Связь. Любовь, страдания, прощение. Они оставались друг для друга частичками прошлого, но в то же время слишком близкими, чтобы стать никем. Это держало Николаса в круге. Зеркальный символ S – нить заблудших душ. Он и вправду был «заблудшим». Не знал, где найти свой причал, ради чего жить, пока не принял свои чувства. Ведьмак обладал знахарством – O, в чем преуспевал, в особенности когда дело касалось ранений Аннетт.
A – зеркальный знак предсказания, нить предопределенности, символ перемещения – W и темной магии – D. Поначалу казалось, что это все данные, которые Тодор мог внести в характеристику Алана, до одного чувственного взгляда на Ани. Вампир с уверенностью мог сказать: ведьмак не отпустит ее, что бы ни случилось. Крейг уверенно держал дистанцию, не навязывал своих чувств. Для него любовь была тем, что отдают. Чувства, забота о сестре и крепкая дружба давали ему стабильность, смысл жизни и уверенность в своих решениях.
Джин-Рут. Крохотная часть. Ее зеркальный знак знахарства – O и символ стабилизации – H так и не дали ей свободу и независимость, которой она жаждала. Юная, инфантильная, зависимая. Ей всегда нужна была поддержка, крепкое плечо, жилетка. Тодор не осуждал, просто констатировал факты. Именно эта слабость привязывала ее к кругу. Без него – она никто. Это держало ее. Здесь всегда был тот, кто окажет своевременную помощь, создаст противовес в ответственности, компенсируя недостатки. В этом же заключается правило равновесия? Каждый что-то компенсирует – иначе нет смысла держаться вместе.
Нить морока – D и нить опустошения – H. Тодор не делил Анри и Эмму. Оба имели второй знак перемещений, а также общий символ обмена. Их проклятие являлось спасением и, к счастью, оба это поняли, не совершив ошибки своих предшественников. Их союз – стабильность. Да, яркие вспышки, эмоции, неконтролируемость, хаос, но все это становилось незначимым, если они защищали друг друга.
От изучения бумаг Тодора отвлек стук в дверь. Он пристально посмотрел, ожидая, что посетитель уйдет, но дверь уверенно открылась, и в ней появилась хрупкая ведьма в легком цветастом платье.
– Мари? Не ожидал увидеть тебя так рано, – вампир приветливо улыбнулся. – Садись. По делу или с просьбой?
– Твой заказ готов, – в ее руках и вправду была шкатулка. – Просто так не отвлекала бы.
– Восхищен тем, как лаконично ты ведешь дела, не люблю длинных предысторий.
Он испытующе изучал ее, скользя взглядом. От него не ускользнула легкая тревога, волнение и, разумеется, усталость. Мари всегда держала одинаковую дистанцию со всеми. Слишком близкую и наивную, но лишь на первый взгляд: она умело пользовалась своим обаянием. Это вводило в заблуждение, и, как только собеседник решался на какие-то действия, ведьма ставила жесткие границы.
– Тогда обойдусь без лишних слов, – она поджала губы, явно намереваясь съязвить.
– Ну что же ты, о ядах можно говорить вечность, уверен, ты знаешь о них даже немного более, чем я.
– Это поможет, на время, – Мари встревоженно посмотрела на Тодора, словно спрашивала, уверен ли он в принятом решении.
– На время… Ани должна жить, а не терпеть боль и магию, которая будет разъедать ее изнутри. Она часть моего рода, не кровная, но часть, ей нелегко контролировать свою собственную магию, обозначенную символом, что говорить об источнике Рэнделов? – он смотрел исподлобья.
– Дозы знаешь, – ведьма поставила на стол шкатулку. – Ошибки быть не может.
– Нет пути назад, – он криво ухмыльнулся, принимая заказ. – Законы меня не останавливают. Твоя тревога – тоже.
– Я знаю, – она тяжело вздохнула, мягко сжала его руку. – Береги то, что дорого, пока еще помнишь, что такое любить.
Мари не прощалась. Просто покинула кабинет, оставив после себя обжигающее тепло тонких пальцев на руке Тодора и легкий, слегка терпкий аромат черной смородины. В ее словах было столько сочувствия, эмоций. Казалось, все так легко прочитать, заглянуть в ее сердце, но при этом вампир не мог уловить самое важное, но что – не знал.
Красная черепица, покрывающая двухэтажное крыло Лавки Зодчего, заблестела от утренней росы. Каменные стены пропитались ночной влагой, но так и не впустили холод внутрь здания. Лечебница жила своей жизнью. Ее окна никогда не затухали. Здесь не проводили привычных операций, не лечили стандартными лекарствами. Это место предназначалось только для магических ранений и всего, что связано с ними.
Широкий вход встречал ароматами трав, в воздухе летала остаточная магия. Еще немного – и она растворится, а пока заклинания лечили поступивших, ее тонкие нити спутывались, словно паутина, и оседали на пол.
– Ну нет, нет, ночью зафиксировано два нападения, – по коридору шли две медсестры. Их смена завершилась, поэтому они не спешили. – И если бы вампиры… поговаривают, проклятые с острова вернулись. Да, нечего сказать. Конечно, Верховный маг не даст огласки, здесь все – сплошная врачебная тайна. Вот только бедняги-стражники защищают город почти что без выходных.
– Поговаривают, у них сменился глава, – вторая девушка нервно теребила рукав халата. – Не к добру это. Наследственное место Рэнделов отдали какому-то проходимцу. Это навевает плохие мысли.
– Ответственность же не в должности, вон, посмотри, – медсестра коротко посмотрела на сидящую у кабинета главного врача Джин-Рут. – Имеет зеркальный знак исцеления, а ее отчитывают по полной.
– Все с чего-то начинают.
Девушки скрылись, и коридор опустел. Слишком рано для посещений, слишком поздно для хаоса, который творился здесь пару часов назад.
Джин-Рут действительно сидела у приемного кабинета и тяжело вздыхала. Неудачи сыпались одна за другой. Джин едва держала себя в руках – она готова была отказаться от работы в лечебнице, лишь бы не слышать упреков, исправлений, наездов, как ей казалось, и постоянных советов. От всего, что происходило, голова шла кругом. Несмотря на подготовку, ведьма слабо ориентировалась, часто допускала ошибки и терялась.
– Чего сидим? Пойдем.
Дверь кабинета открылась, и женщина жестом попросила войти.
– Не строй кислую мину, – врач, которая ее курировала, взяла с полки коробочку с зельями. Несмотря на полноту и высокий рост, она двигалась легко, с легким шармом и уверенностью. – Ты пришла работать, а не прохлаждаться. Еще немного – и мне не хватит на тебя терпения, и, поверь, влияние Тодора ничем тебе не поможет. Ох, зря я согласилась тебя взять, как же зря.
Джин ничего не ответила. Она вздохнула и вытерла выступившие слезы. Стажировка проходила отвратительно. Полчаса назад ведьма не смогла себя пересилить и обработать рану. Врач только хмуро на нее посмотрела и покрыла рану бледно-голубой кашицей, резко пахнущей мятой и эвкалиптом. От пациента несло табаком, и ведьма едва не задохнулась от аллергии. Все шло не по плану, не так, как она себе представляла. Реальность оказалась далека от обучения и теории. Все шло наперекосяк.
– Ну все, готово, пойдем, у тебя особый гость, – женщина холодно посмотрела на Джин. – Не каждый день увидишь мистера Рэндела в этих стенах, обычно перебивается сам. Такой же, как брат: до жути упрямый.
В приемной палате действительно был Тай. Он был почти точной копией Тодора: те же темные черные волосы; строгие черты лица, легкая надменность и холодность. Вот только глаза… серые, стальные. Их блеск иногда пугал больше темного взгляда Тодора. Но он был другим. Обрезанные до плеч волосы, чаще просто заправленные за уши, незастегнутый воротник белой рубашки, легкая небрежность в жестах. Даже сейчас, когда руку болезненно жгло, он этого не показывал, оставаясь так же расслабленным и в то же время собранным.
Вампир криво улыбнулся, приветствуя вошедших. Алые капли крови медленно стекали по длинным пальцам, пачкали кушетку и пол, растекались, привлекали внимание и одновременно вызывали отвращение у Джин-Рут. Она хотела улыбнуться, но сжалась под холодным и неприветливым взглядом Тая. Он явно был ей не рад. Так хотелось думать, но ведьма упрямо про себя повторяла, что ей просто кажется, что он ранен, ему больно, он не может ей просто улыбаться, как раньше, как в детстве. Не тот момент, не та ситуация.
– Тай Рэндел, – врач процитировала имя с медицинской карты, после чего приветливо улыбнулась. – Тобой займется моя помощница, думаю, вы знакомы.
Женщина разорвала рукав его рубашки, коротко осмотрела раны. Прищурилась, достала из кармана бутылочку с зельем, брызнула на руку. Прозрачная жидкость тут же стала янтарно-оранжевой. Она выявляла редкий яд для вампиров. Врач не стала осматривать все царапины, видя, что и без нее здесь работы на пять минут, только противоядие достать трудно, особенно быстро. Впрочем, в этом не было нужды – для лечебницы зелья варила талантливая ведьма. Она раз в неделю приходила в Лавку Зодчего и готовила недостающие.
– Здесь не нужна помощь врача, тем более лекаря, – врач покачала головой, изучая растерянную Джин-Рут. – Обработай царапины зельем, затем сыворотка. Не заживают, потому что там серебряная жидкость. Надеюсь, ты в курсе, что с этим делать.
Врач вручила растерянной ведьме шкатулку с зельями и поспешила покинуть приемную. У нее хватало дел.
– Тай, прости, – Крейг поправила халат и дрожащими руками открыла одну из бутылочек.
– Давно здесь? Мне помнится, Тодор не хотел брать тебя в больницу, – вампир криво улыбнулся.
Он пытался снять нервозность ситуации, но царапины болезненно жгли, и Тай хотел как можно скорее покинуть больничное крыло.
– Пару недель, с совершеннолетия, маленький подарок. Аннетт уговорила его, сказала, что в доме мне будет слишком скучно, – Джин улыбнулась.
– Ну стой же ты, что же ты льешь? – Тай строго взглянул на ведьму. – Что с тобой такое? Зря тебя взяли сюда, просто зря. У тебя дар исцеления, но эмоции мешают думать трезво.
Вампир взял крохотную колбу с алой жидкостью, промочил марлю и приложил к окровавленной руке. С губ сорвалось шипение, но Рэндел взял себя в руки. Скорее от злости, что пришлось это делать самому, чем от боли.