храм Божий есмы (1 Кор. 3, 16), как и Бог говорит: вселюся в них и похожду, и буду им Бог (2 Кор. 6, 16)?
Итак, если и мы будем держать ум свой внутрь тела, ужели будем делать нечто недостойное величия ума? И кто скажет это, кроме разве того кто совсем недуховен и ум имеет обнаженный от Божественной благодати?..
Душа наша одарена многими силами и пользуется, как орудием, телом, ею оживляемым. Каким же органом, как орудием, пользуется в своей деятельности та сила ее, которую мы называем умом? Никто никогда не думал, чтобы ум обитал в ногтях или ресницах, в ноздрях или ланитах. Но все согласны, что он внутрь нас есть. Расходятся только в том, каким внутренним органом, как орудием, пользуется он. Ибо одни водворяют его в мозгу, как в некоем акрополе (кремле); другие дают ему седалище в сердцевине сердца. С последними и мы согласны, поясняя только, что разумная сила наша в сердце не как в сосуде каком заключена, как нетелесная, и не вне его есть, как соединенная с ним, но есть в сердце, как в органе своем, как мы наверное это знаем, не от человеков сему научены быв, но от Самого Создателя человека, Который говорит в Евангелии: не входящее в уста сквернит человека, но исходящее изо уст, то сквернит человека. От сердца бо исходят помышления (Мф. 15, 11, 19).
Почему, стараясь в тщательном трезвении надзирать над нашей мыслительной силой, ей право править и ее исправлять, каким другим способом можем мы успеть в сем, как не собрав отвне рассеянный чувствами ум и введши его внутрь, в это самое сердце, которое есть хранилище помыслов?
Внутрьпребывание есть, в истинном своем виде, условие истинного господства человека над собою, следовательно, истинной свободности и разумности, а потому и истинно-духовной жизни. Это подобно тому, как во внешнем мире владетелем города считается тот, кто занимает крепость. Потому всякое духовное делание и всякий вообще подвиг должен быть совершаем отсюда, иначе он – недуховен, ниже подвижничества и должен быть отметаем. Царствие Божие внутрь вас есть, говорит Господь, и потом для одного духовного делания заповедал: вниди в клеть твою и затвори двери… Это клеть сердца, по разумению всех св. отцов. По сей-то причине человек духовный, спасающийся, подвизающийся и называется внутренним.
Вот почему в наставлениях св. отцов внутренняя жизнь всегда поставляется в неразрывной связи с подвижнической бранью. Однако же собрание не то же, что брань. Это особое делание духовное, начальнейшее. Оно есть место, где все духовное делается – и брань, и чтение, и богомыслие, и молитва. Что ни делал бы подвизающейся, прежде всего войди внутрь и оттуда действуй.
Правильная установка ума в сердце, сопровождаемая горением духа и ревностью по Богу, является и возможностью, и основанием, и условием правильного и успешного подвижничества, то есть борьбы и победы над страстями и их источниками, и на это должен обратить внимание каждый делатель умной молитвы. Я хочу сказать вам и об этом несколько слов в этой нашей последней, напутственной беседе.
Первая наша победа над собою заключается в переломе воли, в предании себя Богу, с неприязненным отвержением всего греховного. Наше внутреннейшее является исходной точкой как нашей положительной деятельности, так и нашей брани со страстями. Сознание и произволение, переходя на сторону добра, с возлюблением его, поражает ненавистью всякое зло и всю страстность, и притом именно свою. В этом собственно и состоит переход, перелом. Этим, однако же, не утверждается, будто вся сила победы от нас, а показывается только исходище. Точка опоры для брани есть наш восстановленный дух; сила же побудительная и разрушительная для страстей есть благодать… Борющийся с воплем повергает себя Богу, жалуясь на врагов и ненавидя их, и Бог в нем и через него прогоняет их и поражает. Дерзайте, говорит Господь, яко Аз победих мир (Ин. 16, 33). Вся могу о укрепляющем мя Христе, исповедует апостол (Флп. 4, 13).
Все неправые движения (внутри человека) не так были бы свирепы, если бы не вспомоществуемы были соседствующими им родителями их – миром и бесами. Мир есть осуществленный мир страстей, или ходячие страсти в лицах, обычаях, делах. Прикасаясь к нему какой-нибудь частью, нельзя не растревожить и соответственной в себе раны, или страсти, по сходству их и подобонастроению. И бесы, как источники всякого зла, своими полчищами всюду окружая людей, научают их на самый грех, действуя через плоть, особенно чувства, и ту стихию, в коей душа и самые бесы. Потому-то всякую страсть и всякое восстание греховное можно относить к ним как к причине. Но есть нечто в греховном круге, что бесы только одни и могут навеять, к чему, при всей порче, естество представляется неспособным: так, помыслы хульные – сомнения, неверия, необыкновенного отвращения, омрачение, разного рода прелести и, вообще, искушения страстные, дмящиеся – неукротимая блудная страсть, досмертная и упорная ненависть и проч. Кроме сих невидимых борений от бесов есть нападения от них видимые, осязаемые: разного рода привидения, простирающиеся даже до власти их над телом.
Сейчас не время указывать вам правила брани. Вы их найдете в книгах епископа Феофана – «Путь ко спасению», «Невидимая брань» и др. Но главное условие успешности брани вам известно. Это внутрьпребывание с молитвою ко Христу в сердце, от чего рождается горение духа и ревность по Богу. Раскрытию этой истины были посвящены все наши беседы. Закончу словами преподобного Филофея, игумена Синайского: «С утра мужественно и неотступно стань у дверей сердца, с крепкой памятью о Боге и непрестанной в душе Иисус Христовой молитвою, и сей мысленной стражей посекай главы сильных и брань воздвигающих помыслов».
Вот вам и все мое напутственное наставление. Держитесь его крепко, и Господь вас не оставит! Грядите с миром!
Да хвалится со многою славою Бог, всех Создатель!