Молитва, по качеству своему, есть общение и соединение человека с Богом, а по действию – утверждение мира, примирение с Богом, матерь и опять дщерь слез, очищение грехов, мост, проводящий через искушения, стена против скорбей, уничтожение браней, ангельское дело, пища всех бесплотных, будущее веселие, беспредельное делание, источник добродетелей, причина дарований, невидимое преуспеяние, пища души, просвещение ума, секира на отчаяние, доказательство надежды, прекращение печали, богатство монахов, сокровище безмолвников, уменьшение раздражительности, зерцало преуспеяния, показание меры, обнаружение состояния, указание будущего, назнаменование славы. Молитва для истинно молящегося есть судилище, Суд и Престол Господень еще прежде будущего Суда.
Молитва в новоначальных есть огонь веселия, издаваемый сердцем; в совершенных же – действуемый свет, благоухающий. Молитва есть проповедание апостолов, действие веры, или, лучше, непосредственная вера, уповаемых извещение, действуемая любовь, ангельское движение, сила Бесплотных, дело и веселие их, благовествование Бога, извещение сердца, надежда спасения, знамение освящения, образование святости, познание Божие, явление крещения, очищение купели, Духа Святого обручение, Иисусово радование, веселие души, милость Божия, знамение примирения, Христова печать, луч мысленного солнца, денница сердец, утверждение христианства, примирения Божия явление, благодать Божия, премудрость Божия, или лучше, начало самопремудрости, дело иноков, жительство безмолвников, причина безмолвия, знамение жительства ангельского.
Умная молитва – глава всякого благого тщания и верх всех исправлений, претерпевающий в молитве может приобрести через испрошение у Бога и все прочие добродетели. Молитвой достойные приобщаются святости Божией и духовного действия и соединения ума с Господом неизреченной любовью. Кто всегда понуждает себя претерпевать в молитве, тот духовной любовью возгорается в божественное усердие и в пламенное желание к Богу и приемлет в известной мере благодать духовного освятительного совершенства.
Светородным, и молниеродным, и светоиспускательным, и огненосным пусть прилично и тезоименно называется хранение ума. Превосходит оно, сказать поистине, все бесчисленное множество телесных добродетелей. Итак, эту добродетель должно называть самыми честными наименованиями по причине рождающегося от нее светозарного света. Возлюбив ее, грешные, непотребные, мерзкие, неразумные, несмысленные и неправедные могут соделаться праведными, благопотребными, чистыми, святыми и разумными о Христе Иисусе. И не только эти дары от Бога получить, но и зреть божественные таинства, и богословствовать, и, став зрительными, переплывают к этому чистейшему и бесконечному Свету, и касаются Его неизреченными прикосновениями и с Ним живут и пребывают. Так как они вкусили яко благ Господь (Пс. 33, 2), то и исполняется явно в таких первоангелах это божественное Давидово слово: обаче праведнии исповедятся имени Твоему, и вселятся правии с лицем Твоим (Пс. 139, 14). Воистину, достигшие сего истинно призывают и исповедаются Богу и с Ним любят беседовать всегда, любя Его.
Эта божественная молитва, это призывание нашего Спасителя: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, есть и молитва, и моление, и исповедание веры, и подательница Святого Духа, и даровательница Божественных даров, и очищение сердца, и изгнание бесов, и вселение Иисуса Христа, и источник духовных мыслей и Божественных помышлений, и избавление от грехов, и врачевание душ и телес, и подательница божественного просвещения, и источник милости Божией, и даровательница смиренным откровений божественных таин, и самое спасение, потому что есть ношение спасительного имени нашего Бога. Это-то самое и есть наречение на нас имени Иисуса Христа, Сына Божия.
Точно так и прочие богоносные отцы в своих писаниях об этой священной молитве свидетельствуют своим исполненным Божией премудрости учением о ее действии, о происходящей от нее неизреченной пользе и о преуспеянии через нее в божественных дарованиях Святого Духа.
Кто же, видя, что эта священнейшая молитва приводит подвижника к такому небесному сокровищу различных добродетелей, не разжжется ревностью Божией ко всегдашнему деланию молитвы, чтобы ею постоянно содержать в душе и сердце Всесладчайшего Иисуса, поминая в себе непрестанно Его вседражайшее имя, и этим распаляться неизреченной любовью к Нему? Разве только тот, кто, прилежа к житейским помыслам, связался узою телесных попечений, отводящих многих от Царствия Божия, находящегося внутри нас. Тот только разве не возусердствует коснуться мысленного делания мысленной молитвы, кто самым делом и опытом не вкусил душевной гортанью неизреченной божественной сладости этого полезнейшего делания и не знает, сколько эта вещь имеет внутри себя сокровенную духовную пользу. А желающие быть любовью соединенными со Сладчайшим Иисусом, оплевав все красоты этого мира, все наслаждения и самый телесный покой, ничего другого не захотят иметь в этой жизни, как только постоянно упражняться в райском делании сей молитвы.
В древние времена это всесвятое делание умной молитвы воссиявало на многих местах, где только имели пребывание святые отцы. Потому тогда и учителей этому духовному деланию было много. По этой причине и св. отцы наши в своих писаниях изъявляли только происходящую от него неизреченную духовную пользу, не имея, как я думаю, нужды писать о самом опыте этого делания, приличествующем новоначальным. Если же где иногда и писали об этом, то и это только для уже имеющих опыт этого делания, и для них сие было ясно, а для незнающих – вовсе непонятно.
Некоторые же из них, когда увидели, что истинные и непрелестные наставники этого делания начали совсем умаляться, и опасаясь, чтобы не утратилось истинное учение о начале этой мысленной молитвы, написали и самое начало, и опыт, как должно обучаться новоначальным и входить умом в страны сердечные и там истинно и непрелестно действовать умом молитву. Этих-то отцов самое божественное учение об этом предмете нужно представить на среду.
Истинное и непрелестное внимание и молитва состоят в том, чтобы во время молитвы ум хранил сердце и пребывал бы постоянно внутри его, и оттуда, то есть из глубины сердца, воссылал молитвы к Богу. И когда внутри сердца вкусит, яко благ Господь, и усладится, то не будет уже исходить из места сердечного. И вместе с апостолом скажет и он: добро есть нам зде быти (Мф. 17, 4). И, осматривая непрестанно сердечные места, он изобретает некоторый способ прогонять все всеваемые там вражеские помыслы.
Едва только ум найдет место сердечное, немедленно видит то, чего никогда не видел: видит он среди сердца воздух и себя всего светлым и полным рассуждения. И с тех пор, откуда бы ни показался помысл, прежде, нежели он войдет и изобразится, немедленно прогоняет его и уничтожает призыванием имени Иисуса Христа. Отселе ум, получив памятозлобие к бесам, двигает против них естественный гнев, гонит и низлагает мысленных супостатов. И прочему на учишься с помощью Божией посредством блюдения ума, держа в сердце Иисуса.
Прежде всего пусть будет жительство твое безмолвно, беспопечительно и со всеми мирно. Потом, войдя в клеть твою, затворись и, сев в каком-нибудь углу, сделай, что я тебе скажу. Знаешь, что дыхание, которым дышим, есть этот воздух; выдыхаем же его ни чем иным, как только сердцем. Оно-то причина жизни и теплоты тела. Привлекает же сердце воздух, чтобы посредством дыхания выпустить вон свою теплоту и доставить себе прохладу. Причиной и служителем этого действия является легкое, которое, будучи создано Создателем редким, как насос какой, удобно вводит и выводит окружающее, то есть воздух. Таким образом сердце, привлекая посредством воздуха холод и выпуская теплоту, совершает непрестанно то отправление, ради которого оно устроено к составлению жизни. Ты же, сев и собрав ум свой, понудь войти в сердце вместе с дыханием. Когда же ум войдет туда, то последующее за сим будет уже не невесело и не нерадостно.
Поэтому, брат, приучи ум не скоро выходить оттуда, потому что сначала он очень скучает от внутреннего затвора и тесноты. Когда же привыкнет, то уже не терпит скитаться вне, потому что Царствие Небесное находится внутри нас. Его-то когда рассматриваем там и взыскуем чистой молитвой, то все внешнее делается мерзким и ненавистным. Если сразу, как сказано, войдешь умом в сердечное место, которое я показал тебе, то воздай благодарение Богу и прославь Его, и взыграй, и держись этого делания постоянно, и оно научит тебя тому, чего ты не знаешь. Надо знать тебе и то, что ум, пребывая там, должен не молчащим или праздным стоять, но эти слова: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, иметь непрестанным делом и поучением, и никогда от этого не переставать. Это делание содержит ум не высящимся, сохраняет его неуловимым и неприступным для прилогов вражиих, и возводит его повседневно в любовь и желание божественное. Если же, потрудившись много, не возможешь вой ти в страны сердца, как мы тебе повелели, то сделай, что скажу тебе, и при помощи Божией найдешь искомое. Известно тебе, что словесность каждого человека находится в персях: здесь, внутри персей, и при молчании уст мы говорим и рассуждаем и произносим молитвы и псалмы и прочее. Это-то и есть та словесность, которая без всякого помысла должна говорить: