Намереваясь сократить дистанцию до того, как жрецы смогут применить свою собственную магию, Хасос атаковал. Другой воин бросился за ним. И, возможно, сокращение расстояния помешало Хранителям Змей использовать свои самые грозные заклинания, но они успели среагировать и разбудить закованные в их оружии чары. Головка одной кирки вспыхнула пламенем, а другая покрылась инеем.
Хасос был на той же стороне коридора, что и священник с магическим оружием. Он уклонился от удара драконьего жреца в голову, а затем сделал выпад. Его острие вошло в торс священника.
Голос сказал:
- Сюда.
Хасос повернулся в направлении голоса, к Хранителю Змей, стоявшему за дверным проемом. Взгляд драконопоклонника пронзил его, и он застыл от внезапного страха. Жрец вскочил и взмахнул киркой, с головки которой капала дымящаяся кислота.
Хасос освободился от паралича как раз вовремя, чтобы парировать удар. Металл звякнул о металл. Толчок дернул его руку в сторону и чуть не выбил рукоять меча из хватки. Он ответил ударом по горлу, и его противник упал навзничь.
Хасос бросился в комнату и огляделся в поисках следующего врага. Никого не было. А когда он присоединился к своим товарищам в холле, то и там никого не нашел. Оказалось, что он и его союзники убили всех жрецов и дрейков, хотя в процессе они потеряли половину отряда.
Хасос вздохнул, чтобы успокоиться. Он знал некоторых мужчин, которые только что умерли, с детских лет. Но у них еще будет время для скорби…по крайней мере, он на это надеялся.
- Я вижу казарму, камеру пыток и святилище, — сказал Кассар, глядя в разные освещенные дверные проемы. - Но нигде нет Шалы Каранок.
- Продолжай искать, - ответил Хасос. — Она должна быть здесь.
И она была заперта в пустой камере неподалеку. Ее похитители попросту не сочли нужным дать ей источник света, а это означало, что Хасос не мог оценить всю степень ее травм, пока не вытащит ее полубессознательное тело на свет.
Увидев её при свете, он почувствовал смесь гнева и облегчения. Лицо Шалы опухло и было покрыто синяками, а спина была испещрена следами от кнута, но ее состояние могло быть намного хуже. Довольный тем, что носил его с собой со времен кампании против Трескеля, он достал из мешочка на поясе оловянный пузырек с лечебным эликсиром и поднес его к ее губам. —
- Выпейте. - Сказал он.
Она так и сделала, хотя немного прозрачной жидкости стекло по ее подбородку. Полное осознание вернулось в ее глаза, а ее покрытое шрамами лицо приняло свое обычное хмурое выражение. Она оттолкнула руки Хасоса, поднялась на ноги и, как могла, привела в порядок свою грязную рваную одежду.
Хасос встал и отдал честь.
- Славься Шала Каранок, Герой Войны Чессенты. - Сказал он. Его спутники сделали то же самое.
Шала хмыкнула:
- Я не возражала против отказа от этого титула, что бы ни думал Чазар. Я полагала, что он принадлежит ему по праву. И я молилась, чтобы его разум исцелился, и тогда он стал бы лидером, о котором рассказывают истории. Но я предполагаю, что раз вы здесь, то все становится только хуже, а не лучше.
- Намного хуже, — сказал Хасос. Он объяснил так много, как мог.
- Тогда я не буду возражать и против того, чтобы вернуть титул себе, — сказала Шала, - если мы сможем его отобрать
- Причина, по которой мы пришли за вами, — сказал Хасос, — это то, что армия все еще уважает вас. Я полагаю, что есть много чессентских солдат, которые последуют за вами в битве против драконов, и по крайней мере некоторые последуют за мной. Нам просто нужно выбраться из Коллегии Войны и сплотить их.
- И сообщите о наших планах капитану Фезиму и лорду Магнолу. - Сказала Шала.
— Вы действительно думаете, что дженази поддержат нас? — Спросил Хасос.
Шала фыркнула.
- Конечно, если Чазар на самом деле достаточно сумасшедший, чтобы ударить и по ним. Будем надеяться, что так оно и есть.
Кассар Джедда прочистил горло.
Шала повернулась к нему.
- Да, Ваше Величество?
Бывший король криво улыбнулся.
- Вопреки распространенному мнению, я никогда не был полностью подставным лицом. Некоторые части трескельской армии последуют за мной в восстание так же, как чессентцы последуют за вами.
- Буду признательна, - сказала Шала. - Но не поймите меня неправильно. Я не собираюсь отказываться от притязаний Чессенты на Трескель. Они должны быть единым королевством, им и останутся.
- Все, о чем я прошу, — сказал Кассар, — это сохранить мою корону в качестве вашего вассала и не взымать с Трескеля дополнительных налогов, ежели они не будут введены по всему королевству.
- По рукам, - сказал Шала. - И, похоже, у нас есть план, - она посмотрела на Хасоса. – Я права?
- О чем вы? – Спросил Хасос.
- Вы ухмыляетесь.
- Я? - Хасос пожал плечами. - Полагаю, мне нравится безрассудство больше, чем я ожидал.
Джет парил на ночном ветру, и хоть Аот и мог чувствовать болезненность и усталость грифона благодаря их психической связи, никто другой не мог бы сказать об этом по плавным, но мощным взмахам его крыльев. Но каким-то образом Цера смогла увидеть это, или же она была достаточно мудра, чтобы догадаться. Сидя позади Аота, она пробормотала молитву, от которой ее пальцы загорелись золотым светом, а затем погладила мех грифона. Тепло покалывало от прикосновения и смывало боль.
Тем временем Аот наблюдал за подготовкой Братства к битве. Они работали так хорошо, как и можно было ожидать. Западная окраина Лутчека не была тем безумным клубком улиц, которым был город по большей части, и спасибо за это Повелителю Огня - создать правильное построение в городе было труднее, чем на открытой местности, но даже так, как это часто случалось в последнее время, ему не хватало опыта Кхорина.
Отвечая на его молчаливый приказ, Джет полетел по спирали, унося его все дальше и дальше, и даже для солдата-ветерана с залитыми огнем глазами ситуация на земле становилась все трудноразличимее. Некоторые чессентские, трескельские и наёмные отряды покидали свои лагеря, чтобы объединиться с людьми Аота. Другие отошли подальше, чтобы сформировать то, что станет противостоящей армией. Некоторые группы все еще решали, что делать - иногда словами, а иногда кулаками или даже клинками.
Это был хаос, или, по крайней мере, по большей части. Посреди всех этих ссор аканульцы стояли, как скала в бушующем приливе, готовые к бою, но явно отстраненные от Братства и их союзников. Они ясно давали понять, что не будут сражаться, если Чазар оставит их в покое.
- Если Чазар нападет сам, — сказал Джет, - пока все колеблются и суетятся, он может победить.
- Может быть, - ответил Аот, - но он не нападет. Не ночью. Он будет ждать помощи.
- Я ничего не могу разобрать. - Сказала Цера.
- Я предупреждал тебя. - Ответил Аот.
- Ну, - начала она, — если честно, я поднялась сюда не только для того, чтобы посмотреть.
Отчасти удивленный и отчасти испуганный, он фыркнул:
- И о чем ты думала еще?
- Что вы с Джетом сможете доставить меня к дому Хранителя быстрее и безопаснее, чем если бы я попыталась пробраться по улицам.
Нетрудно было догадаться, что она имела в виду.
- Ты действительно думаешь, что сможешь убедить других жрецов солнца сражаться?
- Насколько я понимаю, Чазар зарезал нашего верховного жреца без какой-либо причины, - Цере не особенно нравился Даэльрик Апатос, но даже такое возмущение придало её голосу стальной оттенок. - Они должны будут драться. Может, они ждут лишь призыва.
Аот помнил, как Чати сгорела и умерла в одно мгновение.
- Я не могу остаться с тобой.
- Она это знает, - сказал Джет, - но нам нужна вся возможная помощь. - Он поднял одно крыло, опустил другое и повернулся к храму Амаунатора.
Кхорин и его спутники большую часть времени путешествовали по ночам. Летучим мышам так нравилось больше, Праксасаландосу было все равно, но темнота не позволяла чессентцам пускать стрелы в предполагаемых врагов, летящих над головой.
Со своей стороны, Кхорин был счастлив избежать жара солнца позднего лета и насладиться величественным зрелищем сверкающих луны и звезд. Это может быть его последний шанс, если Чазар плохо встретит их в Лутчеке.
Он созерцал созвездие, известное дварфам как Змея - с его ярким глазом, длинными клыками и извилистым хвостом. Затем кто-то протрубил длинную короткую ноты в рожок. Это был сигнал спускаться, вероятно, для того, чтобы все могли посовещаться, поскольку в воздухе это было практически невозможно. Для комфортного полета летучим мышам требовалось слишком много места друг меж другом.
Кхорин отправил Айрона на открытое поле. Летучая мышь раздраженно взвизгнула. Она каким-то образом почувствовала, что её всадник хочет опуститься вниз, а ей не нравилось неуклюже ползать с головой выше ног. Но она все равно повиновалась.
Они приземлились, взмахнув кожистыми крыльями в последний раз, и подождали, пока все остальные сделают то же самое. Следующим приземлился Пракс с Медрашем и Бири на спине.
Кхорин не знал, почему паладин решил оседлать ртутного дракона. Может быть, он все еще боялся предательства и хотел быть в идеальном положении, чтобы среагировать на него. Волшебница с белой чешуей сидела позади него, потому что она не была опытным летчиком. Несомненно, она предпочла бы ехать позади Баласара, но летучая мышь не смогла бы пронести двоих всадников на дальнее расстояние.
Когда все оказались на земле, Перра посмотрела на Медраша.
- Вы дали сигнал. - Сказала она.
- Да, — ответил Медраш. - Я почувствовал что-то впереди. Под этим я подразумеваю, что Торм позволил мне почувствовать это.
- Еще бы. - Простонал Баласар.
К удивлению Кхорина, Медраш улыбнулся.
- Я почти разделяю твоё раздражение, потому что раньше я надеялся на знаки и предзнаменования, но они еще никогда не несли хорошие новости, не так ли? - его лицо и тон снова стали серьезными. - Очень скоро в Лутчеке произойдет что-то плохое. Если наша цель — предотвратить бедствие, то нам нужно добраться туда как можно скорее.