Слова, сказанные верховным магом, вызвали зыбкое, теплое и одновременно болезненное ощущение в груди. И, как только оно нашло себе место в встревоженной душе Анри, рана затянулась. Чейз резко сделала вдох и испуганно вжалась в кресло.
– Меня вызывают, – Тодор взглянул на вибрирующий камень, висящий на груди. – Не покидайте поместье до моего возвращения. И обходите десятой дорогой второй этаж.
Как только вампир покинул комнату, Брэйден тряхнул головой, стараясь привести себя в чувство. Он осторожно подошел и бережно коснулся подбородка Эммы. Ее спутанные волосы закрывали лицо, и ведьмак заправил их за ухо. Теплое учащенное дыхание сбивало с толку, вынуждая замереть перед ее лицом. Воздух накалялся, трещал, будто вот-вот вспыхнет молния. Чейз вздрогнула, увидев, что привычные серые глаза налились черным.
– Я позволю тебе уйти, не волнуйся, – севший голос прозвучал надрывно, незаконченно.
– Не оставляй меня, – она произнесла эти слова уверенно, без тени сомнений. – Не сейчас.
Повернувшись, Анри осторожно дотронулся до теплых щек Эммы. Она заглядывала в его глаза, измученно улыбаясь. От светлой, ничем не озабоченной ведьмы, которую он впервые увидел, почти ничего не осталось. Чейз стала другой: вместо слабой, еле заметной магии в ней пульсировала тьма; бледная кожа испачкалась кровью, напоминая о недавних событиях. В хрупком силуэте можно было различить смирение, безнадежность и какое-то покорное принятие своей судьбы. Вот только синие глаза горели, отражая его лицо. В этом блеске была несвойственная ей решительность…
Прикосновения легко скользили по мокрой ткани. Тонкие пальцы осторожно сжали ледяную руку. Брэйден ощущал в груди колющее тепло, которое отдавалось сладостным импульсом. Дрожь прошла по его телу. Только сейчас он осознал, насколько продрог и промок.
Анри потянул ведьму на себя и крепко обнял. Бережно провел пальцами по спутанным волосам, тонкой шее, хрупким плечам. Он чувствовал ее дрожь, сбитое дыхание, руки, сжимающие его рубашку…
В этот момент время замерло, растянулось на тысячи секунд и зависло, словно ничего не существовало. Сердце билось настолько часто, что Брэйден готов был поверить, что это не очередная иллюзия. Он глубоко вдохнул, а затем осторожно коснулся ее мягких губ своими. Трепетно сжал ее плечи, желая быть ближе, но опасаясь переступить черту, боясь, что этот момент закончится. Анри закрыл глаза, наслаждаясь мгновением и теплым, нежным и робким ответом.
Сейчас он не замечал боли, которая распространялась от шрама по телу, не чувствовал холода, окутывавшего душу. Эмма осторожно, почти нерешительно провела рукой по его волосам. Ее тонкие пальцы запутались в них. И, приподнявшись, она коснулась его пересохших губ, возвращая поцелуй.
– Мне все равно, что нас ждет дальше. Плевать, что нас связывает. Безразличны проклятия, – Чейз отстранилась, взволнованно перебирая край рукава. – Рядом с тобой я чувствую себя живой.
Горячая вода обжигала холодную кожу. Все тело пылало, стараясь постепенно привыкнуть к теплу. Струя плавно и ритмично шумела. Капли легко касались тела, а затем стремились в сток. Продрогшая Эмма не торопилась выходить, греясь, в надежде, что страх перед будущим можно смыть. Но волнение, подобно смоле, не хотело ее покидать.
Нордвуд встретил ее колко, неприветливо, словно желал раздавить своими терновыми ветвями и присыпать соленым песком с побережья. Он окунул ее в прошлое, смешал с будущим, оставил кровавые следы в воспоминаниях. И Чейз с ужасом осознавала пережитое: оно оставалось для нее чуждым, будто сознание отвергало то, что могло причинить ему вред. Горло сдавливал ком. Слезы невольно бежали по щекам, вот только в груди проснулась решимость примириться, подчиняясь хитрому сплетению судьбы.
В комнате ее ждал Анри. Он задумчиво листал книгу, погрузившись в выдуманный мир героев. В светлых, наспех высушенных волосах поблескивала ранняя седина. Эмма уже видела его таким: просторная серая футболка, джинсы, черная нить, обвивающая запястье. И все же она не могла не рассматривать его. С гордой осанкой, полный строгости, хмурый… Вот только в облике сквозила необузданность, и казалось, что в любую секунду он может уничтожить все вокруг себя. Брэйден был огнем, который едва подчинялся нестихающему ветру: от сильных порывов языки пламени лишь разрастались, готовые сжечь все на своем пути.
Чейз нерешительно застыла, кутаясь в не по размеру большой свитер. Она ощущала слабость в ногах, которые так и норовили подкоситься. Ее поражало, что размытый силуэт с окровавленными руками, вытащивший ее из недавних кошмаров, и Анри, сидящий здесь, – одно лицо. Те же светлые волосы, ресницы, те же острые черты.
Ведьмак поднял голову, на его лице появилась улыбка. Но Эмма знала: он ощущал невыносимую боль в том тревожном мраке, который окружал их. Ему казалось, что весь морок обрушился, завладел им и разрывал его грудь. И только глаза приобрели привычный стальной оттенок. В их глубине рождалось непокорное и разрывающее чувство.
Глава 13Маскарад полнолуния
Если чувствуешь – забудь…
Нордвуд не оставляет времени на лишний вдох. Все, будто часы, налаженный механизм, вынуждающий дышать равномерно.
Особняк Тодора скрылся за вечерним туманом. Сизая дымка поглотила горящие окна на втором этаже. Полдень давно был позади, и чем ближе подбиралась ночь, тем тревожнее становилось. В просторной комнате творился хаос. На широком диване валялась одежда, в углу блестела лакированная красная туфелька, из-под дивана виднелась ее пара. Пахло лавандой, корицей и пряным ароматом топленого шоколада. Непривычно, слишком живо, слишком тепло.
– Что с тобой? – Джин-Рут забрала у Эммы треснувшее кольцо и раздраженно вздохнула. – Ну вот… Испорчено.
Чейз едва отошла от недавних событий. Слабость и непривычное, отталкивающее ощущение темной магии внутри выводило ее из равновесия. Случайная вспышка эмоций – и она не заметила, как хрустальное кольцо треснуло и покрылось паутиной. Не склеить. Не вернуть как было.
– Ничего, привыкнешь, – Аннетт мягко коснулась плеча Эммы. – Все привыкают. Сегодня особенный день, ты должна пойти на Маскарад. В этот вечер Лавка Зодчего – единственное безопасное место. Пока тебя видят другие, ты жива.
Рэндел ободряюще похлопала Чейз по плечу и принялась бережно распутывать серебряную цепочку с трикветром. Небольшое украшение должно было затеряться на фоне вышитого мотылька, исчезнуть в его пышных крыльях из прозрачной ткани, но эта мелочь для нее слишком многое значила.
В сборах на Маскарад не было девичьей магии и теплого дружественного волшебства. В закоулках души каждой из присутствующих таились волнение и странное, угнетающее предчувствие.
Этим вечером город опустел. На улице царили тишина, покой и моросящий дождь. Жители скрывались за мутными окнами, несмотря на раннюю пору. Единственным оживленным местом оставалась небольшая улочка возле центра старого города. Именно там находилась обитель верховного мага Нордвуда.
Лавка Зодчего едва умещала прибывающих людей. Возле узкого входа все гудели, перешептывались, искоса поглядывая на часы. Как только пробьет полночь, Маскарад полнолуния вступит в свои права. Приглашенные гости спешили пройти фейсконтроль и, преодолев узкий проход, попасть в зал. На первый взгляд он казался небольшим, но магия расширения делала его необъятным. Тусклое освещение и блуждающий туман придавали Лавке Зодчего особой таинственности. Играл граммофон. Скоро его звучание сменится живым оркестром, потом – сольными выступлениями, но пока потрескивающая пластинка заедала, пропуская несколько тактов, и вновь наполняла зал отдаленно знакомой мелодией.
За стойкой сидел колоритный мужчина в возрасте. Дорогой костюм, привычная для него темно-бордовая рубашка из атласа и неизменный белый платок в кармане. Это был мэр города, Чарльз Остен. Один из старейших представителей ведьмаков. На опухшем запястье поблескивал знак предсказаний. Он промокнул губы салфеткой, беспечно улыбнулся собеседнику и выпустил из ноздрей густую струю дыма. Поперхнулся, закашлялся, жадно глотая воздух. Мистер Остен изменился в лице – от напыщенного самодовольства не осталось и следа. Мужчина картинно схватился за шею, еще больше заливаясь краснотой. Но Тодор, стоявший рядом, не спешил на помощь. Он наклонился и незаметно для других прошептал:
– Успокойтесь, я не дам вам дополнительного хранителя на этот вечер. Наслаждайтесь представлением, – вампир хищно улыбнулся и, игнорируя рассерженный взгляд мэра, отошел в тень.
Тодор внимательно разглядывал гостей. От его пронзительного взора не ускользала ни одна деталь. Он – хозяин Маскарада. Верховный маг – единственный, кто мог влиять на ход событий, сдерживая магию полнолуния. В эту ночь Нордвуд делал все, что считал нужным, не оставляя предупреждений. Город создавал причудливые растения, выпускал тварей, скрывающихся в самых темных местах, оживлял воспоминания. Он мог усилить чувства или избавить от них. Единственный минус – Нордвуд не имел права отбирать жизни на виду у других. Вампир был невидимым свидетелем, присутствующим в каждом уголке бесконечного зала Лавки Зодчего.
Тодор замер, сосредоточился, надеясь, что установившаяся тишина даст ему передышку, но, видимо, город решил начать свою игру. Маг нахмурился – в голове звучал отдаленный звук похоронного колокола. Он звонким эхом отражался в сознании.
Совсем рядом, возле колонны, проросла дикая роза. Несколько секунд – и налившиеся бутоны распустились. В глубине нежных и ароматных лепестков роились жуки. Крохотные шарики напоминали скорее блестящие черные жемчужины, нежели насекомых. Тодор отдернул ладонь, стряхивая их с белоснежной рубашки. Но на его удивление те крепко цеплялись маленькими лапками, превращаясь в кровавые пятна. В воздухе появился металлический привкус, пробуждающий животный голод. Вампир едва концентрировал свое внимание на толпе. Его взгляд задержался на несуразном, слишком тонком силуэте, мелькающем неподалеку. Он, будто специально, ускользал, теряясь в пышных платьях. Блеклая серая ткань струилась по полу и раз за разом исчезала. Шелковая лента прокладывала путь, маня за собой.