Мы перешагнули через упавшую ель, и я поняла, что мои глаза уже привыкли к темноте – по крайней мере, настолько, что я могла различать, где заканчивается один черный силуэт и начинается другой.
– Итак, когда дьявол оказался в его власти, Уилл заключил вторую сделку. Он пообещал вырубить крест с дерева, если князь тьмы оставит его в покое и никогда больше не потребует его душу. Дьявол понял, что его одурачили, так что у него не оставалось выбора, кроме как согласиться.
– А разве он не мог слезть с другой стороны? – спросила я. – Или превратиться в летучую мышь и слететь? Он же дьявол. Он все время проделывает подобные фокусы.
– Так говорится в легенде. В любом случае, когда Уилл прибыл к райским вратам, святой Петр только покачал головой. Уилл всю жизнь пил, играл в азартные игры, да еще и заключил сделку с дьяволом – в раю не было места таким как он. В унынии Уилл спустился к темным вратам, но дьявол, держа слово и опасаясь попасться на очередной трюк, не захотел иметь с ним ничего общего. Впрочем, из уважения к обманщику, равному ему по хитрости, князь тьмы выдал ему один пылающий уголек из своих адских печей, чтобы Уилл грелся, бродя по земле целую вечность. И так Уилл принялся сбивать с толку заблудившихся путников, заставляя их сбиться с пути, подобно тому, как сбился и он сам.
– Значит, мы ищем довольно сообразительного проходимца с куском угля? Звучит не слишком вдохновляюще.
– Вы не цените классику. Впрочем, это всего лишь одна из легенд. Другие приписывают этот феномен феям или духам стихий. В одной говорится о тыквах-горлянках. Но мне точно известно, что, согласно всеобщему мнению и классификации фей, эти создания принадлежат Неблагому Двору, под которым подразумевают всех недоброжелательных и злокозненных магических созданий. Лично я никогда не видел блуждающих огоньков. Даже не знаю, что именно мы должны сейчас искать.
Неожиданно деревья метрах в двадцати от нас осветились призрачным голубым сиянием, сопровождавшимся громким потрескивающим гудением, а потом со звуком, похожим на щелканье кнута, свет потух так же внезапно, как и появился.
– Полагаю, как раз вот это, – прошептала я.
Джекаби кивнул, и мы, пригнувшись, двинулись к тому месту, где видели вспышку.
– Это совсем не то, о чем говорится в легендах, – задумчиво проговорил он тихим голосом. – В тех источниках, которые я читал, блуждающие огоньки описываются как нечто эфемерное и ускользающее. Обычно как парящие в воздухе шары или пузыри пламени.
– Значит, мы преследуем невероятно большой блуждающий огонек? – спросила я.
Мы приблизились к полянке, и Джекаби замедлил шаг, внимательно осматриваясь по сторонам. За линией деревьев показалось какое-то тусклое желтоватое сияние, скорее похожее на отблески фонаря.
– Впереди какие-то живые существа, но аура не похожа на магическую из числа тех, что я видел. Не думаю, что это блуждающий огонек. Или вообще какой-то волшебный народец. Энергетика совсем не та.
Я услышала отчаянный писк какого-то маленького животного, и кусты на противоположном краю поляны зашевелились. Джекаби прижал палец к губам, но меня и не нужно было предупреждать. Что-то зажужжало, щелкнуло, и тут же лес озарила очередная вспышка электрического голубого света. Впечатление было такое, будто в поляну перед нами ударила молния. Три-четыре секунды за листвой извивалась змея сверкающего потока энергии, а затем после очередного громкого хлопка лес погрузился в еще более непроглядную тьму.
Я словно посмотрела на солнце – в глазах все еще плыла спираль света. Не удержавшись на ногах, я упала на землю, надеясь на то, что какое бы существо ни пряталось в кустах, сейчас оно ослеплено так же, как и я.
Тишину прорезал высокий пронзительный вой, сопровождаемый писком и визгом.
– Нет, нет, нет, нет, – послышался мужской голос. – Выходная цепь до сих пор замыкает. Черт! Нужно все заново настраивать из-за дифракции.
– Ага! – жизнерадостно воскликнул Джекаби. – Так вы занимаетесь не магией, а наукой!
И тут же в лицо ему прилетел большой гаечный ключ.
Глава пятнадцатая
Условный портрет Оуэна Финстерна оказался весьма близок к реальности. Всклокоченные рыжие волосы изобретателя торчали во все стороны, словно сполохи костра. Под насупленными бровями сверкали изумрудно-зеленые глаза, беспокойно перебегающие с моего работодателя на окружающий лес и меня. На шее у него болтались защитные очки с идеально круглыми стеклами.
Это оказался худощавый мужчина невысокого роста, одетый в темный жилет и белую рубашку с закатанными рукавами, которые обнажали жилистые руки. Один из рукавов был порван и теперь свободно болтался, пока изобретатель расхаживал по своему небольшому научному лагерю, но он этого, похоже, не замечал. Шею украшал то ли огромный галстук-бабочка, то ли короткий и узкий пластрон[1] – судя по неумело повязанному узлу, Финстерн и сам толком в этом не разобрался. Над головой он занес второй гаечный ключ, готовясь швырнуть еще одно импровизированное оружие.
– Подождите! Прекратить огонь! Перемирие! Мы не бандиты, мистер Финстерн! – настойчиво повторял Джекаби, осторожно потирая переносицу. – Вам не следует нас бояться.
Мужчина скептически оглядел нас, и что-то мне подсказало, что паранойя для него – вполне обычное состояние.
– Вам не получить моих кроликов.
– Мы пришли не за вашими кроликами. Ради всего святого, да мы вообще пришли не за вами! Мисс Рук, почему мы сейчас нашли именно то, что совсем не собирались искать?
– По-моему, так получается всегда. Нашли чему удивляться, – вздохнула я.
– Что вам нужно? Откуда вы знаете, как меня зовут?
Мужчина говорил с явным валлийским акцентом.
– Не волнуйтесь, – сказала я. – Я Эбигейл Рук, а это детектив Джекаби. Мы не собираемся вас выдавать, но люди, похитившие вас, возобновили свои поиски. Мне кажется, вам грозит ужасная опасность.
– Вы меня не обманете. Если бы меня похитили, я бы, разумеется, знал об этом.
– Так вас не… – замялась я. – Вы не скрываетесь от злодеев?
Джекаби обошел мужчину и теперь разглядывал разные штуковины в его лагере.
– Я теперь живу здесь. Я работаю здесь. Ничего не трогайте! – закричал Финстерн на Джекаби, который опустился на колени перед любопытным устройством в центре поляны.
На некоем подобии деревянной платформы стояла небольшая машина Финстерна. В тусклом свете фонаря сама платформа походила на складной прилавок с тремя деревянными ножками на петлях вроде тех, что таскают с собой некоторые уличные торговцы. С одной стороны в медной раме располагался ряд медных цилиндров, опутанных спиралями проволоки. Спирали вели к аппарату, составленному из труб и трубочек разного диаметра, аккуратно закрепленных на каркасе из дерева и латуни и напоминавших огромный уложенный набок микроскоп. На этом приспособлении поблескивали бесчисленные вращающиеся линзы, а также переключатели, тумблеры и ручки разного размера, вероятно, служащие для настройки. На металлическом корпусе были выгравированы символы, значения которых я не знала.
За этим механизмом стояли ящики, из которых доносилось жалобное повизгивание и мяуканье. Я шагнула ближе.
– Что это? – спросил Джекаби, ходя вокруг устройства и рассматривая его завороженным взглядом.
– Мое изобретение, – ответил Финстерн. – Дело всей жизни.
– В качестве конденсатора вы используете модифицированный гальванический элемент Даниеля, – заметил Джекаби.
– Верно, – согласился изобретатель, уже внимательнее взглянув на детектива.
– Эффективно, но примитивно. Не понимаю. С этим аккумулятором невозможно добиться такого разряда энергии.
– Для запуска процесса не нужен дополнительный ток. Батарея конденсаторов служит только для того, чтобы обеспечить передачу энергии. Они дают лишь искру, детектив, а не топливо.
Рыжеволосый ученый тяжело дышал, но по крайней мере больше не собирался швыряться инструментами.
Я подошла к ящикам и заглянула внутрь. С мохнатых усатых мордочек на меня уставились блестящие глазки. В первом сидели белки. Во втором крысы. В щелку нижнего ящика просовывалась кошачья лапа. Похоже, мы все-таки нашли четвероногого друга Хаммета, хотя то, зачем эти животные понадобились Финстерну, оставалось загадкой. Запах от ящиков шел просто отвратительный.
– И что же служит топливом? – спросил Джекаби.
– При надлежащей фокусировке и правильном направлении энергии процесс трансвигорации поддерживает сам себя, – ответил ученый, чему-то ухмыльнувшись. Наверняка собственной гениальности.
У меня засосало под ложечкой. В ящике жалобно замяукала кошка.
– И что же, осмелюсь полюбопытствовать, представляет собой эта трансвигорация? – спросил Джекаби.
За первым рядом ящиков я заметила другие, открытые. Осторожно шагнув к ним, я заглянула внутрь и тут же поморщилась от мерзкого зрелища. Мне показалось, что я вот-вот упаду в обморок, поскольку их заполняли безжизненные тушки бурундуков, кроликов и мышей. Снаружи лежала большая черная собака, которая туда попросту не поместилась. Животное не дышало.
– Сейчас покажу, – зловеще промолвил Финстерн.
Снова послышались гудение и щелчок. Обернувшись, я увидела, как на меня смотрит самая большая линза таинственного аппарата. На мгновение у меня все поплыло перед глазами, лес потемнел, а затем все тени словно по волшебству пропали и весь мир растворился в ярком белом свете.
Глава шестнадцатая
Я сидела, прислонившись к стволу старого дерева и чувствуя, как в онемевшие конечности с покалыванием возвращается кровь. Но губы мои до сих пор оставались неподвижными, а во рту ощущался сильный привкус железа. Джекаби открывал последний ящик, выпуская испуганных животных на свободу. Рыжая кошка, прежде чем исчезнуть в кустах, остановилась и поглядела на нас. Я надеялась, что Хаммет обрадуется ее возвращению. Теперь здесь оставались лишь животные, которые уже никогда не вернутся в свои норы и дома. Застонав, я выпрямилась.