— Наконец-то все закончилось, — со вздохом сказал Митч. — Прикури мне сигарету.
Когда мы вернулись в дом на улице Амелии, Джеймс сел смотреть телевизор. Митч почитал спортивную колонку в газете, побродил по комнатам, затем надел куртку и взял ключи от машины.
— Я могу погулять? — спросил Джеймс. — Обещаю не влезать в неприятности.
— Сегодня можешь.
— Ты же знаешь, я повредил себе мозг и все такое. Напомни мне, надолго ли я посажен под арест?
— Я скажу об этом позже, — нехотя ответил Митч.
Я смотрела, как Джеймс обедает сэндвичем с арахисовым маслом.
— Мне всегда было интересно, какое оно на вкус, — сказала я, садясь за кухонный стол напротив него.
— Теперь я знаю, что подарить тебе на Рождество.
Покончив с сэндвичем, Джеймс выпил стакан апельсинового сока:
— Теперь пойдем охотиться.
— И куда мы отправимся? — спросила я.
— Туда, где люди проводят сентябрьские вечера по воскресеньям, — ответил он. — В торговый центр.
Это была необычная прогулка. Джеймс ехал на велосипеде, а я парила за его спиной. Он все время посматривал по сторонам и почти не обращал на меня внимания. Вскоре мы оказались на широкой площади перед торговым центром. Джеймс оставил своего «коня» на велосипедной стоянке и ввел меня под гулкие своды. Центральный проход был заполнен гомонящими людьми. Со всех сторон доносилась музыка разных стилей. Она сливалась в неразборчивый шум и эхом отражалась от стен и потолка. Мистер Браун питал отвращение к универсамам, поэтому в последний раз я посещала подобное место лет десять назад.
Джеймс начал «охотиться». Он медленно двигался против встречного потока людей. Сморщенные старческие лица с толстыми, как блюдца, линзами на глазах. Детские мордашки, наполовину скрытые под пластиковыми масками. Небритые физиономии с зеркальными темными очками. Шедевры макияжа с синими веками и кольцами в носах. Унылые рожицы с брекетами на зубах. Все они проплывали мимо меня — такие же непонятные, как иностранные слова. Джеймс три раза прошелся туда и обратно по магазину. Я покорно тащилась за ним. Затем он сел на край каменной урны и хмуро посмотрел на группу молодых людей, обедавших за маленькими круглыми столиками. Он встал и сделал еще одну попытку. Мы снова начали пробираться сквозь толпу в центральном проходе универсама. Я уже не чувствовала такого беспокойства, как прошлым вечером. Идея о «пустом» теле, покинутом душой, казалась мне притянутой за уши. Я считала, что пока мне нечего бояться. Возможно, нам потребуются дни и даже месяцы на поиски того, кто нуждался бы в спасении.
— Вон та, — прошептал вдруг Джеймс.
Я увидела женщину примерно тридцати лет, стоявшую у входа в один из фирменных магазинов. Она пригнулась и начала завязывать шнурки на ботинке. Спортивные штаны и куртка с капюшоном. Ниспадавшие волосы закрывали ее лицо. Когда Джеймс медленно направился к ней, я спряталась за его спиной:
— Она пустая?
— Прислушайся, — прошептал он. — Разве ты не различаешь этого звука?
Когда женщина выпрямилась, я увидела худощавое лицо с напряженным ртом и встревоженными глазами. Она вошла в магазин, и мы последовали за ней. Я услышала слабое жужжание, но не могла сказать, исходило оно от женщины или от ламп, которые подсвечивали витрины с ювелирными изделиями.
— Что мне нужно делать?
Мои нервы дрожали, как натянутые провода.
— Прилипни к ней, — прошептал Джеймс. — Войди в ее тело, когда она будет одна.
Мне не хотелось прилипать к кому-либо другому, кроме Джеймса. Но обретение тела было единственным способом действительно оказаться с ним рядом.
— Что, если я встречу там зло, которое не испугается меня?
— Вряд ли эта женщина сидит на наркоте.
Наша «цель» остановилась на пересечении проходов между стеллажами. Джеймс замедлил шаг:
— С Билли все было иначе. Посмотри на ее телосложение. Она заботилась о своем теле.
Женщина повернула налево. Когда мы последовали за ней, она скрылась за дверью с надписью «Леди». Джеймс притворился, что рассматривает ценник на банном халате. «Пустая» женщина была теперь одна.
— Я подожду тебя здесь, — сказал Джеймс.
Вопреки интуиции, предупреждавшей меня об опасности, я прошла сквозь запертую дверь дамской комнаты. Это было крохотное помещение с одним туалетом, раковиной, металлическим мусорным баком и табличкой, призывавшей остерегаться воришек.
Женщина стояла перед зеркалом и смотрела на себя с растерянным видом, словно напрочь забыла, зачем пришла сюда. Хотя она имела спортивную фигуру, ее лицо выглядело бледным и болезненным. Под глазами темнели круги. На висках и подбородке виднелись маленькие царапины, словно недавно на нее кинулся взбесившийся кот. Я сомневалась, что, став этой женщиной, смогу заставить ее губы снова улыбаться.
Мне не нужно было менять хозяев, потому что Джеймс находился лишь в нескольких шагах за дверью. Но я в любое мгновение могла потерять свой шанс остаться наедине с этим телом. Испытывая страх, я приблизилась к женщине и прикоснулась к ее левой руке, которая упиралась в край раковины. Дотрагиваясь до мистера Брауна или Джеймса, я чувствовала нечто иное. Плоть дамы излучала покалывающий жар, похожий на ощущение в замерзших пальцах ног, когда они оживают под горячим душем. Женщина повернула ручку крана, пригнулась и, набрав горсть воды, прополоскала рот. Затем она долго пила. Выпрямившись, женщина снова замерла перед зеркалом, капля воды повисла у нее на подбородке. Я чувствовала каждый ее палец, хотя прикасалась к ней правой рукой. Горячий трепет ее тела поднимался по моему предплечью.
Взглянув на свое отражение, женщина нахмурилась, словно не узнала себя. Она вытянула перед собой левую руку, и я, потянувшись за ней, вошла в ее тело правым боком. Мой правый глаз совместился с ее левым глазом, хотя в зеркале по-прежнему было одно лицо. Там, где мои губы встретились с ямочкой на ее щеке, я почувствовала дрожь. Мне захотелось выйти из нее, но я застряла в этом теле. Из какого-то потаенного места в ее сердце вспорхнуло краткое воспоминание. В десятилетнем возрасте она вот так же стояла перед раковиной и сплевывала под струю воды отвратительную слизь. Ее тошнило, она плакала, скоблила пальцами язык и полоскала рот. Темные локоны безвольно свисали. А чуть раньше она отчаянно пыталась удержать дверную ручку в темной спальне, но круглая ручка предательски скользила в пальцах. Утром отчим курил на крыльце, пока мать бранила ее за то, что она снова намочила в постель.
Эти видения исчезли так же внезапно, как и пришли. Женщина в зеркале смотрела мне в глаза — в тот, что совпадал с ее собственным глазом, и в другой, невидимый. Я знала, что она почувствовала мое присутствие. Ее губы растянулись в усмешке. Но мне улыбалась не она, а девушка, сбежавшая из тела еще в юном возрасте. Образ, смотревший на меня из зеркала, не принадлежал этой женщине.
В дверь постучали. Ручка задергалась. Однако поворот дверной ручки уже не мог заставить ее тело трепетать и ежиться от страха. В нем обитало нечто чуждое и злое. Оно, как черное пятно смолы, возникло из живота женщины и, приняв форму кобры, начало подниматься.
— Элен!
Голос Джеймса по другую сторону двери казался необычно напуганным:
— Не делай этого!
Я почувствовала, как жалящая ярость проникла в мои пальцы. Она принуждала меня расцарапать до крови ту часть щеки, где скрывалась половина моего лица. Содрогнувшись от ужаса, я еще раз попыталась вынырнуть из тела. Левая рука женщины, которая частично находилась под моим контролем, дернулась в воздухе и ухватилась за раковину.
— Элен!
Джеймс громко застучал в дверь дамской комнаты.
Существо сжало правую руку в кулак и с размаха разбило зеркало. Услышав звон стекла, Джеймс ударил в дверь плечом. В раковину упал лишь один осколок. Остальные куски треснувшего зеркала отражали уродливые образы женщины. С ревом отвращения злобная тварь вышвырнула меня из тела, и я, проскочив сквозь стену, налетела на стойку с одеждой. Мой страх был таким сильным, что вешалки вокруг меня начали тихо раскачиваться. Я выглянула из круга хлопчатобумажных сорочек и увидела, как дверь дамской комнаты открылась. Джеймс изумленно отступил на шаг, пропуская женщину с поднятым капюшоном. Костяшки пальцев на ее правой руке кровоточили. Выходя из магазина, она несколько раз обернулась, словно ждала погони и готовилась к сражению.
Я подлетела к Джеймсу, но улыбка облегчения на его лице не избавила меня от паники.
— Мне очень жаль, — прошептал он.
Мы отошли за полку с комнатными туфлями.
— Я думал, что она звучала пустой.
Ему пришлось немного отдышаться:
— Наверное, меня сбило жужжание кондиционеров. Такого больше не случится. Я прошу прощения.
Он посмотрел мне в глаза:
— Внутри нее кто-то был?
— Нечто темное и злое.
— С тобой все в порядке?
— Да.
Он знал, что я лгала. Меня ежеминутно пробирала дрожь. Сейчас мне хотелось только одного: остаться с ним наедине — как можно дальше от других людей.
Мы выскользнули из магазина и снова оказались в широком проходе торгового центра. Джеймс направился к выходу, откуда он начал «охоту». Не сказав мне ни слова, он резко вклинился в поток людей. Одной влюбленной паре, державшейся за руки, пришлось разомкнуть контакт и обойти его с двух сторон. Я недоуменно осматривала витрины, силясь увидеть, что так сильно привлекло его внимание. Он свернул к большому декоративному растению, украшавшему один из боковых проходов.
— Там, — прошептал он, указав подбородком. — Девушка на скамье. Желтая одежда.
Я увидела юную леди, одетую в льняное платье и коричневые туфли. Она сидела, сжимая руками небольшую бежевую сумочку, лежавшую на ее коленях. Взгляд девушки был устремлен в пол.
— Она пустая, — сказал Джеймс.
— Ты уверен?
— Она звенит. Довольно чистый звук.
Я присмотрелась к ее аккуратной прическе. Белокурые волосы волнами ниспадали на плечи. Эта девушка выглядела странно знакомой.