От страха Эфраим не мог двигаться, но, собрав волю в кулак, схватил револьвер и нажал на курок. Вспышка и грохот выстрела на мгновение его контузили; спустя секунду он отчетливо увидел, что паук ретировался. Должно быть, Эфраим в него попал, так как стрелял в упор, но при этом никаких следов не осталось. Это было даже хорошо, ведь ни один полицейский в подобную историю не поверит. Уже утром он наткнулся на шелковую нить, тянувшуюся от кровати к стене через ковер.
Развязка была близка. Не прошло и пары дней, как полиция вновь пришла к Эфраиму домой. На этот раз их вызвал садовник, который заявил, что господин Гольдштейн не открывает дверь и, вероятно, болен. Дверь была заперта, и ее пришлось открывать силой.
О том, что обнаружила полиция, лучше умолчать. На похоронах могильщики в один голос утверждали, что никогда человек с таким ростом не весил так мало.
Перевод — Сергей Терехов