— Это правда, — жалким голосом произнесла мама.
— Я знаю. Думаю… думаю, я знал это уже давно. Просто не хотел… — Папа зажмурился, словно отгораживаясь от мамы, от воспоминаний, от всего мира.
Мама легла рядом с ним и обняла его. Ее щека прижалась к его темно-рыжим волосам, а плечи затряслись от рыданий.
Я больше не могла. Пусть мне стыдно, пусть это будет тяжело — но уж не хуже, чем видеть, как они страдают. Самое время появиться перед ними, рассказать, что случилось.
Но пока я собиралась с духом, чтобы материализоваться, и подбирала правильные слова, мама прорыдала:
— Пусть будут прокляты эти призраки!
Я застыла.
— Это их вина! — продолжала мама. — Во всем, что с ней случилось, виноваты они!
Папа крепче прижал ее к себе.
— Я знаю, милая. Знаю.
— Ненавижу! Я их всех ненавижу! И пока буду ходить по этой земле, буду их ненавидеть… — Она снова зарыдала.
Они ненавидят призраков за то, что те сумели заполучить меня, за то, что обитают в «Вечной ночи», просто за то, что они существуют. Если я появлюсь, родители больше не будут думать обо мне как о своей маленькой девочке — я стану для них монстром. Так же как Лукас оказался всего лишь монстром для Кейт.
Я не знала, как сильно нуждаюсь в их любви, до тех пор, пока не потеряла их.
И я не появилась перед мамой и папой. Как я могла? Все станет еще хуже — как для них, так и для меня, хотя в тот миг мне казалось, что хуже быть уже не может. Смерть по сравнению с этим была полной ерундой. Но я еще долго оставалась в квартире, глядя, как они плачут. Я заслуживала наказания.
Они плакали, пока не уснули, но я не могла заставить себя уйти, поэтому переплыла в свою бывшую комнату. Видимо, почти весь наш скарб уцелел во время пожара, потому что многие мои вещи так и лежали в комнате. Даже «Поцелуй» Климта все еще висел на стене — сияющие идеальные влюбленные, по моему мнению символизирующие меня и Лукаса.
«Мы еще вернемся сюда, — пообещала я себе. — Мы придумаем как».
Я выплыла в окно, наплевав на иней, и уселась на свою старую подружку — горгулью. Ее каменные крылья цветом совпадали с серыми осенними сумерками.
— Помнишь, как мы с тобой тут беседовали?
Я вздрогнула, обернулась и увидела сидящую рядом Макси, — точнее, она парила несколькими дюймами выше подоконника, но когда ты привидение, сила тяжести особого значения не имеет. Она улыбалась, как будто сегодня был лучший день в ее жизни.
— Макси, что ты тут делаешь?
— О, это ты так здороваешься? Прямо как в последний раз, когда мы тут встретились. Ты тогда додумалась, что нужно затуманить стекло, чтобы я могла на нем писать, и я решила, что, может быть, ты не окончательная тупица.
Я затуманивала стекло собственным дыханием — больше мне никогда не удастся это сделать.
— Не принимай на свой счет, но, честное слово, мне сейчас не до шуток.
— Хватит дуться, живая мертвая девочка.
— Макси, не надо.
Я не могла спокойно думать о том, что стала привидением, после того как увидела терзания родителей.
— Ведь ты же знаешь, что ты не одна. — Макси попыталась произнести это небрежно, но я понимала, что она, как умеет, старается достучаться до меня. Просто ей пришлось провести несколько десятилетий в изоляции от мира живых, если не считать визиты Вика, и она не очень хорошо умела общаться с другими. — Не нужно нас бояться.
Но я боялась. Поговорить с Кристофером для меня было равносильно признанию собственной смерти, а я пока не была к этому готова.
— Давай не сегодня, ладно?
Разочарованная, она немного поколебалась, но все- таки исчезла.
Подумав немного, я поняла, что в одном Макси права: пора прекратить страдать, нужно отправляться к Лукасу. Надеюсь, сейчас он уже готов меня увидеть, пусть даже и привидением.
Проще всего попасть вниз — это просочиться сквозь стену башни. Добравшись до новой крыши, я почувствовала, что она сильнее сопротивляется проникновению, чем раньше, но я всегда могла войти сквозь парадную дверь или через окна. Я металась внутрь и наружу, отыскивая пути и запоминая их на случай, если потом они мне срочно потребуются.
Время от времени за спиной ощущалась слабая пульсация энергии, и я решила, что Макси все-таки движется за мной, но вдруг поняла, что это не она. Это… они… другие привидения.
«Кристофер?» — вздрогнув от страха, подумала я. Кроме Макси, в «Вечной ночи» я сталкивалась только с ним. Но я помнила мощное ощущение его присутствия, а сейчас ничего такого не чувствовала. Причем призраков было несколько — два, три, пять, десять, может, и больше. Просто сквознячок, завитки тумана, вероятно невидимые ни для кого, кроме другого привидения. Это напомнило мне о тех временах, когда я еще была вампиром и сразу ощущала, что рядом находится другой вампир, даже если не видела его. Не могу сказать, что сейчас я видела призраков — скорее, только оставленные ими следы, но знала, что они тут.
План миссис Бетани заманить их в «Вечную ночь» при помощи учеников-людей сработал замечательно.
«Мы всегда хотели узнать, зачем она охотится на призраков. Думаю, скоро мы это выясним».
Я поднялась через северную башню, стараясь все запомнить по пути. В основном мне попадались вампиры — они валяли дурака в своих комнатах, потягивали кровь и хвастались тем, сколько секса у них было на летних каникулах. В других комнатах мальчики-люди также валяли дурака, ели картофельные чипсы и хвастались (менее правдоподобно) тем, сколько секса у них было на летних каникулах. Будь у меня тело, я закатила бы глаза.
Добравшись наконец до комнаты, обитатели которой сидели за шахматной доской, я улыбнулась.
— Это пешка стала королевой, малыш, — сказал Вик. — Съел?
У тебя душа такая же извилистая, как и твои уловки. — Ранульф нахмурился и задумался над следующим ходом.
Я спустилась на пол и приняла видимый облик. Вик с Ранульфом от неожиданности подскочили, но тут же заулыбались.
— Привет, призрачная леди. — Вик, как старомодный джентльмен, поднялся со стула. — Как дела?
— Не особенно, — призналась я. — А у вас, ребята?
— Сейчас состязаемся за ту кровать, что дальше от окна, — ее меньше продувает зимой сквозняком, — ответил Ранульф. — Потом будем смотреть на айподе Вика кино на выбор победителя. Так что на кон поставлено многое.
— Другими словами, все отлично. — Вик помолчат. — Во всяком случае, в этой комнате. А на шестом этаже ты найдешь двух парней, которым сейчас очень паршиво.
— Так, значит, миссис Бетани поселила их вместе? — Балтазар говорил, что предложит ей это, а учитывая, как к Лукасу относятся остальные вампиры, казалось логичным, что миссис Бетани согласится. Но я почувствовала себя лучше, узнав, что все получилось. — Ну, хоть что-то.
Вик на несколько секунд непривычно притих. Он старательно избегал моего взгляда, рассматривая постер к старому фильму с Элвисом Пресли, который висел над его кроватью. Помолчав, он сказал:
— Я должен был сам вызваться. В смысле, поселиться с Лукасом. Ему сейчас нужны друзья, я же понимаю… просто я…
— Нет, Вик, все в порядке. Лукасу нужно жить с Балтазаром — у него будет куча вопросов, ответить на которые может только опытный вампир.
Имелись и другие причины, по которым Вику не следовало жить с Лукасом, но о них сейчас лучше не напоминать.
— Да я не об этом. Просто хочется, чтобы Лукас знал: я в него верю. Понимаешь?
— Понимаю. Но… в общем, нужно время. Не торопи события.
Вик кивнул и больше ничего не сказал. Все почувствовали себя неловко, но тут Ранульф триумфально передвинул своего ферзя на несколько клеток.
— Думаю, хорошая кровать будет моей!
— Эй ты! — Вик скорчил гримасу, и я невольно улыбнулась.
Помахав им на прощание, я снова дематериализовалась и отправилась дальше, на шестой этаж. Заглянув в несколько комнат, я нашла Лукаса и Балтазара. Они уже спали.
Ничего удивительного, что они так рано легли, — день для обоих выдался тяжелым. Думаю, что они даже вещи не распаковали. Половина комнаты, отведенная Лукасу, выглядела, как всегда, по-спартански, а Балтазар ограничился тем, что пристроил на подоконник пачку сигарет и зажигалку. Высокий и широкоплечий Балтазар лежал, поджав колени, лицом к стене. Вечный боец Лукас спал на спине, держа руки в шрамах поверх одеяла на случай, если придется мгновенно хватать оружие. Он отказывался от этой привычки только тогда, когда всю ночь обнимал меня.
Хоть я и понимала, что им необходим отдых, все равно пожалела, что не смогла увидеться с Лукасом, пусть только для того, чтобы пожелать ему сладких снов.
И тут я вспомнила кое-что, чему Макси научила меня перед смертью Лукаса, и улыбнулась. Может быть, мне все-таки удастся сказать ему «спокойной ночи».
Я сосредоточилась на спящем Лукасе, надеясь, что он видит сон. Если я правильно помнила, это походило на прыжок в бассейн — кидаешься вниз головой, вытягиваешься в ниточку… Я мгновенно очутилась в сне Лукаса.
В знакомом месте — в комнате для хранения документов наверху северной башни. Углы комнаты затягивала паутина, везде были разбросаны пожелтевшие листы бумага. Миссис Бетани использовала это помещение как склад ненужной документации, карточек учеников начиная с 1853 года и тому подобного.
Однако за последние два года здесь много чего произошло. Именно тут Лукас сражался с Эриком, вампиром, преследовавшим Ракель, и убил его. Тут мы с Балтазаром искали ключи к плану миссис Бетани. Именно тут мы с Лукасом помирились. Он пришел в ужас, узнав, что я ребенок вампиров, но в конце концов сумел принять меня такой, какая я есть, а я смирилась с тем, что он принадлежит к Черному Кресту.
«Неплохой опыт, — подумала я. — Надеюсь, он поможет нам в будущем, учитывая, как сильно мы изменились с тех пор».
Лукас стоял у окна, глядя на ночное небо. Волосы у него были чуть длиннее, чем тогда, когда мы впервые встретились. Я улыбнулась, сообразив, что сейчас, в мире снов, у меня есть тело — во всяком случае, нечто похожее на него. А это значит, что я смогу обнять Лукаса и здесь у нас с ним получится все то, чего мы оказались лишены в реальном мире. Здесь, во сне, мы будем одни и в безопасности.