Вы неправо поняли мои слова о вражеских наветах, – будто, соглашаясь признать в нас действия врага, необходимо при сем думать, что он уже и в сердце. Нет, он – вне и издали стреляет, внушая дурные помыслы. Как только откроется для него возможность, он тотчас подскакивает и дает свои советы, кои суть всегда наветы, хотя кажутся красивыми. Он всегда с благовидностей начинает и от них уже постепенно переходит к дурному; дурного же вдруг не советует и, когда его советует, прикрывает его благообразным покровом. Все это вы сами будете разгадывать, когда научитесь внимать себе. Внимание и молитва расстраивают все его злокозненные хитросплетения.
Вы писали, что «ищете сделаться совершенною и к тому стремитесь». Пришло мне на мысль указать вам признак, по которому можете определить, идете ли вы к совершенству или вертитесь на одном месте. Признак этот есть отрезание от всего. Недавно слышал я речь одной простой старушки, которая сказала: «Теперь уже все отрезано; я как птица, ничем не связана». Как она дошла до этого? Целою жизнью, направленною к угождению Единому Богу. С семи лет запала ей зазноба – болезненная забота, как бы Бога не прогневить. Эта зазноба разжигала ее на всякого рода труды, не жалея сил. Так прошла она девичество, замужество, вдовство; дела все были обычные, семейные; но она всюду была первая и все делала для Бога и по-Божиему. Этим направлением своих трудов она так выправила, вытерла и выбелила свою душу, что в ней уже не осталось ничего земного, что занимало бы ее. «Теперь, говорит, у меня всё Господь. Ни к чему уже душа не лежит: и делать ничего не могу – руки отваливаются, и говорить ни о чем не хочу – язык не поворачивается. Все бы Господь! От Него Одного отстать не хочется». Вот видите, в чем существо дела! К сему и направьтесь. И исполнится ваше желание: хочу совершенства, девою мудрою желаю стать. Благослови, Господи! Ищите и обрящете. А лучше: просите и дастся вам.
Что у вас плач на сердце и сокрушение покаянное не отходят – се добре. Храните сей дар Божий, – и все его подновляйте, как только начнет ослабевать. Это незаблудный путь. И то, что часто созерцаете Господа на Кресте и поражаетесь тем до глубины души, добре! Сие и все подобное, возбуждающее душу, почаще наводите на нее, чтобы непрестанно была в движении и жила; ибо жизнь – движение. Нет движения, нет жизни.
Извольте потверже затвердить, что смирение приобретается не мыслями смиренными, а охотным подчинением себя смирительным случайностям и отношениям.
На вас нападает леность, приходит желание льгот и поблажек покоя плоти. Вы хорошо делаете, что не уступаете; однако ж ваша неуступчивость неполна. Разумею то, что вы, несмотря на эти соблазнительные нападки, все же делаете, что считаете должным, но делаете неохотно. «Хоть нехотя, говорите, но исполняю все». И это хорошо, как сказал я; есть тут борьба и одоление. Но надо бы эту борьбу доводить до конца, чтобы и одоление было полное, – то есть доходить до того, чтобы делать хотя, прогнав безжалостно нехотя. Ибо это нехотя есть уступка лености и питает ее… Извольте, когда прогоняете леность, возбуждать себя до ретивости, чтобы живо, с энергией, делать то, от чего оттягивала леность. И это только будет настоящею победою и одолением лености, а не то, как вы делаете. Живодейственность есть настоящая черта духовной жизни настоящей.
В тоне вашего письма чуется дух уныния. Чего бы ради это? Вы – Божия; Господь вас призвал к Себе; вы идете к Отцу своему Небесному на вечные утешения в Его доме, – а у вас чуть слезки не падают; будто напрасно протрудили себя всем, чем трудили. Ни один шаг ваш не пропадет даром; все Господь возьмет в счет и воздаст безмерно. Что здоровье немного умалилось, стоит ли на это обращать внимание пред лицем того, что дано взамен его?.. Что вам жить тяжеловато – слава Тебе, Господи! Сие – тесный путь. Ведь тесный путь необходим. Помимо его никто не войдет в Царство Небесное. Иным Господь оставляет самим устроять для себя такой путь, а для вас Он устроил его Сам… Он хочет вас к Себе привести и любя вас, делает вместо вас то, без чего дойти до Него нельзя. Благодушествуйте же ради Господа, любящего вас.
Начинаете втягиваться в молитвенный труд. Бог благословит! Да будет душа ваша всегда бодренна, чужда всякого саможаления. Помоги вам, Господи, быть живою и трезвенною. Но не забывайте главного – того, чтобы вниманием и умом сочетаться с сердцем и неисходно быть там пред лицем Господа. Все молитвенные труды на это должны быть направлены. Молите Господа, чтобы Он даровал вам это благо. Это сокровище, сокрытое на селе; это бисер многоценный.
Но что вы сказали: нарушается молитвенный порядок, когда кто приходит, – се не добре. Вы так наладьтесь думать, что когда кто приходит, то Господь посылает его, чтобы вы через него службу сослужили Господу. Чем? Сообщением пришедшему своего благонастроения, данного вам Господом. Если будете принимать приходящих в этом духе, то тут не будет нарушения молитвенного порядка, а продолжение его, только в иной форме. То и другое – служба Богу. Имея сие в цели, принимайте всех с радостью, как посланцев Божиих, несмотря на их внешность, и об одном заботьтесь, как бы вам не уклониться от того, чего желает от вас Господь в сем случае. Приняв так, все внимание свое устремляйте в сердце их, чтобы из слов их догадаться, что можете вы сделать во благо душ их – и затем всю речь свою направляйте на это, так, однако ж, чтобы не казаться учительницею, а говорящею будто о стороннем. И главное, всячески старайтесь достигнуть того, чтобы приходящий отходил с умиренным сердцем.
Пишете: «Когда же я о себе думаю?» – Мне же думается, что вы много о себе думаете, и думаете высоко. Только при этом стараетесь принижать себя, нудите себя быть смиренною. Смирение ищется, но еще не найдено. Ищите усерднее и обрящете.
Причастились Святых Христовых Таин и, по милости Божией, получили мирное и утешительное настроение духа. Затем прибавляете, что, приготовляясь к Святому Причастию, довольно потрудили себя. – Се добре! И никогда не забывайте сего делать, по силе и сверх силы. За то и утешение дается причастникам. Не будь труда и лишений, и утешение не будет дано, разве из особой какой милости Божией… Не забывайте, однако ж, что не один труд достигает сего, но в соединении с истинным духом, в каком надлежит обращаться к Богу. То и другое нужно… Жалеете, что это райское состояние не остается навсегда, и желание имеете, чтобы оно пребывало неизменным в вас… Поелику Господь благоподатлив, то могу вам прописать: ищите и обрящете. Это будет, когда огонек ниспадет в сердце и зажжет его. Вы идете к этому всем порядком вашей жизни. И, конечно, дойдете, если не разленитесь и смирения не потеряете. Загорится и ваше сердце и будет гореть, как свеча неугасимая. Но когда, – этого никто не может вам сказать. Это дело Божие. Ищите с терпением и упованием. Состояния того не описывают святые, говоря, что нельзя описать понятно. Когда придет, узнаете. Старец Киевский, о. Парфений, называл его болячкою в сердце… Извольте же терпеть заведенные порядки, преутруждающие вас без жаления себя. Есть из-за чего.
Еп. Феофан Наконец-то, говорите, поняла я, что есть радостотворный плач или радостопечалие, – и решаетесь развивать в сердце сильнейшее и сильнейшее сокрушение. Се добре, и предобре! Бог благословит! Однако ж ведайте, что это радостопечалие подается, а не приобретается. Состояние это похоже на то, какое испытываем, увидавшись с родными после долгой разлуки: и радостно, и жалостливо, – слезы текут. Радостопечалие бывает, когда Господь свидится с душою и душа с Господом. От Святого Причастия можно того ожидать. И бывает. Увидьте из сего, что сокрушение надо развивать, но оно не есть радостопечалие, а пролагает к нему путь. Радостопечалие подает Господь душе, а Господь в действиях Своих ничем не вяжется.
Вы хотите делать выписки из книг читаемых? Хорошо. Но не все хорошее выписывайте, а только то, что возьмет за сердце. Соберется тетрадка другая. Когда потом нападет уныние или охлаждение и сухость, берите эти тетрадки и перелистывайте. Сердце отзовется на чувствованное прежде и шевельнется. Так от одной, другой, третьей выписки, глядишь – и совсем расшевелилось.
Еп. Феофан Молитвенное правило, говорите, исправляете, как прописано. И трудитесь так. Помоги вам, Господи! Паче же навыкайте иметь непрестанно память Божию и пред Богом молитвенно себя держать, в страхе и благоговеинстве. Даруй вам, Господи, сие! Назначьте себе особое время вот на что: чтобы, сидя бодренно и внимание собравши в сердце, говорить молитву Иисусову, не развлекаясь мыслями. Раза бы два-три так в день. Хоть по разу при сем проходите четки; а охота придет – два и три раза можно. Этим путем можно произвесть в сердце болячку, о коей говорил старец Парфений, и дойти до того, что молитовка Иисусова сама будет журчать в сердце умными словами, как ручеек с соответственными движениями чувств.
«Собираюсь с духом». Помоги вам, Господи! Но не выпускайте из внимания главного, – того, чтобы собраться умом в сердце. На сие паче направляйте труды свои. Прием один – стараться стоять вниманием в сердце, с памятью о вездесущии Божием и о том, что око Его смотрит в сердце ваше. Позаботьтесь утвердиться в том убеждении, что, хоть вы одни бываете, всегда имеете не близ себя только, а внутри себя лицо присущее вам, на вас смотрящее и все в вас видящее. То, что я писал вам о несколько кратном в день делании молитвы Иисусовой, послужит средством к тому, очень сильным. Делайте же так – всякий раз минут по десять-пятнадцать, – и лучше стоя в молитвенном положении с малыми поклонами и без них, как вам лучше. Трудитесь так и молите Господа, чтобы дал вам наконец ощутить и познать, что такое есть болячка в сердце, по слову старца Парфения. Вдруг это не делается. Пройдет год усиленных трудов, а может быть, и больше, пока начнут показываться некие сего следы. Благослови вас, Господи, на труд и путь сей.