— А какая в этом необходимость? Я прекрасно себя чувствую.
— Я вижу это и очень рад. Но я думал не о твоем здоровье. Есть многое, о чем нам с тобой надо поговорить. Ты была в Лондоне, а я в Драгоре и других местах. — Он посмотрел на меня серьезными глазами и задумчиво добавил: — Нам о многом надо поговорить. Но сначала покончим с делами.
Забавно, примерно то же самое я сказала Отто, когда объясняла причину моего появления здесь.
Я заметила Отто в толпе гостей. Наши взгляды встретились, и в этот момент я испытала странное потрясение. Я увидела вдруг незнакомца, расчетливого, хладнокровного интригана, который использовал меня в своих дьявольских целях.
— Давай пойдем в библиотеку, — тихо сказала я.
Эрик проследил за направлением моего взгляда и сразу все понял. Все так же не снимая своей ладони с моей руки, он вывел меня из комнаты.
В библиотеке горел камин, шторы были опущены. Эрик закрыл дверь и удивил меня тем, что проверил в замке ключ. Еще больше он потряс меня, когда выключил свет, подошел к окну и приподнял штору.
— Подойди сюда и посмотри, — тихо позвал он.
Окна комнаты выходили на запущенную часть сада и опушку леса. Луна уже взошла, и вода в озере, часть которого можно было увидеть, блестела серебром. Когда мои глаза привыкли к темноте, я заметила две фигуры в нижней части сада. И снова услышала, как лает Анна.
— Кто эти мужчины там, внизу? И почему Анна лает без перерыва весь вечер?
— Лает не Анна, а полицейская собака.
— Что произошло?
Эрик опустил штору и включил свет.
— Ничего, о чем следовало бы знать гостям. Но тебе сам Бог велел присутствовать при завершении драмы.
— Драмы? Какой?
— Кроме всего прочего, это касается моего брата. Я вспомнила грязь на куртке Отто, его отчаянное усилие взять себя в руки.
— Но какое отношение к нашей безумной женитьбе имеют полицейские с собаками?
— Самое непосредственное. Они охотятся за твоим неуловимым священником.
— За Петером Хансеном! — Я никогда не воспринимала его как настоящего священника, поэтому назвала его по имени. — Но разве можно арестовать человека по подозрению в заключении фиктивного брака? Есть ли у них хоть какие-то доказательства? Я не смогла найти ни одного. — И вдруг я почувствовала страх. — Так я действительно замужем за Отто?
Эрик невесело усмехнулся.
— По-моему, еще совсем недавно ты стремилась доказать это.
— Зато теперь уже не стремлюсь. Вернее, стремлюсь доказать, что это не так. И если Петер Хансен самозванец, значит, он не мог заключить законный брак, не так ли?
— Но он не самозванец. Он священник. Или был им. Его подлинное имя Ханс Оллер.
В оранжерее звучала танцевальная музыка. Оттуда доносились шум голосов и взрывы смеха, а в перерывах можно было услышать, как снаружи завывает ветер и лает собака.
— Эрик, — взволнованно попросила я, — ты должен все рассказать мне. Это как-то связано со смертью продавца воздушных шаров?
— Корни всего этого идут гораздо глубже, к концу войны, когда Ханс Оллер был обвинен в сотрудничестве с гестапо. Прежде чем его успели арестовать, он исчез. У него был сообщник, который тоже успел скрыться. Они имели отношение к смерти двух лидеров Сопротивления.
Я вспомнила старую улочку в Копенгагене и металлический диск на стене дома напротив кафе. И слова Эрика о том, как Отто потряс этот расстрел…
— Так вот что продавец воздушных шаров хотел рассказать мне!
— Не думаю. Скорее всего, он рассчитывал вытянуть у тебя немного денег тем или иным способом. Но Оллер бесспорно считал, что продавец шаров собирается выдать его. Поэтому несчастный пьянчужка отправился в канал.
— А его сообщник? Ты не назвал мне его имени.
Голос мой стал безжизненным и сухим. Ведь именно Эрик настаивал, чтобы я прекратила свои расследования. Кажется, теперь все прояснится.
— По вполне определенным причинам моему брату хотелось, чтобы ты считала ваши отношения законными, поэтому он отыскал старого приятеля, лишенного духовного сана священника, который тихо прозябал в Драгоре под вымышленным именем. Он стал рыбаком. Никто не признал в нем негодяя, находившегося в розыске. Думаю, Отто хорошо заплатил ему за услугу. Оллер к этому времени уже обзавелся семьей и жил с женой, дочерью и внуком…
— Продолжай, — нетерпеливо потребовала я.
— Я надеялся, что продолжишь уже ты и сама скажешь мне, почему Отто потребовалось так срочно заключить с тобой этот фиктивный брак. Ты уже ждала ребенка?
— Нет, — вспыхнула я, — но все это не делает мне чести. Просто я настаивала на свадьбе до того, как мы ляжем в постель. Видишь ли, я еле оправилась после несчастливой любовной истории и хотела иметь гарантии. Наверное, я заслужила то, что со мной произошло. Думаю, Отто хотел убедиться, что я могу иметь детей, прежде чем жениться на мне. Когда я забеременела, он был просто счастлив. А после аварии доктор сообщил ему неутешительные прогнозы относительно моей способности стать снова матерью, и он решил отыграть все назад. Но почему ему так важно иметь ребенка, когда Кристина родила от него двоих детей? Может, с ответом на этот вопрос мы получим разгадку всей невероятной истории?
— Разве ты еще не нашла ее в Лондоне?
— Не совсем. Хотя Тим, мой шеф, и я отыскали достаточно дополнительных фактов, чтобы желать моего возвращения сюда. Я могу рассказать тебе все в двух словах. Жена Отто оказывала помощь британским летчикам во время войны. Теперь я понимаю, почему ей приходилось держать это в такой тайне. За одним летчиком-офицером, который получил тяжелое ранение, она ухаживала до его полного выздоровления. Думаю, она прятала его в башенной комнате, а после его возвращения в Англию графиня написала ему письмо. Там говорилось, что его подарок прибыл и что она будет наслаждаться им всю оставшуюся жизнь. Наверное, этот подарок находится в башенной комнате, именно поэтому Отто велел запереть ее. Неужели мы не можем попасть туда… — Я замолчала, увидев лицо Эрика.
— Какая дата стояла на том письме?
— Точно не помню. Конец войны, по-моему.
— Тогда как же он мог переслать подарок из Англии сюда?
Возбужденный лай собаки снова привлек мое внимание.
— Эрик, но откуда полиция узнала, что священник в Монеборге?
— Сегодня он переправился на остров на пароме.
— Человек в темных очках! — воскликнула я. — На мгновение мне показалось, что он следит за мной и не хочет, чтобы я его заметила.
— Он определенно не желал, чтобы ты его узнала, — согласился Эрик. — Он, вероятно, испытал шок, столкнувшись с тобой.
— Но почему он приехал сюда?
— Он знал, что за ним охотятся. На его след напали сразу же после твоего последнего визита в Драгор. Полиция не восприняла историю с твоим браком всерьез, но только до тех пор, пока не произошел несчастный случай с продавцом воздушных шаров.
— И тогда ты решил убрать меня с дороги?
— Ради твоей собственной безопасности. Только ради нее.
— И теперь этот ужасный человек здесь? — с дрожью спросила я. — Прячется в лесу?
— Возможно, он хотел искать помощи у Отто, своего старого сообщника, В замке много комнат, не считая подземелья.
— Башенная комната?
— Нет, Луиза. Ты просто помешалась на ней.
— Тогда почему она все время заперта? Почему Отто не хотел, чтобы кто-то заходил туда после смерти его жены?
— Это очень странно, поскольку сам Отто редко посещал Кристину в последние десять лет ее жизни. Он игнорировал ее. У него были другие женщины. Ты сама знаешь, насколько он обаятелен.
— А будем ли мы в безопасности, пока убийцу не поймают? И знает ли Отто?
— Нет и не должен знать. Если Оллера схватят и он заговорит, моего брата тоже могут арестовать. Так мне сказали. — Сейчас мы должны пойти вниз и присоединиться к гостям, Луиза. И, по возможности, сделать вид, что получаем от этого вечера удовольствие.
— Нет, Эрик. — Я схватила его за руку. — Сейчас самое время подняться в башенную комнату. Возьми с собой какие-нибудь инструменты, чтобы сломать дверь. Внизу такой шум, что нас никто не услышит
16
Хотя вел себя так, будто посмеивался надо мной, я знала, что он испытывает не меньшее любопытство, чем я. Мы остановились перед запертой дверью, и Эрик стал исследовать замок Эрик. Он выглядел достаточно прочным, но годы оставили на нем свой след, и Эрик пришел к выводу, что сумеет открыть его.
Дерево затрещало под его нажимом. Но мне вдруг почему-то захотелось, чтобы он остановился. А вдруг внутри прячется какое-то испуганное маленькое существо?
Эрик увидел, что я прикусила губу, и засмеялся.
— Что, по-твоему, мы можем там найти?
— Не знаю, наверное, я просто трусиха.
— Думаю, дело сделано. — Эрик отложил инструменты и навалился плечом на дверь. — Не знаю, что скажет мой братец о повреждении его собственности, но…
С протяжным скрипом дверь отворилась, и что-то огромное пронеслось у меня над головой. Я закричала. Огромная белая сова, хлопая крыльями, попыталась спрятаться от слепящего света. В конце концов она уселась на перилах лестницы, мигая большими янтарными глазами.
— Итак, перед нами одна из фамильных легенд местное привидение, — пошутил Эрик. — Как она забралась внутрь? А, вижу: оконное стекло выбито.
Круглую комнату слабо освещал лунный свет. Когда мы вошли внутрь, под ногами захрустели осколки стекла. Без сомнения, именно сова производила те звуки, которые так испугали меня в мой первый приход сюда.
Холодный ветер проникал в комнату через разбитое окно. Грязные шторы колыхались. Лампа под потолком была разбита, но Эрик включил светильник около камина.
Теперь стало видно, что комнатой долгое время не пользовались.
Пол усеивал совиный помет. Широкая кровать, столик с гнутыми ножками, несколько стульев, гардероб составляли всю обстановку. Видимо, вещи, имевшие какую-либо ценность, вынесли. Ничто не напоминало здесь священного убежища графини, сохраняемого любящим мужем, — просто пустая комната, брошенная и никому ненужная.