулся изумленный управляющий.
– Вы, бездельники, живущие за счет его налогов! Какого черта не можете оградить территорию от гражданских?! – повысил голос подполковник, повернувшись к солдатам.
Огорошенный управляющий продолжал стоять, не понимая, что ему делать дальше.
Внезапно раздался вой сирены.
– Это время начала землетрясения. С сегодняшнего дня в память о жертвах стихийного бедствия такой сигнал будет звучать ежедневно. Когда вы будете его слышать, просим отложить дела и присоединиться к минуте молчания, – объявили через громкоговоритель.
Склонив головы, люди почтили погибших. Лишь управляющий Чин нервно озирался по сторонам, судорожно соображая, что ему теперь предпринять.
Глава 8Признание
1
День клонился к закату. Небо над разрушенной электростанцией окрасилось в багровые тона. Казалось, это кровь пострадавших разливается по небосводу.
Сичжин направлялся к месту, где находилось тело бригадира Ко. Предстояло завершить все формальности. Капитан не мог справиться с горьким чувством, наполнявшим его сердце. Понять капитана смог бы только тот, кому довелось делать страшный выбор: спасать одного человека, тем самым обрекая на смерть другого. Сичжин чувствовал, что разрыдался бы прямо здесь, если бы не необходимость сохранять лицо командира и продолжать спасательные работы.
Он увидел бойцов, которые перекусывали сухим пайком, сидя прямо на земле. Ободряюще похлопав каждого по плечу, Сичжин тяжелой поступью направился дальше. Вдруг он заметил Моён – девушка шла к палатке, где располагался координационный центр спасательных работ. Закончив оперировать Паю, она вернулась на место катастрофы. Сичжин не стал ее окликать, но ускорил шаги, чтобы догнать девушку.
В координационный центр стекалась вся информация о ходе работ. Моён задержалась у стенда, на котором отмечали количество пострадавших и пропавших без вести. На нем также висели полароидные снимки погибших. Перед стендом кто-то организовал небольшой алтарь памяти со свечами. Моён зажгла еще одну свечу и поставила рядом с другими. Задумчиво рассмотрев снимки, девушка закрыла глаза и опустила голову, беззвучно поминая погибших. Она выглядела печально и строго, как человек, знающий о смерти не понаслышке. Ее печаль словно передалась Сичжину. Не в силах больше сделать ни шага, он остановился в отдалении, наблюдая за девушкой и чувствуя, как щемит в груди.
– Капитан! Вы что-то хотели? – спросил незаметно подошедший солдат.
– Просто совершаю обход. Возвращайся на свой пост. – Голос Сичжина прозвучал хрипло.
– Вы ранены? Ваше плечо…
Сичжин увидел, что форма на плече окрасилась кровью, и вспомнил, как на него свалился острый обломок, когда он пытался защитить управляющего.
– А, это. Поможешь мне?
Сичжин снял верхнюю легкую куртку и повернулся спиной к солдату, чтобы тот смог увидеть рану.
– Вы терпели все это время? Тут надо накладывать швы, – осмотрев плечо, сообщил тот.
– Неудивительно – ударило сильно.
– Я позову врача.
– Не стоит, справлюсь.
– Сядьте сюда, пожалуйста, – раздался голос Моён.
Оглянувшись, Сичжин увидел, что девушка раскрыла чемоданчик с набором неотложной помощи и жестом просит его подойти. Решив, что его участие на этом закончено, рядовой отдал капитану честь и удалился. Сичжин направился к девушке.
– Как это случилось? – спросила Моён, очистив рану и сделав местную анестезию.
– Спасал людей, бросаясь от одного к другому, – ответил Сичжин, вспоминая их прежний разговор.
Пока девушка накладывала швы, капитан думал, что больше всего на свете хочет помочь ей залечить душевные раны. Но он даже не мог отважиться спросить, как Моён себя чувствует. Он прекрасно понимал, что ей сейчас нелегко. И именно из-за него ей пришлось совершить страшный выбор.
Девушка продолжала заниматься раной.
– Со мной все в порядке, – через некоторое время произнесла она, словно прочтя его мысли.
– Вы услышали, как я задавался этим вопросом?
– Конечно. Вы делали это слишком громко, – слегка улыбнулась она и стала накладывать повязку.
– Я рад, что вы остались и были здесь все это время. Я очень вам благодарен.
– А я благодарна вам.
– Я был слишком груб с вами, когда… – неуверенно начал Сичжин.
– Я все понимаю, – остановила его Моён.
– Понимаете? – изумленно спросил Сичжин.
– Вы знаете, сколько лет я уже работаю врачом? Если кто и видит больше смертей, чем солдат, так это врач.
– Хотите обойтись без моих неуклюжих утешений? – попытался пошутить Сичжин. – Но я в самом деле хотел бы, чтобы у вас все было хорошо.
– Тогда вместо утешений, которые вам не даются, делайте то, что хорошо у вас получается.
– А что у меня хорошо получается?
– Шутить. Мне сейчас крайне необходимо услышать что-нибудь, что меня рассмешит.
Моён отвечала легко и почти игриво, но Сичжин не испытывал облегчения – напротив, на душе становилось все тяжелее, словно огромный кусок бетона теперь опустился на его сердце.
– Вы сейчас очень красивая, – как можно беззаботнее произнес он.
– Вы же сидите ко мне спиной.
– Но я видел вас раньше. Вы все время красивая.
– Я не просила вас быть серьезным.
– Так я шучу!
Сичжин почувствовал, что девушка улыбается. Он немного расслабился.
– Мне вас так не хватало… – внезапно признался он.
Руки девушки, все еще занимавшейся его плечом, на секунду остановились.
– Что бы я ни делал, я продолжал думать о вас.
Начав признание, Сичжин уже не мог остановиться. Слова лились, словно кровь из открывшейся раны.
– Я изнурял себя тренировками, напивался, перепробовал все… Но я не смог вас забыть.
Он не видел лица девушки, которая стояла у него за спиной, и не мог знать, как она воспринимает его слова. Это его тревожило.
– Вы не ожидали такого признания?
Девушка не ответила.
– Подумайте о том, что я сказал. Сейчас я уже не шучу.
Моён глубоко вздохнула, словно все это время сдерживала дыхание. Сичжин знал, что для ответа ей потребуется время.
– Отдохните. Я хотел бы вас проводить, но мне, похоже, пора.
Сичжин поднялся. Моён смотрела на него широко распахнутыми глазами.
– Меня ждут с докладом в штабе.
– Скажите, из штаба ведь можно позвонить? Мне очень нужно сделать один звонок…
По дороге в штаб они хранили молчание. Моён вглядывалась в темноту за окном, а Сичжин, ведя машину, пытался уловить, что чувствует девушка. Он не мог разгадать, о чем она думает. Но, видя ее печальный взгляд, он ощущал боль в груди.
Из-за событий последних дней в штабе было непривычно многолюдно. Доклады о текущей обстановке приходили со всей территории Урука, и военнослужащие в штабе записывали и анализировали поступающую информацию. Сичжин проводил Моён к кабинету, откуда можно было позвонить, используя спутниковую связь. Некоторое время она сидела без движения, не в силах собраться с духом и набрать номер. Понаблюдав за девушкой несколько минут, Сичжин медленно направился на доклад к подполковнику Паку. За спиной раздался ее голос.
– …Я была рядом с ним до конца… Бригадир просил передать вам…
Закончив доклад, Сичжин не нашел Моён на прежнем месте. Он стал искать девушку, но безуспешно. Капитан занервничал, уже зная, что Моён постоянно попадает в истории. После того как он еле успел разыскать ее в машине, свисающей с обрыва, он всегда начинал волноваться, если долго не видел Моён. Даже когда он вернулся в Корею, его мысли постоянно возвращались к ней – казалось, не было ни одного мгновения, в которое бы он не думал о девушке. Сичжин молил только об одном: чтобы она была в безопасности. Страх за нее был той причиной, по которой он вернулся в Урук, едва узнав о землетрясении.
Моён ждала его у машины. Прислонившись к джипу, она стояла с отсутствующим видом, мысли ее находились где-то далеко. Увидев девушку, Сичжин успокоился. Моён повернула голову и посмотрела на капитана. Их взгляды встретились. Еще мгновение, и глаза девушки наполнились слезами. Как заблудившийся ребенок, расплакавшийся от облегчения, когда мама нашлась, Моён разрыдалась, стоило ей увидеть Сичжина.
– Не смотрите на меня сейчас. Где здесь самое темное место, чтобы меня не было видно? – спросила Моён, вытирая слезы.
– Обычно этим интересуются мужчины… Могу я предложить себя в качестве прикрытия? – в тон ей шутливо ответил капитан, протягивая носовой платок.
Взяв платок, Моён не сдержала улыбки.
– Вы хорошо поступили, – сказал он.
Прекратившиеся было слезы хлынули снова.
– Я хотел бы вытирать ваши слезы, но для этого я должен сначала услышать ответ.
Девушка заплакала еще сильнее. Капитан чувствовал себя бессильным чем-либо помочь. Казалось, выходит наружу вся печаль, до сих пор копившаяся в ее душе. Все, что он мог сейчас для нее сделать, – это просто находиться рядом. Прошло некоторое время, прежде чем рыдания стали стихать.
– Посмотрите на меня, – успокаивающим тоном проговорил Сичжин.
Моён вытерла последние слезы и взглянула на капитана. Он рукой показал на ночное небо, и девушка тоже подняла голову. На небосводе мерцали бесчисленные звезды.
– Ох. Какие красивые. Знали бы они, что творится на Земле… – грустно заметила она.
– Ну вот. Я думал, что хотя бы они вас утешат.
– Я уже получила свое утешение. От вас.
Сердце капитана внезапно забилось быстрее.
– Спасибо, что вернулись. Если бы не вы, не уверена, что просто не сбежала бы отсюда… – говорила Моён, и ее глаза все еще блестели от влаги.
– Если планируете бежать, зовите меня. Когда сбегают мужчина и женщина, это всегда интереснее.
Девушка смущенно улыбнулась, из глаз скатились запоздалые слезинки. Сичжину отчаянно хотелось ее обнять. Он поднял голову и стал рассматривать бескрайнее звездное небо.
2
На следующий день Сичжин снова пострадал, спасая выжившего после землетрясения. Им был рабочий Кан Минчжэ, которого обнаружили в подземном этаже одного из зданий. Нога Кана была зажата плитами. Сообщив по рации Тэёну, какие инструменты будут необходимы, Сичжин на месте оказал рабочему посильную медицинскую помощь. Однако внезапно что-то произошло, снаружи раздались странные звуки, и в полуразрушенном здании начался новый обвал. Сичжин закрыл своим телом рабочего, приняв на себя все удары летящих сверху обломков. Рана, которую накануне обработала Моён, снова открылась.