Усыпляющий эрги’с отключил Первого Лорда от действительности, а я стал собираться в путь.
Глава тридцать седьмаяДомой?
Собирать особо оказалось нечего. Варварски вырезал кусок кожаной драпировки, сделал мешок и скинул в него все трофеи. Прочно его завязал, а потом и во второй мешок вложил, сделанный уже из мягкой шкуры молодого барашка. Лямки соорудил из шнуров для штор, ну а сундук оказался вполне лёгким, чтобы его на спине, с помощью подобных же шнуров нёс барон Белый.
Хотели кое-какой одеждой разжиться, но умные танцовщицы отсоветовали:
– Если вам надо ещё по дворцу походить, то лучше вот эти простые плащ-накидки возьмите. А одежды нельзя, на каждой детали – герб Первого Лорда. Сразу заметят и примут за воров.
– А то мы не воры!.. – еле слышно пробормотал Строга́н, с недовольством поглядывая на музыкальный сундук. Опять наглость у него проснулась и присущее старикам брюзжание? Видно, ему только служение музам искусства и богу Эросу доставляет азарт и удовольствие. Но тогда чем ему игральный сундук не понравился? Или повязать старика какой-то особенной картиной, чтобы не только меня одного вором и грабителем считал?
И это он ещё не знал, что мы не во дворец императора Моррейди возвращаемся. Догадывался бы, какие опасности нас могут ожидать в развалинах пантеона Хорса и в самих Борнавских долинах, ни за что бы со мной идти дальше не согласился. А я и не спешил делиться личными планами, зная, что мне надо искать подруг, а помощник, пусть даже такой старый и наглый, мне в любом случае пригодится. Ещё больше пригодится нам золотишко и всё остальное. Лучше с приличными трофеями на поиски трио Ивлаевых отправляться, чем с пустыми руками.
Ну и по поводу картины я решил не откладывать дела в долгий ящик:
– Строга́н, какое тебе из полотен в этой комнате нравится больше всего?
– Вон то! – сразу ткнул он пальцем в одну из картин и непроизвольно при этом облизнулся. – «Пастушка».
Чего уж там говорить, профи! Несмотря на живых богинь рядышком, уже давно осмотрелся и лучшую гравюру заметил. Как на мой вкус, она и в самом деле являлась гениальной, хотя сюжет прост до безобразия, на первый взгляд. Девчушка лет восьми, сидит на камне. За ней гуси, которых она пасёт. Но лицо у девчушки такое мечтательное, такое искреннее, такое «не от мира сего», что взгляд за него непроизвольно цепляется.
– А как думаешь, понравится «Пастушка» твоей императрице?
На мой вопрос историк-искусствовед ответил понятной мимикой и восторженным мычанием. Поэтому я с истинно барским величием махнул ладонью:
– Снимай! – разве что у девушек спросил на всякий случай: – Местный шедевр?
Те только плечиками пожали, показывая, что их образованность настолько далеко не простирается. Посмеиваясь над лихо работающим музейным грабителем, я надеялся, что шедевр он доставит новой владелице без проблем. Рано или поздно, но доставит. Мне главное вначале осмотреться, а потом я его отпущу с богом. Пусть идёт домой. Потому что после перехода в Пантеон у Борнавских долин я надеялся, что для нас особых сложностей не возникнет. Не будут же зроаки держать засаду в подвале руин такое неуместное по продолжительности время? Конечно, не будут!
Так что переброшу историка на ту сторону ущелья, а там уже наши его подберут.
И настроение у меня поднялось, несмотря на предстоящее расставание с богинями. Поэтому позволил себе ещё один короткий смешок и стал прощаться с красотками:
– Прощайте, милашки! Думаю, вы и сами со всем тут справитесь. Минут через десять этот боров проснётся, постарайтесь, чтобы он сразу понял: «Меня вылечили! Я здоров!»
– А мы сейчас позовём других подружек. Ага! Имеем на это полное право.
– Вам виднее. Можете выйти наружу, а зайдёте обратно лишь через несколько минут после того, как музыка умолкнет. А про нас говорите, что мы появились прямо из воздуха, а потом так же точно исчезли. Всё, побежали!
Они попытались меня расцеловать хоть напоследок, но я свои похотливые желания загнал в жестокий карцер внутренней тюрьмы, ни одного мимолётного прикосновения к упругим телам не позволял. Куда уж там до поцелуев!
Послушались, убежали, плотно прикрыв за собой массивные двери. Я незамедлительно открыл потайную плиту второго хода, затолкал туда сундук и только потом его отключил, пользуясь висящим на груди медальоном. Действовал он по принципу джойстика, и не удивлюсь, если подобные поделки в данном мире производят массово. Пусть и сражаются мечами да иглами с ядом, техническая мысль не стоит на месте, всё равно как-то развивается. Хотя больше всё-таки мне сундук нравился именно шикарной отделкой. За такой раритет полцарства можно выменять. В неурожайный год…
Сразу уходить мы не стали, а плотно закрыв панель тайного перехода, постарались отыскать отверстия для наблюдений. И здесь оные нашлись, и уже через минуту мы наблюдали, как мной вылеченные и нами облагодетельствованные девушки вернулись, но уже без простыней, а с ярко-жёлтыми накидками на плечах. Сопровождали их четыре слегка напуганные танцовщицы в своих фривольных ленточках вместо одежды. Вот новенькие, не дожидаясь, пока вельможа окончательно проснётся, принялись его раздевать, попутно лаская. А этот боров, ещё толком не проснувшись, уже начал рычать от удовольствия.
Дальше наблюдать не стоило, процесс пошёл. Не думаю, что усач полный идиот и посмеет проигнорировать угрозы Каранебес. И даже милашек он обидеть не посмеет. Не знаю, что обозначали их жёлтые накидки на плечах, но уже само отсутствие стражи в спальне Первого Лорда говорило о каком-то особом статусе обеих женщин. А ведь музыка звучать перестала…
Вот с бароном мне повозиться пришлось. Не пожалел для него парочки пощёчин, чтобы вернуть в рабочее состояние. Иначе не получалось заставить его ухватиться за сундук и начать выполнять все остальные мои распоряжения. Вроде и старый человек, и недавно чуть не умер на богине, а завёлся от наблюдаемой сцены так, что порывался открыть выход обратно. Упоминания о картине «Пастушка» и о ждущей его возвращения строгой императрице тоже помогли. Теперь старик хоть ворчал и выдавал свои наглые комментарии к месту и не к месту, но безропотно двигался, куда я ему указывал.
Когда мы вышли из потайного хода и вынужденно двинулись дальше по коридорам, переходам и лестницам, то я понял две вещи. Первая: на нас всем наплевать. Занимайся мы сейчас убийствами, насилием или оголтелым грабежом – нас бы всё равно не заметили. Вторая: хуже нет, когда в таком гигантском комплексе нет единого радиовещания. Здесь все новости разносились устами, ну и ногами. Потому что если раньше здесь всё напоминало встревоженный муравейник, то теперь однозначно воцарился вселенский пожар. Причём пожар в сознании, когда каждый индивидуум мчался к другому и выкрикивал только одно:
– Явился Каранебес! Нашего Лорда взял под опеку и вылечил! Запретил войну! – после чего, не дожидаясь ответа, мчался к другому слушателю и выкрикивал то же самое. Этакая попытка залить внутренний пожар рвущимся наружу потоком слов.
И я запоздало пожалел, что трофеев не набрали больше. Первому Лорду сейчас всё по барабану, он себя вновь мужиком почувствовал. Ну а всем остальным – ещё более радостно: война оканчивается. Если судить по искренним эмоциям и радости, то никто здесь воевать не любил. И вот спрашивается, почему тогда воевали? Нет чтобы сразу придушить одного идиота-импотента, мутящего воду, да и жить преспокойно дальше. Почему такое происходит? Нет людоедов, так люди сами для себя кровавые приключения отыскивают. Загадка природы. А ответа спросить не у кого. Разве что Лобный камень шевельнуть? Или Грибника выловить да напрячь? Недаром ведь мне когда-то сон снился, как встречаюсь с тем самым Хозяином Дорог, который пробирается в иные миры через Дикий и Землю. Встречаюсь и веду странную беседу…
Тут же вспомнились и другие сны, где в главной роли участвовала Мария.
Уж не стал ли я оракулом или провидцем, умеющим улавливать сценки из будущего? Пока ещё ни один сон не исполнился, но… очень хотелось бы.
С такими мыслями мы добрались к нужной нам точке перехода в мир Трёх Щитов. Перил на данном балкончике под сводом в самом деле не было, так что шагать оттуда казалось одним удовольствием. Мне! Барон Белый чуть не обмочился, когда я ему стал объяснять, куда надо шагать и что дальше делать.
Вот тогда я разозлился не на шутку. Потому что после десяти минут бесполезных уговоров попросту врезал старику кулаком несильно по лбу, а вот пучок гипнотического внушения, соединённый с эрги’сом взбадривания, в лоб ему вогнал максимальной мощности. Получивший такое мысленное наущение, Строга́н с минуту стоял как истукан. Затем вышел на балкон под мои строгие команды и, словно лунатик, шагнул с нужной ноги и в нужное место. Правда, сундук мне пришлось тащить самому, но это уже детали.
Главное, что и дальше, уже в подвале разрушенного Пантеона, историк совершил три шага вперёд и застыл соляным столбом. А я, прыгнувший за ним следом, успел не только сундук на место поставить, но и осмотреться, правильно оценить обстановку и начать бой. Наверное, нам повезло, что все шесть зроаков в тот момент стояли возле полуразрушенной стенки, внимательно вглядывались в следы на слое пыли и довольно интенсивно спорили между собой. Последние слова, которые я расслышал, звучали так:
– …не сомневаюсь, что это была женщина!
Факелы людоеды держали у себя над головой, подсвечивая на пол, так что у пропасти с колодцем метались самые густые тени. По логике они бы нас и не заметили, но под ногой замершего на месте барона хрустнул какой-то черепок, и тотчас самый крайний урод повернулся в нашу сторону. Замешкайся я с переходом, пришлось бы невероятно сложно. А бедного историка точно бы прибили насмерть.
Уже отправив самый большой по мощности и накалу эрги’с в группу врагов, вторым движением я завалил Строга́на на пол, успев прорычать грозное «Лежать!». А дальше, промчавшись разделяющие нас пятнадцать метров, успел метнуть ещё три эрги’са уже меньших размеров. То, что все факелы погасли ещё при первом взрыве, сыграло на руку мне, среди зроаков ни одного Трёхщитного не оказалось. На ногах никого не осталось! Хотя парочка из них ещё продолжала некое шевеление, скорее напоминающее предсмертные конвульсии.