Причащаться Святых Христовых Таин почаще – хорошо. Если можете, и не раз в месяц причащайтесь. Первые христиане на каждой Литургии причащались. Но об этом поговорите со своим духовником.
Откуда вы взяли, что я час назначил вам на вечерню? Не во времени сила, а в духе. Время определяйте, как вам пригожей: только без поблажки лености. Если читаемое на домашнем правиле читается будто от себя, со вниманием и соответственными чувствами, то это должное чтение. Останавливаться надо только, когда особое чувство всею душою завладеет. Тогда книжку в сторону – и молиться так. Приступая к молитвословию, всегда надо расшевелить душу, если она не в чувстве, размышлением, воззванием к Господу и поклонами, и тогда начинать его. Впрочем, молитвословие, прежде обдуманное и обчувствованное, само расшевелится. А которое необдуманно и необчувствованно, скорее рассеет, чем соберет. Такое лучше заменить поклонами с молитвою Иисусовою или другою какою коротенькою. Иногда и все службы можете сим способом справлять.
Желательно вам умудриться в различении помыслов. Сойдите из головы в сердце. Тогда все помыслы ясно видны будут вам, движась пред оком ума вашего острозоркого; а до того не ждите должного различения помыслов. Извольте принять к сведению, что различение помыслов не то же, что гнание их вон, когда они недоброкачественны. Это есть брань мысленная, которой предшествует различение, какие помыслы – друзья, и какие – враги. Увидев в них друзей, принимают их с почетом, а увидев их врагами, прогоняют с бесчестием. Ведайте также, что различение помыслов различает не добрые только и худые, но и дельные от бездельных и пустых, и кажущиеся добрыми от настоящих добрых, – наипаче же то различает, какие помыслы в виде побуждения и целей окружают дела наши, – и обычные и особые какие, – чтобы не прокрались побуждения и цели, непозволительные в добром христианине, и не испортили дел наших. Чего это касается и как все делается, учитесь у преп. Лествичника, в особом пространном слове его о различении помыслов. По тем указаниям и начинайте действовать, – и опыт всему вас научит.
Начавшая проходить молитвенное делание по указанию епископа Феофана его духовная дочь через некоторое время впала в уныние.
У меня дело идет дурно. Душа не на месте, мысли блуждают, читать духовное охоты нет, правило исправляется вяло и лениво, и ко всему стала я равнодушна. Будто что-то ушло из души.
Не падайте духом. Состояние ваше есть состояние охлаждения, как говорят св. отцы. Оно бывает и наказательное, и научительное. Как наказание, бывает оно за какой-либо грех словом, делом, мыслию, чувством. Как научение, бывает оно по намерению Божию научить подвизающегося духовной опытности. – Как у вас? – Смиреннее будет думать, что это с вами за что-либо грешное, как вы и думаете, хотя не ясно сознаете, за что. Кайтесь и молите Милостивого Господа возвратить вам Его отеческие объятия. А между тем вникните получше, что было у вас пред этим, не увидите ли определенной причины, за которую терпите такую тяготу. Увидевши же, положите не ходить более той дорогою, которая вас привела к такому состоянию. Такое решение ускорит и помилование с возвращением потерянного.
Состояние это означает, что благодать Божия отступила, – не бросила, а отступила, и стоит вне. То была внутри, а теперь вне; и вы остались, как раздетая на холоде, как комната, из которой в отворенные окна вышло все тепло. – Как воротить? – Так именно, как вы делаете молитвою, сокрушением, прибавлением лишений плоти в пище и сне; прибавьте, если можете, побольше помогания нуждающимся. Трудитесь… Смилуется Господь и снова пошлет вам благодать Свою. Но времени, когда это будет, назначить нельзя. Возвращение благодати не от нас, а от самой благодати, – когда благоволит, тогда и придет, ничем не ограничиваясь, по свободному изволению своему. Однако ж не опускайте рук, а все вопийте, и вопийте, моля о возвращении: когда же приидеши ко мне? – не определяя даже в уме, что вот-вот воротится, а предавая себя всецело в руки Божии, да будет и сие дорогое и столь желанное по воле Божией, и в преданности в волю Божию соглашаясь терпеть, сколько Ему угодно будет. Утешения духовные благодатно приходят и отходят, как Господу угодно. Вы говорите: люблю Господа. Не дивно, когда Он исполнял вас радостями о Духе Святе. Извольте теперь любить, когда Он оставил вас одну, пустою и голою от покрова Своего. Это будет совершенно бескорыстная любовь, более ценная, чем прежняя. Вот и уразумевайте теперь, что есть человек, оставленный самому себе, – и смиряйтесь паче и паче. Вы не раз твердили: у меня разум, у меня разум. Вот извольте теперь изворотиться со своим разумом. Когда остались вы одни, враг подслушал и начал, как пишете, свои предлагать советы о лучшем устроении жизни, внушая то себя пожалеть, то даже в мир воротиться. В мир возвратиться теперь уже мудрено: отрезанный ломоть. Себя пожалеть благовиднее, но не меньше опасно… Сообразив все сие, извольте встрепенуться, – и с лютостью начинайте трудить себя. Тереть себя надо подвигами: трение теплоту развивает… Понудьтесь к преутруждению себя лишениями, чтобы шествовать тесным и прискорбным путем, который есть один настоящий путь.
Чуть открыла глаза, – первою мыслью было, что я нерадивая, ленивая и гордая.
Это Ангел хранитель задал вам стишок… Извольте твердить его и затвердить, чтобы когда потребуется ответ, ответить безошибочно и порадовать тем Ангела своего, а не меньше и Господа Ангелов. О келейном правиле много забот не имейте… Я писал вам не заботиться о количестве молитв, а о том одном иметь попечение, чтобы молитва текла из сердца живо, как живая струя. Бросьте из ума совсем количество, а имейте это одно во внимании. Но правило все же требует известного порядка.
Однако ж не заковывайте себя в нем, как в кандалах. Пусть оно будет только общей программою, а частности можете менять хоть каждый день, смотря по тому, в чем чаете найти оживление молитвенного духа. Если закалите, живость ослабеет, правило обратится в форму, которая вскоре обезжизнит молитву. Так делайте, чтобы всякое молитвословие было, как новое… Пишете, что нашли решение некоторых вопросов в святоотеческих книгах. Се добре! И всегда там надо искать его. И если усердно взыщете, всегда найдете. Особенно в этом отношении много полезны свв. Варсонофий и Иоанн. И у св. Дорофея встретите доброе разъяснение многого. И у всех можете находить много вразумления. Читайте только со вниманием и к себе прилагайте. Говорите: «страхи нападают особенно во время молитвы». Страх благословен один – Божий; но он не имеет ничего страшного, всегда благотворен. Ваши страхования, беспричинные, от врага, – и особенно во время молитвы.
Спустя некоторое время после того, как писала о крайнем своем духовном охлаждении и равнодушии, духовная дочь пишет епископу Феофану: «Отогрелась».
Слава Богу! Я очень беспокоился. Могло так и остаться. Но милостив Господь, воротилось к вам Его одеяние. Когда благодать Божия внутри, душа бывает как одетая в теплую одежду; а когда отойдет, душа бывает как раздетая и на морозе… Убедитесь из сего, что все хорошее, особенно хорошее состояние духа, прямо от благодати. Свой труд всеконечно нужен; но он не дает духовного – существенно и прочно, а только ищет его и подготовляет к принятию его. Дает все одна благодать. Извольте же это сердцем исповедать и себе ничего не присвоять. В этом присвоении – грех чуждоприсвоения. Никакому труду нельзя присвоять силы подавать искомое. Нельзя говорить: то и то сделано, так и так потружусь, – и получу то-то и то-то. Благодать Божия не вяжется контрактами и действует всегда, якоже хощет. Этого хотения никто угадать не может или чем-либо вынудить. Равно и пребывает она, где и как хощет. Почему и получивший благодать не должен говорить или думать: получил благодать; теперь уже мне нечего много хлопотать. Нет; и получивши благодать, надо спасение свое содевать со страхом и трепетом. Благодать, как приходит, так и отходит, не с усмотрением нашим. Видите, как холодно без благодати и как душа вяла и неподвижна на все духовное. Таково состояние добрых язычников, верных закону иудеев и христиан, исправных по жизни, но не помышляющих о внутренней жизни, с ее отношением к Богу… Чем наипаче удерживается в душе благодать? Смирением. За что наипаче отходит? От какого-нибудь движения гордости, самомнения и самонадеянности. Как только ощутит она внутри этот дурной запах гордыни, тотчас и удаляется. Верно, что-либо подобное было и у вас. Вы этого не сознаете. Но примите пока это, как умовую истину; а после, Бог даст, и чувством ощутите, что бывают движения гордости, которых не сознает душа, – и усерднее станете молиться: даруй мне, Господи, зрети моя прегрешения. Вы в каком-то письме доказывали, что вы смиренны. Но из того самого, что доказывали, следует что вы не смиренны. Смирение себя не видит. Даруй вам, Господи, отселе никогда уже не испытывать такого дурного состояния. Но и то надо положить очень вероятным, что по временам оно и еще будет подходить, хоть не в такой степени, или будет попускаемо и даже наводимо, чтобы научить душу опытности и паче всего осторожной бдительности, – а еще тому, чтобы не забывалась и всегда нашла глубокое убеждение, что она сама по себе ничто, хотя испытывает нечто доброе. Учитесь все, что ни делаете, делать так, чтобы это разогревало, а не охлаждало сердца: и читать, и молитву деять, и работать, и с другими входить в общение так, чтобы, все одну цель держа, не доводить себя до охлаждения. Топите без перерыва свою внутреннюю печку краткою молитовкою, – и берегите чувства, чтобы через них не уходила теплота. Впечатления отвне очень трудно уживаются с внутренним деланием.