Где смирение, память о Боге с трезвением и вниманием и частая против врагов устремляемая молитва, там место Божие, или сердечное небо, в котором полчище бесовское боится стоять ради того, что в месте сем обитает Бог.
Когда приобретем некоторый навык в воздержании и удалении от видимых зол, производимых пятью чувствами, то после сего возможем и сердце свое блюсти с Иисусом и просвещаться в нем от Него, и с теплым некоторым расположением вкушать умом благость Его. Ибо не для другого чего приняли мы закон очищать сердце, как для того, чтобы, когда облака злых помыслов изгнаны будут из атмосферы сердца и разогнаны непрерывным вниманием, мы могли, как в ясный день, чисто видеть Солнце Правды – Иисуса – и сколько-нибудь просветиться в уме словами величествия Его; ибо обыкновенно они открываются не всем, а только тем, кои очищают смысл свой.
Потребно нам великое смирение, если искреннее имеем попечение о хранении ума в Господе, во-первых, в отношении к Богу и, во-вторых, в отношении к людям. Всячески всегда должны мы сокрушать свое сердце, изыскивая и используя все, могущее смирить его. Сокрушает же и смиряет сердце, как известно, память о прежней нашей жизни, если она припоминается как следует. Также память о всех грехах от юности, когда кто пересматривает их умом по частям, обыкновенно и смиряет, и слезы рождает, и ко всесердечному благодарению Бога подвигает нас, как и всегдашняя действенная память о смерти, которая при том рождает и плач радостный со сладостью, и трезвение ума. Преимущественно же смиряет мудрование наше и располагает потуплять очи в землю воспоминание о Страстях Господа нашего Иисуса Христа, когда кто проходит их в памяти и все подробно вспоминает. Это делание подает также и слезы. Сверх того истинно смиряют душу великие Божии благодеяния именно к нам, когда кто подробно перечисляет их и пересматривает; ибо мы имеем брань с гордыми (неблагодарными Богу) демонами.
Не чуждайся из самолюбия этих спасительных врачевств душевных, если ты таков, что имеешь в них нужду. Ибо иначе ты уже не ученик Христов и не подражатель Павла, который говорит о себе: несмь достоин нарещися апостолом (1 Кор. 15, 9); а в другом месте сознается, что был прежде хульником, гонителем и досадителем (см.: 1 Тим. 1, 13). Видишь ли, горделивец, вот и святой, а не забывал прежней своей жизни. Да и все святые, от начала создания до ныне, облачались в это нищенское святое одеяние Божие (то есть в смирение). Сам Господь наш Иисус Христос, будучи Богом Непостижимым, Недоведомым и Неизглаголанным, в продолжении всей Своей во плоти жизни облечен был в смирение, так что святое смирение праведно должно именоваться и Божественной добродетелью, и Владычней заповедью и облачением. Также Ангелы и все светлые Божественные Силы проходят и хранят сию добродетель, ведая, каким падением пал возгордившийся сатана и как он, являясь примером того, как надлежит страшиться падения в сей грех Ангелам и людям, лежит лукавый в бездне, за гордость свою сделавшийся бесчестнейшим пред Богом паче всякой другой твари. Знаем мы и то, каким падением пал Адам из-за гордости. Имея пред очами такие примеры сей высокотворной добродетели, будем всегда смирять себя всячески, сколько сил есть, пользуясь указанными выше врачевствами. Смирим себя душою и телом и в мудровании, и в желании, и в речах, и в помышлениях, и во внешнем виде, и внешне, и внутренне. О чем особенно надобно заботиться, это – чтобы Сущий за нас Иисус Христос, Сын Божий и Господь, не стал против нас. Ибо Господь гордым противится, смиренным же дает благодать (Притч. 3, 34). Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, – говорит Спаситель (Мф. 11, 29).
Душа грехолюбивая, как стеною будучи ограждена и окружена духами злобы, связуется узами мрака и по причине этого окружающего ее мрака не может молиться, как следовало бы; ибо связуется им втайне, в сокровенных глубинах своих, сама не ведая как, и слепотствует внутренними очами. Но когда она положит начало молитвенному к Богу прибеганию и станет по силе трезвенствовать в молитве, тогда мало-помалу начинает она разрешаться силой молитвы; иначе же разрешиться ей от тьмы нет никакой возможности. В это время познает она, что есть внутрь в сердце иное борение, иное сокровенное противоборство, иная война в помыслах, от духов злобы возбуждаемых, как свидетельствует и Святое Писание, когда говорит: аще дух владеющаго взыдет на тя, места твоего не остави (Еккл. 10, 4). Место же ума есть твердое стояние его в добродетели и трезвение. Есть стояние и в добродетельной, и в грешной жизни. Ибо Писание говорит: Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых и на пути грешных не ста (Пс. 1, 1). И апостол учит: Станите препоясани чресла ваша истиною (Еф. 6, 14).
Крепко-накрепко да держим Христа; ибо немало таких, которые всячески покушаются выкрасть Его из души. И сами не допустим до того, чтобы Иисус уклонился, народу (толпе) помыслов сущу на месте души (Ин. 5, 13). Но удержать Его невозможно без болезненного труда душевного. Потрудимся осязать следы жития Его во плоти, чтобы и свою жизнь проводить нам смиренно. Глубоко прочувствуем Страсти Его, чтобы, соревнуя Ему, терпеливо переносить все скорбное. Вкусим неизреченного Его смотрительного о нас снисхождения, чтобы от сладкого вкушения сего душою познать нам, сколь Благ Господь. Надо всем же сим, или прежде всего сего, да веруем Ему несомненно во всем, что говорит Он, и каждодневно да чаем промышления Его, на нас обращенного, и что ни случится, что ни встретим, будем принимать то с благодарностью, любовью и радостным довольством, да научимся смотреть на Единого Бога, Который всем управляет по Божественным законам премудрости Своей. Когда сделаем все это, тогда недалеко будем от Бога. Благочестие есть конца не имеющее совершенство, как сказал некто из богоносных и совершенных в духе мужей.
Сладостная память о Боге, то есть о Иисусе, с гневом сердечным и огорчением спасительным обыкновенно разрушает все обаяния помыслов, разные внушения, слова, мечтания, мрачные воображения и, кратко сказать, все, чем вооружается и с чем дерзостно выступает всегубительный враг, ища поглотить души наши. Иисус, будучи призываем, все попаляет легко. Ибо ни в ком другом нет нам спасения, кроме Христа Иисуса. Это сказал и Сам Спаситель, говоря: без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15, 5).
С крайним напряжением внимания блюди свой ум. Как только заметишь помысл, тотчас воспротиворечь ему, но вместе с тем спеши призвать Христа Господа на отмщение. Сладчайший же Иисус, когда ты еще будешь говорить, скажет: «Се, с тобою Я, чтобы подать тебе заступление». Но ты и после того как, по молитве твоей, все эти враги усмирены будут, опять продолжай усердно внимать уму. Вот снова волны (помыслов), множайшая прежних, одни за другими устремятся на тебя, так что от них будто уже погружается душа как в пучину и готова погибнуть. Но и Иисус опять, возбуждаемый учеником, яко Бог, запрещает злым ветрам. Ты же, улучив свободу от вражеских нападений на час или минуту, прославь Спасшего тебя и углубись в помышление о смерти.
Не будем отрицаться и от трудов телесного подвижничества: ибо как из земли пшеница, так от них произрастает духовная радость и опытность в добре. Не будем ложными умствованиями отклонять требование совести, потому что она внушает нам спасительное и деятельное и всегда изрекает, в чем долг наш и к чему мы обязаны, особенно, когда бывает очищаема живым, деятельным и тонким трезвением ума. В этом случае она, по причине чистоты своей, обычно износит ясный суд достодолжный и решительный, – исключающий всякое колебание. Ради всего этого не должно сбиваться с пути ложными умствованиями; ибо она внутри возвещает нам жизнь, угодную Богу, и, строго обличая душу, если она осквернила смысл грехами, показывает способ исправления прегрешений, внушая сердцу падшему покаяться и указывая ему врачевство с сладостным убеждением.
Дым, исходящий от дров, тяжел бывает для очей; но потом показывает им свет и услаждает тех, кому прежде причинял неприятность. И внимание, держа непрестанно в напряжении умные очи, утомляет и тяготит голову. Но Иисус, призываемый в молитве, придя, просвещает сердце. Память о Нем, вместе с осиянием (внутреннего нашего), доставляет и высочайшее из благ (то есть Самого Господа).
Преп. Филофей Многие из братий не знают прелести ума, которую претерпевают от демонов. Они полагают заботу о том, чтобы быть исправными в делах, не заботясь об уме, и проводят жизнь в простоте и бесхитростности. Думаю, что, не вкусивши сердечной чистоты, они совсем не знают тьмы внутренних страстей. Те, которые не знают брани[26], о которой говорит апостол Павел, не познали сего опытно, а потому только делом совершаемые грехи почитают падениями, не беря в счет мысленных поражений и побед, которых не видит чувственное око, потому что они сокровенны и ведомы только Единому Подвигоположнику Богу и совести подвизающегося. К таковым, кажется, сказано следующее слово Священного Писания: говорят: мир, мир, и не бяше мира (Иез. 13, 10). О тех братиях, которые от простоты находятся в таком состоянии, молиться надобно и научать их, сколько можно, чтобы удалялись не от видимых только худых дел, но и от того зла, которое действует в сердце. У тех же, которые имеют Божественное желание – очистить душевное око (собственно, зрительность души), иное есть делание Христово и иное таинство.