Дельных советов от принцесс не последовало, как и объяснений или аналогичных признаний. И всё по одной банальной причине: что самой императрице, что парочке её дражайших подруг некогда было заниматься подобными вопросами. Не до самокопания, когда новое государство трещит по швам, доверившийся тебе народ ждёт мудрых решений, а присоединившиеся союзники уже сегодня требуют великих побед и грандиозных свершений. Поэтому приходилось самой идти на редкие любовные эксперименты и верить, что когда-нибудь выбор окажется правильным, любимый человек отыщется, и возникающее неудовлетворение канет в небытие, словно плохой сон.
Верить, ждать, искать, но… всё больше и больше разочаровываться. И порой под утро, когда никто этого не видит, плакать в подушку.
А на людях всеми силами сдерживать в себе, прятать рвущиеся наружу раздражение и неудовлетворённость. Что становилось всё сложнее и сложнее. Даже сейчас, задумавшись во время завтрака и перестав реагировать на ведущийся доклад, императрица этим слегка обидела учёных. А потом ещё и грубо вскинулась на примчавшегося с окраины города посыльного:
– Ну и чего ты так лошадь гонишь?! Загонишь ведь бедное животное!
Молодой парнишка покраснел, растерялся от такого окрика, так что не сразу и доложил, как положено:
– Там, это… семафором передали от границы: «Людоеды наносят одновременный удар с востока и с юга, стараясь взять Лордин в кольцо. Положение весьма сложное. Требуются все военные и духовные силы для обороны наших позиций». И подпись: «Принцесса Вера Ивлаева-Герчери».
Выслушав это, Мария от новой вспышки досады и беспокойства хлопнула ладошкой по столу, а потом и на ноги вскочила. Настолько ей хотелось куда-то умчаться и кого-нибудь пристукнуть. Потому что прекрасно поняла всю суть доставленной депеши. Военные силы было кому собрать и правильно использовать. А вот под «духовными» силами имелось в виду личное присутствие императрицы в проблемном, особо критическом месте. Уже не раз было подмечено, что только её появление в войсках приводит к удвоению сил воинов, к резкому снижению безвозвратных потерь, а также к перелому итогов сражения в свою пользу. Да и у врагов немедленно пропадал боевой задор, они начинали совершать грубейшие ошибки и впадали в панику, как только проносился клич в воинских рядах противника: «Дочь богини Герчери с нами! Мы победим!»
Сложно было объяснить причину таких кардинальных изменений, но последние существовали, и сбрасывать подобное со счетов только что родившееся государство не имело права. Скорее всего эйтранов невероятно вдохновляло появление Марии, они верили в свою спасительницу, и они настолько вдохновлялись от осознания рядом её присутствия, что громили пятикратно превосходящего их по численности противника. Глядя на них, и тайланцы превращались в бессмертных берсерков. И даже белые кречи, обычно осторожные, если не сказать пугливые, начинали творить чудеса воинского искусства, показывать перлы стратегического мышления и блистать чередой тактических талантов.
Имелось также предположение иного, противоположного толка. И в нём утверждалось, что Мария, как обитательница иного мира (или как дочь богини Герчери), имеющая некую особенную ауру, на своих подданных влияет положительно, а зроаков и кречей обессиливает. Потому что те по подтверждённым историей примерам возле центра своей империи Гадуни становились практически непобедимыми. И пусть Лордин не в самом центре находился, а чуточку северо-западнее, всё равно ни разу к нему даже не могли прежде приблизиться карающие клинья человеческого рыцарства. А во время прямого участия в атаке императрицы и Лордин с ходу взяли, и самые яростные, даже отчаянные атаки зроаков легко отбили. Это ли не показатель определённой богоизбранности?
Как следствие, Апаша Грозовая, Юлиан Некрут или любая из принцесс в критических ситуациях срочно звали старшую из Ивлаевых. Хотя и старались отправлять подобные депеши как можно реже и только в самом крайнем случае. Но уж после такого призыва следовало бросать всё и мчаться в проблемное место.
И как тут было молодой императрице не расстраиваться? В такой момент покинуть ареал напряжённого прорыва экспедиции? Ведь определённая толика морального, положительного воздействия высшей правительницы, её личная удачливость и возрастающая харизма сказывались и здесь. Пусть неделя ещё ушла бы на преодоление оставшегося куска лабиринта, зато потом эта задержка окупилась бы троекратно. Сама новость о перенесении столицы в древний город позволит более грамотно организовать всю линию обороны, выровнять, так сказать, линию фронта и укрепить общеполитическое значение Герчери на политической карте мира. А сделать это раньше, допустим, ещё вчера, было нельзя по одной причине: не было уверенности, что Сияющий Курган-2 является полной копией своего аналога в Рушатроне. Вдруг там внутри ничего нет? Или есть, но нечто совершенно для человечества опасное? Неприемлемое? Вот потому и не собирались пока даже заикаться о древнем городе, как о будущей жемчужине империи Герчери.
Но как бы ни хотелось остаться в древнем городе, как ни хотелось бы первой вступить под крышу Сияющего Кургана-2, Мария приказала своим приближённым срочно собираться, седлать коней и быть готовыми к выезду уже через десять минут. А сама созвала вокруг себя научный и магический цвет экспедиции и кратко дала последние наставления. Да и сводились-то они всего лишь в одно предложение:
– За каждого раненого спрошу с максимальной строгостью и не погнушаюсь наказать вверенной мне властью! – И когда проникшиеся эйтраны, тайланцы и белые кречи согласно закивали, добавила, глядя уже только на троицу так называемых академиков, самых именитых, самых сильных представителей магической элиты: – Пусть на две, пусть на три недели вы потеряете больше, но чтобы ни единого трупа! Иначе до конца жизни будете мыть пробирки или отскребать с полов результаты магических экспериментов своих более рассудительных и осторожных коллег. Ну и я, как только справлюсь с основными делами, постараюсь незамедлительно сюда вернуться! До скорого!
Вскоре отряд из тридцати всадников, возглавляемый летящей впереди сердитой, кипящей гневом императрицей, скрылся за первым поворотом улицы-проспекта Южная. А оставшиеся академики сочувственно переглянулись и стали рассуждать вслух:
– Придётся утроить осторожность, – заметил белый кречи. – Уж больно пробирки мыть не хочется…
– Хотя и обидно, – кривился тайланец, – что, назначив нас руководителями экспедиции, её императорское величество настолько ограничило нашу разумную инициативу…
– Ну не настолько нашу, – уточнил эйтран. – Как с нашей помощью – неуместную инициативу наших молодых, импульсивных коллег и учеников. И если потеряем хоть кого-то, именно нам вздыхать и каяться придётся до конца жизни. Дочь богини слов на ветер не бросает.
На что лысый Трёхщитный из княжества Тайланов злорадно усмехнулся:
– Это больше всего меня и радует. Сразу появляется уверенность, что от зроаков, прущих на остриях клиньев главной атаки, скоро останется только кровавое месиво. А сама императрица максимум через две недели уже и обратно вернётся. Вряд ли она отдаст кому-то право сделать первый шаг под сень Сияющего Кургана. Да и самому городу только она будет иметь право дать официальное имя. Как бы он раньше ни назывался…
И все трое, а за ними и стоящие рядом остальные члены экспедиции повернулись в сторону массивного здания, выпирающего этаким инородным холмом из земли. И у каждого мысль-раздумье всё-таки промелькнула в сознании:
«А как бы я назвал этот древний город?..»
Глава тринадцатаяВынужденный привал
Наша эпопея непосредственно перехода началась с моего личного, разведывательного визита в Дикий. Опасаясь очередной засады, ловушки или пакости со стороны Грибника, я не мог рисковать и сразу переться на башню тяжело гружённым вещами. И уж тем более не мог рисковать родителями с дедом. Иван и Фёдор пройдут везде, хотя и не факт, что они высоты не побоятся. А вот с родными, и в особенности с дедом Назаром, мной предвиделись определённые сложности.
Так что помимо разведки следовало провести подготовительную работу на башне, те же верёвки, к примеру, закрепить и петли страховочные приготовить. Тщательно высмотреть изменения как на самой башне, так и вокруг неё. И уж тем более внимательно осмотреть выступ перехода на другой стороне площадки. А то как бы нас потом не выбросило бог невесть где в мире Трёх Щитов или вообще в ином мире. Не удивлюсь, если такие, как Грибник, могут ещё и значки менять.
Перед тем как уйти с Земли, разместил моих невольных попутчиков под разлапистой елью в десяти метрах от «своего» дерева, с противоположной от входа стороны. Ну и дал должные установки. Инструкция сводилась к следующему: ждать полчаса. Если не вернусь за это время (ведь чего только не случается!), идти в сторону скалистой гряды и уже вдоль неё – в соседнюю, ближайшую к нам деревню. Пусть туда километров двенадцать, но в сопровождении Второго доберутся без особого труда. Оттуда всяко появится возможность как-то выбраться в город и там попытаться скрыться. Иван обещал, что справится с этим вопросом. Серпансу наказал защищать всех, но в приоритетном порядке исполнять приказы Павла Сергеевича. Затем по старшинству поставил мать, отчего дед Назар несколько обиженно хмыкнул. Пока меня не будет, Второй вдобавок должен был вернуться в Лаповку и зачистить все наши следы от самого дома. Попутно по возможности избавиться от овчарки.
Сам уходил весьма оригинально для наблюдающих. Вначале, двигаясь задом, обошёл нужный ствол раз десять, затем снял мешающую мне одежду, подхватил приготовленный к немедленной стрельбе автомат и, опять пятясь, дал последнюю пару шажков. А где надо, шагнул вперёд с правой ноги.
И мгновенно, ещё не осмотревшись толком и не приставив левую ногу к правой, пожалел о своём явном упущении. Причём эта мелочь могла стоить мне жизни: толстый слой снега, налипший мне на подошву ботинок, коснувшись разогретого светилом каменного выступа, моментально стал таять. При подобном таянии повышается скольжение. И если бы мой шаг не оказался идеально выверен и правильно соразмерен, я бы обязательно поскользнулся и грохнулся вниз. А так лишь минимально скользнула правая нога, всё тело изогнулось, пытаясь восстановить чуть нарушившееся равновесие, да и тяжёлый автомат помог восстановить баланс.