«Много добродетельных деланий, – говорит св. Нил, – но все они – частные; сердечная же молитва – источник всех благ; она напояет душу, как сады. Это делание, состоящее в блюдении ума в сердце, вне всяких помыслов, для необучившихся ему крайне трудно; трудно оно не только для новоначальных, но и для долго трудившихся делателей, которые еще не прияли и не удержали внутри сердца молитвенной сладости от действия благодати. Из опыта известно, что для немощных это делание представляется очень тяжким и неудобным. Когда же кто приобретет благодать, тогда молится без труда и с любовью, будучи утешаем благодатию. Когда придет действие молитвы, тогда оно привлекает ум к себе, веселит и освобождает от парения.
Чтобы приучиться к способу, предлагаемому преп. Нилом Сорским, очень хорошо присоединить его к способу св. Иоанна Лествичника, молясь очень неспешно. В преподавании своего способа преп. Нил ссылается на многих отцов Восточной и Вселенской Церкви, преимущественно же на преп. Григория Синаита, в учении которого о молитве замечается та особенность, что он уставляет ум сосредоточивать в сердце. Это и есть то делание, которое отцы называют художественным деланием молитвы, которое они воспрещают новоначальным инокам и мирянам, к которому нужно значительное предуготовительное обучение, к которому и предуготовленные иноки должны приступать с величайшим благоговением, страхом Божиим и осторожностью.
У епископа Феофана мы находим дополнение к этим словам.
Как возгревали в себе дух молитвенный и утверждались в молитве подвижники, отцы и учители наши? Главное, чего они искали, состояло в том, дабы сердце горело к Единому Господу беспрестанно. Бог требует сердца, потому что в нем исходище жизни. Где сердце, там сознание, внимание и ум, там вся душа. Когда сердце в Боге, тогда и вся душа в Боге, и предстоит человек в непрестанном поклонении Ему духом и истиною. Это главное иным достигалось скоро и легко. Милость Божия! Как глубоко потрясал их страх Божий, как скоро оживала совесть во всей своей силе, как стремительно возжигалась ревность – держать себя пред Господом чисто и непорочно, как скоро труд богоугождения раздувал этот огонек и превращал его в пламень! Это серафимские души, пламенные, быстродвижные, многодеятельные. Но у других все идет вяло. Строй ли их естественный такой, или другие о них намерения Божии, только сердце их не скоро согревается. Казалось бы, они уж навыкли всем делам благочестия, и жизнь у них идет праведно; а нет – на сердце все не то, чему бы следовало быть. Так бывает не только с мирянами, но и с живущими в обителях, и даже с отшельниками. Бог вразумил, и труженики трезвения установили особый способ привития к сердцу неисходной молитвы ко Господу, согревающей сердце. Мы об этом поминали не раз. Опыт оправдал этот прием успехом, и он стал почти повсюден, и все, которые проходят его как следует, успевают.
Из опытов в духовной жизни можно вывести весьма верное заключение, что у кого есть усердие молиться, того нечего учить, как усовершенствоваться в молитве. Самый труд молитвенный, с терпением продолжаемый, доведет его и до высших степеней молитвы. Но что делать немощным, вялым и особенно тем, которые прежде чем дошли до разумения, какова должна быть молитва, успели затвердеть во внешней формальности и охладели в навыкновении порядкам уставного молитвословия? Им остается еще прибежище – художественное делание умной молитвы ко Господу. И не для них ли преимущественно и изобретено это художественное делание или, иначе, искусственное привитие к сердцу умной молитвы Иисусовой?
Прохождение молитвы Иисусовой, по словам еп. Игнатия, не может быть успешно, если оно не сопровождается исполнением Евангельских заповедей.
Да отступит от неправды всяк именуяй имя Господне, завещавает апостол. Это завещание, относясь ко всем христианам, в особенности относится к вознамерившимся упражняться непрестанным молением именем Господа Иисуса. Пречистое имя Иисуса не терпит пребывать посреди нечистоты; оно требует, чтобы из сосуда душевного было извергнуто и извергаемо все нечистое; входя в сосуд по степени чистоты его, оно само начинает действовать в нем и совершать дальнейшее очищение, для которого собственные усилия человека недостаточны и которое требуется для того, чтобы сосуд сделался достойным вместилищем духовного сокровища, всесвятой святыни… Необходимое, существенное условие преуспеяния в молитве Иисусовой есть пребывание в заповедях Господа Иисуса. Будите в любви Моей, сказал Он ученикам Своим. Что значит пребывать в любви к Господу? Значит: непрестанно памятовать о Нем, непрестанно пребывать в единении с Ним по духу. Первое без последнего мертво и даже не может осуществиться. Аще заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей; если будем постоянно соблюдать заповеди Господа, то духом нашим соединимся с Ним.
Если соединимся с Ним духом, то устремимся к Нему всем существом нашим, будем непрестанно памятовать о Нем. Направь поступки твои, все поведение твое по заповедям Господа Иисуса Христа, направь по ним слова твои, направь по ним мысли и чувствования твои, – и познаешь свойства Иисуса. Ощутив в себе эти свойства действием Божественной благодати и из этого ощущения стяжав опытное познание их, ты усладишься сладостию нетленной, не принадлежащей миру и веку сему, сладостию тихой, но сильной, уничтожающей расположение сердца ко всем земным наслаждениям. Усладившись свойствами Иисуса, возлюбишь Его и возжелаешь, чтобы Он вполне обитал в тебе: без Него сочтешь себя погибающим и погибшим. Тогда будешь непрестанно вопиять, вопиять из полноты убеждения, от всей души: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго.
Молитва Иисусова заменит для тебя все прочие молитвословия. И все они какую могут вместить и изложить мысль более обширную мысли о помиловании грешных Иисусом? Положи себе единственною целью жизни исполнение воли Иисусовой во всяком обстоятельстве, как бы оно по-видимому ни было важно или мелочно; старайся делать дела, единственно благоугодные Иисусу, и все дела твои будут одинаково достойны неба. Возлюби волю Иисуса паче пожеланий плоти твоей, паче спокойствия и удобств твоих, паче жизни, паче души твоей. Как можно чаще читай Евангелие, изучай в нем волю Господа и Спаса твоего: не оставь без внимания ни малейшей черты из Евангелия, никакой маловажной, по наружности, заповеди. Обуздывай и умерщвляй все движения собственные твои, не только греховные, но, по-видимому, и добрые, принадлежащие падшему человеческому естеству… Да молчит в тебе все ветхое твое. Да действует в тебе Един Иисус святейшими заповедями Своими, помышлениями и ощущениями, истекающими из этих заповедей.
Еп. Игнатий Если будешь жительствовать таким образом, то непременно процветет в тебе молитва Иисусова, независимо от того, пребываешь ли ты в глубокой пустыне или посреди молвы общежития: потому что место вселения и покой этой молитвы – ум и сердце, обновленные познанием, вкушением, исполнением воли Божией, угодной и совершенной. Жительство по Евангельским заповедям есть единый и истинный источник духовного преуспеяния, доступный для каждого, искренно желающего преуспеть, в какое бы наружное положение он ни был поставлен недоведомым Промыслом Божиим.
Упражнение молитвою Иисусовою по самому свойству этого упражнения требует непрерывного бодрствования над собою. «Благоговейная осторожность, говорит старец Серафим, здесь нужна по той причине, что сие море, то есть сердце с своими помыслами и пожеланиями, которое должно очистить посредством внимания, велико и пространно: тамо гади, их же несть числа (Пс. 103, 25), то есть многие помыслы суетные, неправые и нечистые, порождения злых духов»… Непрестанно должно наблюдать за собою, чтобы ум и сердце пребывали в воле Иисусовой и следовали Его святым велениям… Положить другого основания для моления, кроме положенного, невозможно: оно есть Сам Господь наш Иисус Христос, Богочеловек, непостижимо прикрывший Неограниченное Естество Божие ограниченным естеством человека и из ограниченного человеческого естества проявляющий действия Неограниченного Бога.
По младенчеству нашему св. отцы преподают некоторые внешние пособия для удобнейшего приобучения себя молитве Иисусовой. Эти пособия не заключают в себе ничего особенного. На них не должно останавливаться с излишним вниманием. Им не должно придавать излишней важности. Вся сила и все действие молитвы Иисусовой истекает из поклоняемого и всемогущего имени Иисус, имени, единаго под небесем, о нем же подобает спастися нам. Чтобы соделаться способными к открытию этого действия в нас, мы должны быть возделаны Евангельскими заповедями, как и Господь сказал: Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное, и в то, которое ожидает нас по блаженной кончине, и в то, которое раскрывается в нас во время земной жизни нашей, но творяй волю Отца Моего, Иже на небесех. Для преуспевших не нужны никакие внешние пособия: среди шумящего многолюдства они пребывают в безмолвии.
Все препятствия к преуспеянию духовному – в нас, в одних нас! Если же что извне действует как препятствие: то это только служит обличением нашего немощного произволения, нашего двоедушия, нашего повреждения грехом… Жительство наше расслаблено, произволение шатко, ничтожно: потому мы и нуждаемся во внешних пособиях, как больные ногами в костылях и посохе. Милосердные отцы, видя, что я желаю заняться Иисусовою молитвою, притом видя, что я вполне жив для мира, что он сильно действует на меня через мои чувства, советуют мне для моленья войти в уединенную, темную келью, чтобы таким образом чувства мои пришли в бездействие, прервано было мое сообщение с миром, облегчено было мое углубление в себя. Они советуют сидеть во время упражнения молитвою Иисусовою на низменном стуле, чтобы я, по телу, имел положение нищего, просящего милостыню, и удобнее ощутил нищету души моей. Когда я присутствую при богослужении и во время его занимаюсь молитвою Иисусовою, отцы советуют мне закрывать глаза для сохранения себя от рассеянности, потому что мое зрение живо для вещества, и едва открою глаза, как начнут тотчас напечатлеваться на уме моем видимые мною предметы и отвлекут меня от молитвы. Много и других внешних пособий, найденных делателями молитвы для вещественного вспомоществования духовному подвигу – эти пособия могут быть употреблены с пользою. Но при употреблении их должно соображаться с душевными и телесными свойствами каждого: какой-либо механический способ, весьма хорошо идущий для одного подвижника, для другого может быть бесполезным и даже вредным. Преуспевшие отвергают вещественные пособия, как исцелевший от хромоты кидает костыль, как возросший младенец освобождается от пелен, к